7 причин сожалеть - Дарья Тоин Страница 2

Оборачиваюсь, пытаясь проследить за его взглядом. Тут же натыкаюсь на конфетную блондинку лет двадцати и следом идущего темненького мальчика с подозрительно знакомой внешностью.

Быстро поворачиваюсь обратно.

— Ты же у нас препод, да? — Встаёт. — Будь другом, выручи на час, ладно?

Наклоняется, пока я пытаюсь осознать.

— Никита, 8 лет, но лучше его не трогай. Закажи ему что-нибудь, карточка на столе.

Шепчу..

— Рашевский, ты... серьезно?

Улыбается.

— Более чем, Светик, более чем.

Подхватывает свою сногсшибательную блондинку, треплет мальчишку по точной копии своих волос и... уходит!?

Вот тебе и стрипы... Не моего размера.

На один раз и Запахом родом из детства

И имя моё — Свет

За семь лет брака я никогда не хотела детей. Всё казалось, что сейчас не время, что, может быть, позже... но не "сейчас". Так и протянулись года.

Это было весьма удобно, не нужно уходить в декрет, не нужно менять свою жизнь, можно спокойно выслужиться до завуча, что я и сделала, а Тим... Его всё устраивало. Он в принципе искал жену под ключ, не беспокоясь о чем-то большем.

И сегодня утром я разорвала наш "контракт", совершенно не думая, что уже в обед на меня свалится чужой ребенок... с дурным характером, как и у его отца.

Этот шкед упал на стул, где только что сидел Артём, с таким чувством собственного достоинства, что мне и не снилось.

Оценил моё ошарашенное лицо отцовской улыбкой и принялся изучать меню.

Нет, Рашевский... свихнулся.

— Никита Артёмович? — Решаю заговорить.

Кивает, уже подзывая официанта.

— Мне мороженое с шоколадной посыпкой и фруктовый салат. Ей... — Косится на меня. — Не знаю, сок какой-нибудь.

— А... Апельсиновый.

Опять кивнул.

— Он сказал что на час?

Кивнула.

— Не верь, до вечера — минимум. Далеко живёшь?

Моргнула. Со мной ни-ког-да дети не говорили так фамильярно. Ходили по струночке — да. В рот заглядывали — тоже да... но "эй, далеко живёшь?". Серьезно?

— Не очень.

— Одна? — Уже ковыряется в салате.

— Ну, уже... нет. С черепахой.

— О, круто, болотная?

— Нет, среднеазиатская.

— Тож сойдёт.

И всё... погрузился в поедание фруктов, оставляя меня переваривать информацию.

Что я знаю о Рашевском? Ему тридцать один, как и мне, у него тяжёлый не изменившийся характер, он Нелькин начальник и похоже... отец, что даже в голове не укладывается. Нерадивый и никудышный, судя по тому, что готов оставить собственного... ребенка с человеком, которого не видел десять лет.

Ненормальный.

— Ты готова?

Залпом выпиваю сок, кивнув.

* * *

Никита морщится, топая ногой и показывая пальцем на маршрутку.

— Я там не поеду, ясно!?

Устала спрашивать причину, убеждать и вообще что-то делать. Просто упала на скамейку позади него и... и всё. Не поедет, так не поедет. Это уже третья, в конце концов.

— Никит... Папа точно не вернётся быстро?

Оборачивается, вложив во взгляд откуда-то взявшееся презрение.

— Уже надоел? Я могу и уйти, не переживай.

— Ага, размечтался. — Ловлю рукав белой футболки, разворачивая обратно. — Ладно... Он точно не будет ругаться, что мы уехали?

Мальчик меняется в лице, улыбнувшись.

— Не. Ему всё равно, где мы будем.

Отличный... Отец года просто.

— Такси?

Кивнул — могла и раньше догадаться.

Вообще меня можно привлечь за кражу несовершеннолетнего, и потом фиг я докажу, что этот самый убедил меня своим красноречивым отцовским взглядом, что он в общем-то самостоятельный парень.

Секундочку... ему восемь. Когда у нас там самостоятельность включается? До десяти лет в суде мнение не учитывают? Ну, может, это... пойдем обратно?

Только парень уже спрашивает адрес, не дождавшись, когда сама вызову машину с шашечками.

— Ломоносова, 18.

— Да это ж на отшибе... — Замечает, поправляя джинсы, продолжая оформлять заявку в каком-то приложении.

— Ближе.

Улыбнулся.

— Ну, круто. Меня в тот район никогда не пускали.

Цепляюсь надеждой...

— Никит, а у тебя есть мама?

Фыркает, словно сейчас спросила какую-то глупость.

— Есть, конечно.

Лихо оборачивается к дороге, провожая взглядом мчащиеся навстречу.

Нет, всё же где-то в моей голове треснула последняя тростинка, что Артём — несчастный одинокий вдовец...

Понятно, крыть его безалаберность мне больше нечем. Жалеть его не получается, а вот стукнуть линейкой ух как хочется.

— Может, к маме?

Замечаю, как морщит нос.

— Не, лучше с папой.

Прекрасно. Точнее на данный момент — со мной...

Нели на это подняла бы руки кверху и побежала спасать мир. А я? А я вздыхаю, тем самым соглашаясь с ситуацией, встаю и направляюсь к подъехавшей машине.

Что делать? Что ещё остаётся? Не оставлять же ребенка в ближайшей "Пятерочке" или вон в том отделении "Сбера" через дорогу... Хоть сколько сотрудничай они с Лиза Алерт, но как-то это бесчеловечно.

А вот оставлять ребенка с посторонними — это да, это "нормуль".

Авто притормаживает, вставая в хвост огромной пробки.

— Никит, номер папы знаешь?

Стараюсь не замечать странный взгляд водителя, брошенный в зеркало заднего вида.

Ну, в конце концов, не на рабочий же звонить? Кстати...

— Он все равно не возьмёт. — Отмахивается обладатель густой шоколадной гривы, темных глаз и папиной ямочки на левой щеке.

— А может... к нему на работу!?

Морщится.

— Не, я там сегодня уже Люську достал.

Уточняю.

— Люську?

— Папину секретаршу.

Пазл начинает складываться... Значит, вот чему так радовалась приветливая девушка, не пожелавшая представиться?

А эту блондинку он тогда где подцепил... и он приехал вместе с ребенком, но оставил его, надеясь подготовить почву в моем лице?

Он нормальный!?

А, да, это мы уже уяснили — нет, Рашевский не меняется.

Блин, у нас няни в городе закончились? Центры там всякие и..

— Да ты не переживай! Папа сам через час позвонит, спросит, все ли в порядке.

— И?

— И продлит тебя.

Как ни в чем не бывало...

— Меня? Я вообще-то не нанималась и...

— А ты прикольная. — Достает наушники из кармана, следом включая грохочущую музыку...

Потираю виски, зажимая губы. Только бы не мигрень, вот её мне ещё не хватало.

Резко убирает наушник.

— Тебя как зовут-то?

— Света.

Кивает, снова погружаясь в грохочущие биты...

Вот и познакомились.

Спасибо, Артём, всегда мечтала узнать, как там твои дела...

Ну, не так же,