Няня из газеты (ЛП) - Мур Марен Страница 2

Мало того, что мне нужно думать о девушках, так это еще и кошмар — пытаться расшифровать, кто интересуется “мной”, а кто — бывшим игроком НХЛ, которого они гуглили. Нет, у меня есть дела поважнее.

Поиск женщины — это последнее, о чем я думаю, и это не изменится в ближайшее время.

— Пора, Лиам. Ее нет уже три года, а ты стареешь.

— Спасибо, умник. И нет, я сказал ей, что у меня напряженный график, но если он изменится в ближайшее время, я позвоню ей.

Он качает головой: — Знаешь, тебе не обязательно вечно быть одному. Ты можешь найти того, с кем прожить свою жизнь, и перестать наказывать себя за ошибки Кэрри. Ты тоже заслуживаешь счастья, Лиам.

— Когда этот разговор стал таким глубоким? Дерьмо. Как насчет того, чтобы найти кого-нибудь, с кем можно было бы остепениться и держать свой член подальше от хоккейных заек, а?

— Ой. Я думал, мы говорим о тебе? — он спрашивает. — Кстати… я не знаю, хочешь ли ты услышать об этом, но я думаю, может быть, ты предпочел бы услышать это от меня, твоего лучшего друга и все такое, вместо того, чтобы читать это в таблоидах?

Моя челюсть сжимается. Что бы это ни было, он явно беспокоится о том, чтобы рассказать мне. — Что-то плохое?

Он пожимает плечами: — Думаю, это зависит от твоего определения плохого. Может быть просто немного неудобно. Это о… Кэрри.

Последнее, что я хочу обсудить. Сейчас… или когда-либо.

— Просвети меня.

— Кэрри помолвлена. Какой-то новичок из Калифорнии. Слышал это по слухам от кого-то из команды.

Его слова должны пронзить что-то внутри меня, как мысль о ней так долго, но теперь… Кэрри — последнее, о чем я беспокоюсь.

Отказаться от своего новорожденного и двухлетнего ребенка, потому что вы больше не хотите быть матерью и решили, что жизнь хоккеиста на пенсии вам не по душе, — это то, на что я никогда — и я, блядь, имею в виду “никогда” — не буду обращать внимания. Правда в том, что девочкам лучше без нее. Ни разу за три года она не протянула руку. Не звонила, не писала, не писала по е-мейлу, не прислала чертового аиста. Как будто девочки никогда не существовали для нее, и это разрывает мое чертово сердце.

Не для меня, а для них.

Не то, чтобы они когда-либо действительно спрашивали о ней, но они будут. Однажды у них возникнут вопросы, и они будут удивляться, почему их мать бросила их, даже не оглянувшись.

Когда это время придет, я буду откровенен и честен, потому что я такой человек и таким отцом я всегда буду.

А пока я буду любить этих девочек всем своим существом. Я буду любить их так сильно, так сильно, что они никогда не почувствуют, что им не хватает ни капли любви. Что они никогда не почувствуют, что им чего-то не хватает.

Нам никто, кроме нас самих, не нужен.

Кроме няни. Нам “нужна” няня.

— Кэрри меня не касается. Я уверен, что он может позволить себе ее образ жизни, и будем надеяться, что он предложит ей что-то более заманчивое, чем дети.

Рид торжественно кивает. Она — щекотливая тема в нашем доме, но последние полгода было полегче. Более легко. Несмотря на то, что ее нет уже три года, я смирился с этим только в последние шесть месяцев, после нескольких сеансов интенсивной терапии. Я решил не давать ей той ненависти, которую она заслуживает, потому что она ничего не делает, кроме как унижает меня вместе с ней. Я сосредотачиваюсь на своих девочках, а не на ненависти, которую когда-то чувствовал, когда упоминалось ее имя. И я знаю, что ненависть к ней не сделает ее матерью. Если девочки когда-нибудь захотят с ней познакомиться, я не хочу, чтобы они росли в нездоровой среде, в которой она была замешана.

— Сейчас я беспокоюсь о поиске няни. Что кажется невозможным, учитывая мои возможности.

Я беру стеклянный стакан скотча и выпиваю его залпом. Я не любитель выпить, но когда Рид приходит, мы пьем виски в моем кабинете и наверстываем упущенное.

— Ладно, ты все перепробовал? — говорит он, щурясь.

— Все, что я умею делать. Разве что повесить чертово объявление в объявлениях, как будто снова девяностые. — Я смеюсь.

— Подожди, черт возьми, это хорошая идея. Помести объявление в газету. Серьезно, сделай это. Тебе даже не нужно указывать свое имя или что-либо личное, кроме номера телефона или электронной почты. Ты даже можешь создать фальшивое электронное письмо, чтобы не выдавать свое.

— Газета? Рид, никто больше не использует это дерьмо. Я блядь пошутил. Все онлайн. Care.com, Indeed.com… [Прим.: Care.com — это онлайн-рынок услуг по уходу за детьми, пожилыми людьми, уходом за особыми потребностями, репетиторством, уходом за домашними животными и домашним хозяйством благодаря членству на двустороннем рынке; Indeed — это бесплатная служба для соискателей, где можно размещать резюме, создавать подписки на рассылку вакансий, искать объявления о работе, сохранять их и откликаться на них напрямую.]

— Я знаю, но что, если кто-то это сделает? Какая-то бабушка, у которой резюме на три страницы, и она умеет вязать.

Я провожу рукой по лицу, пытаясь думать о том, что он говорит. Закрытое объявление в газете. Такие, которые ты читал за тарелкой хлопьев, прежде чем попасть в раздел комиксов, когда тебе было десять.

— Что может быть ещё хуже? — спрашивает он, пожимая плечами, прежде чем подойти и сесть в кожаное кресло напротив моего стола. — Стоит попробовать. Я имею в виду… посмотри на все варианты, которые у тебя есть, и ты станешь невротиком. Это моя работа как твоего лучшего друга: сообщать тебе, когда ты перебарщиваешь. Попытайся.

Он вытаскивает свой телефон и начинает печатать, затем переворачивает экран, чтобы показать мне: — Смотри, я создал тебе электронное письмо.

Я щурюсь, чтобы прочитать слова на его телефоне. [email protected]

— Серьёзно, Рид?

Пожав плечами, он усмехается и печатает еще, а через несколько секунд мой телефон звонит, и на нем загорается уведомление. Он прислал мне письмо и авторизовался.

— Попробуй, и если не получится, то ты ничего не потеряешь. Кто знает… Там можно найти лучшую няню.

— Отлично.

Что это может повредить? Все лучше, чем куча бесполезных резюме передо мной.

2

Джульетта

— Ну, это было… не впечатляет.

Преуменьшение века. Есть много вещей, которые я могла бы сделать солнечным субботним днем, но на самом деле нет места, где бы я была лучше, чем в поместье Эвервуд. Самый… интересный дом престарелых во всем Чикаго.

Бабушка усмехается: — Я ожидала чего-то более интересного.

— Бабушка, он потерял свои зубные протезы. Я бы сказала, что это чертовски интересно. Они полетели через всю комнату, смотри! — Я смеюсь, не сводя глаз с бабушки, и вижу, как уголки ее тонких губ дергаются в улыбке. В свои восемьдесят четыре года ей кажется, что ей не больше двадцати пяти, а в плохой день она даже моднее, чем я. Возраст никогда не мешал ей. Ну, только недавно, когда она упала во время ночной дискотеки и сломала бедро, из-за чего попала сюда, в Эвервуд.

— Первый кулачный бой, который я видела за двадцать лет, и все, что он делает, это бьет его по ноге тростью. Какая депрессия. Он мог бы, по крайней мере, ударить его прямо в его толстый нос, — ворчит она.

— Я чувствую здесь некоторую враждебность, бабушка. Ты хочешь мне что-то сказать? Почему ты злишься на бедного мистера Рейнольдса?

— Старый чудак жульничал в бинго на прошлой неделе.

Я кусаю губу, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица: — О? Как можно жульничать в бинго, бабуль?

Ее взгляд останавливается на моем: — Не дразни меня, Джульетта Роуз. Его лживая, мошенническая задница сказала, что у него есть номера, которых у него не было. Видишь ли, я видела это своими глазами.

— Ну, бабушка, мне жаль, что ты не увидела UFC-версию кулачного боя в доме престарелых, но я люблю тебя и вернусь завтра. — хЯ встаю со своего места рядом с ее инвалидной коляской и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее волосы после химической завивки.