Мама для чужой дочки - Ксения Богда Страница 2

– Видимо, твой. Потому что я нашла его под твоей дверью.

Тыкаю на ступеньки в подтверждение своих слов. Олег бледнеет.

– Хреновая шутка, Поль.

Хмыкаю.

– А ты видишь, что я веселюсь?

Олег шумно выдыхает сквозь зубы.

– Положи его обратно, и сделаем вид, что его тут не было.

Таращусь на него, а у самой от таких слов внутри все холодеет. Он же не может быть настолько бесчувственным? Не может же?

– Ты сбрендил? Это же совсем маленький ребенок! – в моем голосе прорезаются истерические нотки.

– Это ты сбрендила. Он чужой. Не твой и не мой. Давай я просто вызову ментов, и пусть они разбираются.

Взгляд цепляется за кусочек белой бумажки.

– Подожди, кажется, тут какая-то записка.

– Полин, я не спал четверо суток. Ты думаешь, мне до каких-то там записок?

Выхватываю листок.

– Подержи, пожалуйста, – протягиваю переноску в сторону Олега.

Он шарахается от меня, как от смертельно больной. Хмыкаю.

Мужчины такие мужчины.

– Не думала, что ты такой трус.

Олег пронзает меня возмущенным взглядом.

– Это чужой ребенок. У меня своих-то нет ещё, а ты предлагаешь рискнуть его сохранностью и взять.

Закатываю глаза.

– Тогда читай, что там, – делаю вторую попытку и тяну руку с запиской, – Олег, мне, вообще-то, тяжело.

–Ну так поставь переноску, где взяла.

Прикрываю глаза. Делаю глубокий вдох. Мысленно приказываю себе терпеть. Олег прав: он понятия не имеет, что такое маленький ребенок. И я даже готова закрыть глаза на его идиотские предложения.

– На холодный и грязный? – выгибаю бровь.

Олег шумно вздыхает.

– Да тут моют полы чаще, чем я у себя.

– А ты моешь полы? – не могу упустить возможность позлить его.

– А они не сами моются? – изображает шок бывший и хватается за все ещё обнаженную грудь.

Взгляд против моей воли прилипает к татуировкам, которые я все это время пыталась забыть. Но сейчас все дни, которые мы провели вместе, навалились с новой силой.

– Записка, – резко перебиваю наш содержательный диалог, – нужно что-то делать с ребенком.

– Я уже предложил, – недовольно бурчит, но вытягивает из моих пальцев бумажку.

Придвигаюсь к нему поближе и тут же жалею об этом. Его тепло и запах заставляют сглотнуть.

А когда-то я думала, что именно с ним у нас может получиться. Ошиблась…

Олег косится на меня. Перехватываю переноску поудобнее, малыш все ещё дремлет, пригревшись в моих руках. А я все сильнее ощущаю, как меня к нему тянет. Хоть и мысленно твержу, что этот ребенок случайный и его нужно будет отдать в соответствующие органы, чтобы разыскать его родителей.

– Бред какой-то, – рычит бывший.

Опускаю глаза на строки, написанные аккуратным почерком, и мои брови ползут вверх от содержания записки.

«Привет, Олег! Если ты читаешь это, значит, ты уже нашел нашу кроху. Да, это твоя дочь. Лизочка. Ей восемь месяцев. Ты, возможно, и не помнишь меня уже. Мы с тобой встречались полтора года назад, и наш роман закончился быстро, а дочь осталась. Умоляю, не бросай её на произвол судьбы. Ей нужна помощь врачей, а у меня совсем нет времени и возможности. Врачи поставили мне страшный диагноз, и через месяц меня может не стать. Одна надежда на тебя, Олег. Я очень надеюсь, что ты не бросишь нашу малышку на произвол судьбы и не отправишь в детский дом. Она там не выживет.

В переноске все документы на нашу дочь, которые тебе пригодятся. Все выписки и карточка из поликлиники.

Спаси нашу девочку.

Таня».

– Бред, – как заведенный повторяет Олег, – да такую записку можно написать любому.

Он напрягается, и это напряжение передается и мне.

– Это же можно проверить, – рискую подать голос.

Олег передергивается и опускает на меня стеклянный взгляд.

– Что тут проверять? Это ребенок с улицы, и его могла подкинуть любая, – трясет запиской, злится, – а таких записок я могу написать штук двести! Я вызываю ментов.

Делает шаг в квартиру. Успеваю схватить его за руку.

– Каких ментов, Олег? Давай разберемся.

Малышка просыпается. Смотрю на неё, и сердце жмет от переживания за эту крохотную жизнь. Вот так за неё все решили и не спросили даже, сможет ли Олег о ней позаботиться.

– Привет, Лизуня, – малышка хлопает глазами, – я Полина, а это Олег. Кажется, он твой папа, если верить твоей мамочке.

Поднимаю голову и смотрю на Олега. Челюсть сжата, рука в кулак.

– Да ты смотри, у неё даже цвет глаз твой.

Получаю в ответ возмущенный взгляд.

– Ты серьезно? – гаркает он на весь подъезд. – У меня что, какой-то особенный цвет глаз? Таких детей можно по миру сколько угодно собрать, и что, все будут моими? – распаляется бывший.

– Давай посмотрим документы.

– Слушай, – рубит воздух рукой, – у меня нет ни сил, ни времени разбираться во всем этом дешевом сериале. У меня нет детей, а этот ребенок может быть чей угодно, Полин!

– Отлично, делай что хочешь, только не вызывай никого, – усаживаюсь на ступеньку.

– Куда на холодный пол? – дергается в мою сторону Олег, но убирает руку, когда получает в ответ предостерегающий взгляд.

Матерится и скрывается в недрах квартиры. Надеюсь, не для того, чтобы воплотить угрозу и вызвать полицию.

– Давай-ка мы посмотрим, что там у тебя, – аккуратно обшариваю дно переноски, – так, ага. Нашла, кажется.

Вытягиваю папку с аккуратно сложенными документами. Сердце в очередной раз сжимается, когда встречаюсь взглядом с крохой. Она пытается засунуть в рот кулачок, но попытка проваливается, и на глазах малышки появляются слезки.

– Ой, ты голодная, – открываю замок на переноске в поисках бутылочки и еле сдерживаю стон, когда нахожу почти пустую. – Да уж, и чем же тебя кормить?

Олег снова появляется, но уже в толстовке и кроссовках.

– Разогрей, а? – протягиваю бутылочку.

Он выгибает бровь.

– Поль, ты серьезно?

Пересекаемся взглядами.

– Что именно? Её нужно покормить. Ребенок – это живое существо, которое хочет кушать, как ты и я.

Смотрит на бутылочку, как на гранату, но берет с неохотой.

– Как греть? – недовольно бубнит. Но лед определенно тронулся.

– Секунд десять, с учетом количества.

Он быстро возвращается и усаживается рядом со мной на ступеньку, перегибается через плечо.

Вручаю бутылочку малышке, а сама продолжаю читать документы. И судя по всему, девушка не врала и ребенок Олега.

– Это свидетельство о рождении, – поднимаю документы, – а это доверенность на тебя. Все твои данные, – вторая бумажка, – скорее всего. Не знаю твоих паспортных данных.

Олег перехватывает доверенность и пробегается глазами по напечатанным строкам. Скрипит зубами.

– Я уже ни черта не понимаю. Это какой-то гребаный