Скрытое во мне - Саша Зеркальный Страница 2

когда звонил ему и не мог дозвониться. В моих мыслях Артура сначала убивали, потом насиловали, а потом он сам отдавался толпе парней, открывая свой сладкий рот и подставляя узкий зад. Я метался, как дикий лев в клетке, и не мог найти себе покоя, пока моя мелкая вредная сука наконец-то не взяла трубку. К тому времени я уже был готов убивать, что почти и сделал, подъехав на парковку долбаного клуба. Нет, не подъехал. Влетел на полной скорости и, чудом никого не сбив, затормозил у самого крыльца. Собравшийся там народ расступился, глядя на машину в изумлении, а потом и на меня, идущего к шатающемуся пареньку.

Именно этот момент выбрал Исаев, чтобы обниматься с парнем, которого я не видел никогда в жизни. Предполагаю, что именно он и являлся старинным приятелем, но мне было до лампочки, потому что, как и теперь, глаза пеленой застилала кровавая ярость. Схватив Артура за шкирку, я поволок его в машину, не обращая внимания на оклики охранника. Видимо, выглядел я настолько угрожающе, что те решили, будто собираюсь убить любовника. Возможно, так и случилось бы, если бы благоразумный парень не повел себя тиши мыши. Он икал и был пьян в стельку. От него несло сигаретами, потом и чьей-то туалетной водой, на воротничке рубашки, кажется, остался след от помады, но он рассудительно молчал и смотрел только на дорогу, пока я вез его к себе домой. Это первый раз, когда он ночевал у меня на диване, потому что в свою постель в таком состоянии я его никогда не впущу.

Проснулся я поздно от головной боли, словно сам нажрался накануне, причем пойло было паленое и смешалось с пивом. В течение всего дня Артур старался наладить со мной контакт и обсудить вчерашнее, но мне нужно было время, чтобы остыть, привести мысли в порядок и включить мозги, упорно тормозившие свою работу из-за переполнявшей злобы и ревности.

Моя плохо контролируемая ярость таки вырвалась на свободу и взяла верх над разумом, заставив повести себя опрометчиво и дико, подобно разъяренному зверю. И теперь Исаев от меня удирал сломя голову, а я преследовал его с безумством маньяка и жаждой убивать. Каким-то чудом ему удалось увернуться от очередного удара, проскочить мимо и забежать в ванную. Перед самым носом дверь резко захлопнулась, и послышался щелчок замка. Я начал дергать за ручку и стучать в полотно кулаками, прекрасно понимая, что долго моего натиска оно не выдержит и легко сломается. В старой квартире со свежим ремонтом недавно установили новехонькие двери, не чета старым, советским, которые проломить можно было только кувалдой. Пара ударов плечом, и уже слышится треск, а также громкий вопль Артура, от страха ставший звонким.

— Феликс, прекрати! Пожалуйста! Я ничего не сделал! Ничего!

— Открой чертову дверь!

— Нет! Успокойся!

— Я убью тебя, слышишь?! Доберусь до тебя и сверну чертову шею!

— Пожалуйста! — Я снова попытался проломить дверь, и Артур взвизгнул. — Прости меня! Прости! Я был пьян, но ничего плохого не сделал!

Остановившись, чтобы перевести дух, я тряхнул правой рукой и увидел, что разбил костяшки в кровь. В тот момент, когда я заметался с рыком по коридору в поисках того, чем ее обмотать, находчивый Исаев воспользовался случаем, чтобы со всхлипами попытаться вразумить меня:

— Ты же знаешь, у меня никогда никого не было, кроме тебя. Ты единственный мой мужчина. — Он плакал навзрыд, а я продолжал кружить по узкому проходу, хвататься за голову и трясти рукой. — Лекс, пожалуйста… Прости, прости, что не брал трубку…

— Тогда какого черта?! — уже без бывалой злобы громко спросил я. — Решил поиграть со мной?

— Мне правда нужно было подумать, — рыдал Артур, кажется, с опаской приближаясь к двери с внутренней стороны. — Ты никогда не впускал меня в свою жизнь, даже встречаемся мы только для секса.

— Это неправда, — бросил я, наконец отыскав какой-то платок. — Мы ходим в кино и сраные рестораны, в парках гуляем!

— Да, но после этого сразу едем к тебе, и после секса ты выпроваживаешь меня домой! Ты никогда ничего о себе не рассказываешь, а мы встречаемся уже полгода! Я знаю, какой кофе ты любишь и фасон белья, но о тебе самом — ничего!

— И это все?! Из-за этого ты трахнул мне мозг?!

— Я нашел кое-что в твоем гардеробе под одеждой, — перебил Артур, и по моей спине пробежал ледяной холодок, заставив онеметь.

— Что? — с трудом спросил я, прекрасно зная, о чем пойдет речь дальше.

— Ты попросил достать черные туфли, но я не знал, где их искать, и случайно наткнулся на сумку… — сдавленный всхлип и несмелое продолжение, — со всякими штуками… — снова всхлип и напряженное молчание, словно ждет моей реакции или подбирает нужные слова. — Из-за этого ты меня не подпускаешь близко? — осторожно спрашивает он, и мне кажется, что прижимается к двери с той стороны.

Проглотив вставший в горле ком лишь чудом, жмурюсь и сам приваливаюсь к несчастной двери лбом. Как бы я не старался отринуть от себя прошлое, оно так и норовит забраться в настоящее. Словно черный спрут, цепляется щупальцами за мою спину, присасывается и не позволяет ступить шагу без своего ведома, постоянно напоминая, постоянно всплывая. И я бы рад ответить, что дело не в этом, но в очередной раз потерпел фиаско.

— У тебя есть кто-то другой? — с надрывом спрашивает Артур, и у меня сжимается все внутри. — С которым ты все это делаешь?

— Нет, мой хороший, — глажу я дверное полотно, словно щеку своего парня. — Никого нет, кроме тебя, — замолкаю на секунду, тщательно выбираю выражения: — Просто пытался построить нормальные отношения, но, кажется, я уже настолько глубоко в этом увяз, что оно стало частью характера.

— Это заметно… Ты редко бываешь ласков со мной в постели, — говорит он спокойнее, но во мне снова все переворачивается.

— Я просил тебя найти туфли неделю назад. Почему ты молчал так долго?

— Думал, наорешь на меня. Скажешь, что лезу не в свое дело, — снова в голосе слезы. — На работе ты… жесткий руководитель. Девчонки от тебя ревут, — хмыкаю после его слов, знаю, что это правда. Люблю порядок в бизнесе, таков уж характер. Но от следующего вопроса улыбка пропадает. —