Измена. Её выбор (СИ) - Волк Саша Страница 2

А затем я неожиданно натыкаюсь на прямой взгляд. Кристофер Хиддлстон смотрит на меня. Мороз пробегает по коже. Как будто этот мужчина смотрит прямо сейчас мне в душу, оголяет ее, снимая каждую мою мысль и желание.

Да нет, мне просто показалось. Ведь такое не может быть в реальной жизни.

И подходит моя очередь брать обещанный автограф — и меня начинает ощутимо трясти. С трудом протягиваю букет. И опять глаза в глаза.

— О, спасибо.

— Не за что, — говорю я, пока Кристофер Хиддлстон передает цветы одному из своих ассистентов.

— Фото? — он прямо сама учтивость.

«Хотя, каким ещё должен быть актёр со своими фанатами, как не таким?Ведь так Алиса?»

— Да.

Почему я шепчу?

— Может, давай я?

Оглядываюсь, как полоумная.

— Чего?

— Телефон, — он кивает на мою трясущуюся руку. — Ты не против?

— Нет.

Да, так намного лучше. У меня бы всё равно не получилось бы нажать на кнопку. И потом — за нашей спиной ожидающая своего микрооргазма толпа. Крис улыбается, приобнимает меня свободной рукой. Народ взрывается гулом.

— Прости, — кажется, от неожиданности я ощутимо пихнула его в бок.

— Забудь. И о них тоже. Просто не обращай внимания, договорились?

Лёгко сказать! Его горячее дыхание обдаёт мою щеку. Ох, какая у нас многообещающая разница в росте, твою ж маму! Моя макушка ровно до его упомрачительной, заостренной как бритва — самая лучшая бритва по моему сердцу — скулы. Так, стоп! Не было такого уговора, чтоб я тут падала в оргазмический, внезапный обморок. Еле-еле беру себя в руки. Я же не школьница какая!

Телефон наконец-то щелкает, но почему-то Кристофер не спешит разрывать это наше странное полуобъятие.

— Ещё раз спасибо за цветы. Это мило, — он слегка нагибается, так, что я вижу его улыбку, аккурат на уровне моего виска…

Я просто обязана выкинуть это все из головы. Ведь Кристофер Хиддлстон , конечно же, в образе. Правда набатом звучит в моей дурной голове: «Ну ма-ам, обязательно!»

***

Тишина, безусловно, помогает мне прийти в себя. Втягиваю ночной воздух. Тут, за углом театра, просто звенящая тишь, даже немного страшно.

Я, правда, думала, что все улицы вокруг театра должны гудеть и орать. А ещё мне показалось, что он тогда заглянул мне в душу. За то теплота его объятия, адресованный лично мне его взгляд — действительно был реальным, нет настоящим.

И я почти успокоилась. Показалось. Зажмуриваюсь. Провожу ладонью по плечу в надежде уловить остатки тепла его легкого касания.

Сначала я слышу голос, просто мягкий тихий баритон. Открываю глаза. Не показалось. Кристофер. Он легко дотрагивается до моей ладони. Почему меня кидает в жар? Может быть, потому что прекрасный-распрекрасный мистер Хиддлстон так невозможно близко ко мне? И я трепещу только потому, что этот мужчина так классно сыграл? Враньё это все. Меня легонько колотит от возможности вот сейчас увидеть его наверное настоящего.

— Разрешишь проводить тебя? — если вот еще чуть-чуть он доулыбнется — и я неожиданно вспоминаю Чеширского кота — то ощущение такое, что кончики губ сойдутся точно на затылке.

И, стоп, что?

— Вот так просто? — это все настолько странно, что запасы моего удивления кончаются сразу тут же.

«А что? «Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Чего время терять?Давайте сразу отправимся в отель? И буде все обязательно, как любовных фильмах или романах»

— Почему нет?

Может, потому что я семнадцать лет как нахожусь стабильном браке — и женским чутьем чую, как он сейчас легко может разрушится, стоит тебе только пойти вот так рядом со мной? Может, дело в том, что я везу фанатское фото с тобой сыну?

— Разрешишь? — Крис заглядывает в мои глаза и протягивает открытую ладонь.

И вот тут мой мозг совершает ему несвойственное: отбрасывает все лишнее, все рациональное и логическое и выдает только нелепо-легкомысленное «мне всё равно. Мне ровным счетом наплевать сейчас на всё!».

И я знаю, я точно знаю, что после этого вечера буду верить, что вот такой Кристофер Хиддлстон — настоящий. Буду верить, наплевав на всё, пока спустя огромное время не оборвётся пресловутая ниточка, связавшая нас сегодня ночью. Пальцы мои уже скользят в его ладонь. И отчего-то мне ощущается данное действие — очень правильно…

Глава 2. Как мне теперь быть, мам?

— Учебник, страница сорок семь, задание 13 письменно, — я вырубаюсь уже на том моменте, когда называю страницу. Зашуршали учебниками, а я не вижу лиц.

Надо сесть за стол, сделать вид, что тоже листаю книгу. Перестать, в конце-то концов, торчать в ютубе, отключить оповещения — и выдохнуть.

Но куда там! Меня сносит новостной лавиной. Ведь с момента моей первой в живую встречи с Кристофером Хиддлстоном — его — становится слишком много в моей теперь жизни. Нет, правда. Я где-то читала о таком психическом выверте: о чем думаешь, то и попадается на глаза. И попробуй потом не поехать мозгами.

— Алиса Станиславовна, вот тут не понятно. Это совершенное время? — до этого ли мне сейчас?

— Да. Где? — опять делаю вид, что живу и дышу. Но получается на двоечку. — Да, Алексей, это именно оно. Если вы забыли, то я напомню: задание на самостоятельное выполнение.

Настоящее. Простое. Повторяющееся.

Настоящее, что повторяется из раза в раз. Какое оно у меня? Торчать серой мышью в этом кабинете и учить детей английскому и литературе? Возвращаться поздно, падать на кровать, едва успевая сказать сыну, что он мой милый мальчик, но «извини, я устала. Кстати, как там дела в школе?».

А затем прятаться ото всех на пробежке в выходной? Единственный, между прочим. И кушать много сладкого смотря сериалы, где играет, мой теперь один из любимых мужских актеров — Кристофер Хиддлстон.

«Ты долбанулась» — это диагноз моей мамы.

Я ведь побежала, как дура, перво-наперво к ней. Ведь психологиня же! Авось чего присоветует. Итоге посыл матери был таков: «не перебирать харчами, ведь твои глаза видели , что раньше брали. Живи , как живешь и ничего о всяких глупостях и чужих мужиках думать…»

А если я не могу перестать о нём думать. Как мне теперь быть , мам? А?

— Алиса Станиславовна?

— Чего тебе, Алексей?

— Я готов сдать, — черт, надо было задать больше и сидеть себе спокойно в тишине своих мыслей.

— Окей, можешь сдать, и свободен.

— Но как? Еще же двадцать минут!

— Иди, пока я не передумала. Кто еще готов сдавать работу?

А у меня впереди еще три группы студентов университета.

Может быть, моя работа сможет вытравить из моей головы тебя, мистер Хиддлстон.

***

Нет, я разлюбила возвращаться домой. А вот топать по вечерним улицам — наоборот, полюбила. В наушники музыка — с каких пор все песни стали о тебе? Смотреть только вперед, но видеть огни — никаких лиц. И думать. Без конца.

Что могла сказать тебе, как могла взглянуть, почему именно я? За что мне-то такая сомнительная радость? Можно спокойно и не спеша отразмышлять весь путь домой.

А вот еще что, я перестала мерзнуть. Тоже — с чего? И внутри откуда-то взялся такой по-дурацки теплый комок. Вспоминаю Криса Хиддлстона, его голос, его улыбку — и комок внутри меня становится совсем нахрен пушистым. И улыбаюсь я счастлива сама себе.

Моросит. А я даже зонт не взяла.

Знаете, чего сейчас больше всего хочу? Идти где-нибудь под дождем с Крисом Хиддлстоном. Поднять, воротник его пальто, прижаться к нему боком — и шагать через лужи. Или вот еще: смотреть на ночной город, на то, как зажигаются его огни. А больше всего хочу, чтоб закончились наконец-то эти наши с ним мысленные беседы, чтоб монологи, которые я придумываю в своей голове , прекратились — и Крис , в конце-то концов… Что именно? Я еще не смотрела, что будет происходить дальше.

Потому что мне страшно туда смотреть. Может так и лучше? Ну вот и мой дом. Светятся окна на нашей кухни.