Грешник. На острие - Анастасия Шерр Страница 2

– Нет, пап. Я после шести не ем. Так зачем ты меня позвал? – мой твёрдый тон всё же выдаёт обиду.

Да, у нас с отцом не лучшие отношения. Что тут скажешь. Его единственная дочь, надежда и опора вдруг резко сменила направление и пошла не в ту сторону. А Король никогда не был хорошим папочкой. На дни рождения лет с семи он дарил мне холодное оружие, а по выходным учил стрелять. Спасибо, что только по банкам. Впервые я увидела расстрелянного человека в девять… И им была моя мама. В общем, не сошлись мы с папой характерами. То ли я оказалась хреновой дочерью, то ли он не справился с возложенными на него обязанностями. Как оказалось, быть родителем сложнее, чем быть криминальным авторитетом.

До этой встречи мы не виделись несколько месяцев. И он ни разу не позвонил просто так. Просто чтобы узнать, как у меня дела. Иногда мне кажется, что он чувствует свою вину за гибель мамы. И от этого закрывается, прячется, стыдится смотреть мне в глаза. Я, и правда, уже забыла, когда встречала его прямой взгляд. Всемогущий Король не такой уж и всемогущий… Да.

– А вариант «соскучился» не прокатывает, нет? – улыбается.

Я тоже растягиваю губы в ответной улыбке. Но не обманываюсь. Слишком хорошо знаю папочку.

– Ты никогда и ничего не делаешь просто так, Игнат Алексеевич. Так что, давай не будем. Я устала и хочу скорее попасть домой.

Король вздыхает, задумчиво качает головой. Мол, когда ж ты такой сукой, доча, стала? А я давно стала. Уже и не помню когда. Наверное, в тот день, когда крутой папа стал убийцей мамы. Или может чуть позже, когда запер меня в интернате, как какой-то сраный изгой. Я уже тогда понимала, что он так прячет меня от врагов, защищает. Но детская обида была сильнее. С годами она повзрослела вместе со мной, переросла в нечто уродливое и строптивое. И я начала бунтовать. В общем, это тоже не украсило наши и без того сложные отношения.

– Ну да, ты же теперь деловая. Живёшь отдельно, с ментами дружбу водишь… – ворчит недовольно отец, а я поджимаю губы, чтобы не засмеяться. С его повреждёнными связками вот это вот «С ментами дружбу водишь» звучит, как речь известного многим дона. Смешно и горько одновременно, потому что для кого-то это просто кино, а для меня – изувеченное, залитое кровью и болью детство. Имеет ли он право после всего этого, обвинять меня в чём-то? Едва ли.

– Я не вожу дружбу с ментами, пап. Я юрист, но юристы они разные бывают. Я адвокат и менты меня не особо жалуют. Так что, можешь быть спокоен.

– А по мне, так одна херня, – отрезает безапелляционно Король.

– Как скажешь. Так какое у тебя дело ко мне? – включаю стерву и отец кривится, будто съел лимон.

– Ладно, дочь, давай не будем ругаться. Не так часто видимся, – начинает он примирительно, а я настораживаюсь.

– Пааап?

– Ну хорошо, – опускает голову, жуёт нижнюю губу. Всегда так делает, когда нервничает. Потом взгляд исподлобья на меня поднимает, хмурится. – Кто-то охоту на меня открыл. Врагов у меня, сама знаешь, куча и маленькая тележка. Пока найду тварь эту, пока порешаю… В общем, ты пока с ребятами моими походи, ладно? Охрана она лишней не будет. Может и не знают о тебе, а может и знают. Давай не будем рисковать.

– Б… Пап! – еле сдерживаю мат, хватаюсь за переносицу и с силой сжимаю её. Внутри всё стынет от накатившей жути. – С кем опять ты поцапался? Опять войны твои? Опять убийства? Кто на этот раз? Я? Ты никогда не завяжешь, да? – повышаю голос и один из охранников подступается ближе к отцу. Идиот долбанный. – Займись своими делами! – рявкаю на безопасника, а тот переводит вопросительный взгляд на Короля. Отец молча кивает, и труженик со стволом под пиджаком молча отходит в сторону. – Знаешь что, пап, я не участвую в этом дерьме. Ясно? И знать ничего не хочу. Если с тобой что-то случится, ты сам будешь в этом виноват! – вскакиваю с дивана, чтобы уйти, но отец ловит меня за руку, умоляюще смотрит в глаза.

– Не надо, Лер. Не пыли сейчас. Если бы дело шуточное было, я бы тебе ничего не сказал. Но на меня уже дважды покушались. И следующий раз может стать последним.

Я обессиленно опускаюсь на диван, на автомате прижимаю руку к груди, где в ужасе застыло сердце. Или оно не бьётся, или я настолько охренела, что ничего не слышу и не чувствую.

– Пап…

– Всё более чем серьёзно. Поэтому прошу, Лер. Возьми охрану и не ерепенься, ладно? В идеале бы, конечно, уехать тебе из города. Ну там в Милан или ещё куда. Пошопишься, погуляешь…

– А потом приеду за наследством? – спрашиваю ледяным тоном, а Король закрывает глаза.

– Лера, не начинай. И не из такой жопы выбирался. Выберусь и на этот раз. Но у меня руки будут развязаны только в том случае, если ты будешь в безопасности. Отложи пока свои дела адвокатские, ладно? И поезжай отдохни куда-нибудь. Не загнётся твоя конторка за пару недель.

– Вот именно, пап. Я адвокат, а не какая-нибудь торговка с твоего рынка. Меня не так просто обидеть. Так что, спасибо за предложение, но я, пожалуй, останусь в городе. Подключу знакомых и через три дня эти товарищи присядут лет на десять, – я уже пришла в себя, хотя в груди всё ещё ноет и копошится тревога. Но это дело уже привычное.

– Лер, – Король качает головой, поджимает губы. Что-то странный он сегодня какой-то. Не припомню, чтобы раньше боялся покушений. А случались они довольно часто. – Это не тот случай. Тебе не стоит лезть. Будет только хуже. И чтоб никаких ментов, поняла? Они не помогут.

Мне вдруг становится смешно. Усиленно тру переносицу, откидываюсь на спинку диванчика.

– Ты знаешь кто они, да?

Молчит. Лишь недовольно потемневшим взглядом меня буравит. Конечно же знает. Сам скорее всего и начал эту войну.

– Пап, я не уеду. И охрана твоя мне не нужна. Я честный человек и бояться мне нечего. Себя мордоворотами своими окружи и езжай куда-нибудь отдохни. Заодно подумаешь о своём поведении. А мне пора, – решительно встаю. Вопрос я, конечно же, так не оставлю. Найду сволочей, которые хотели его убить и упрячу за