Книжный фургончик Арии - Ребекка Рейсин Страница 2

Наше сборище, расчувствовавшись, разбредается за новой порцией выпивки. В воздухе, словно исчезающий след от бенгальских огней, витают обещания, что не будут сдержаны. Я печально улыбаюсь: как же хочется, чтобы этот момент не кончался, но знаю, что все они приходят к завершению.

Таков путь.

Я нахожу уединенный стул и глотаю вино, в уме подсчитывая, сколько я уже выпила (слишком много), но потом понимаю, что угрюмые прощания в любом случае гарантируют томительное похмелье.

Рози прокрадывается ко мне и, тяжело вздохнув, усаживается рядом, щеки у нее раскраснелись от алкоголя.

– Не думала, что будет настолько тяжело, – говорит она, склонив голову на мое плечо. Светлые пряди ее волос свисают, словно ленточки.

Я наклоняю голову, прижимаюсь щекой к ее макушке.

– Знаю, – выдыхаю я. – Клянусь, каждый год становится все сложнее.

В нашем небольшом кочевническом пузыре все чувствуют себя в безопасности, поэтому делятся друг с другом сокровенным, рассказывают о своем прошлом. Мы смеемся так громко, что болит живот, и ссоримся из-за пустяков, которые кажутся важными. И будто по щелчку пальцев это все заканчивается, и каждый отправляется своей дорогой.

Рози молчит, поигрывает браслетом из бусин, прокручивает его на запястье снова и снова. Ей прощания даются тяжелей всех, ведь это ее первый год в качестве путешественника.

– Пожалуй, когда мы состаримся и поседеем, мы сможем вспомнить всех этих людей, которые оказались в нашей жизни, неизгладимо изменили ее, а потом покинули.

– Это мне нравится.

Я представляю пожилых Рози и Макса на обитом ветрами крыльце, сжимающих в руках кружки с ароматным домашним чаем, все еще влюбленных друг в друга. А потом я представляю седовласую будущую себя, в одиночку обуздывающую бесконечные дороги. Но со мной все еще будут мои книги, ведь правда? Бесшабашные романы, которые наполняют восторгом мои дни и побуждают мечтать, вымышленные персонажи, что видят меня насквозь…

Но, оглядываясь по сторонам, я вижу комнату, наполненную влюбленными парочками, не-вымышленными парочками, и меня пронзает укол одиночества, несмотря на то, что я окружена людьми, которым небезразлична.

Глубоко погрузившись в свои мысли, я резко возвращаюсь в реальность, когда Рози тычет меня в ребра локтем.

– Чего? – спрашиваю я.

Она не сводит глаз с мужчины у бара; даже со своего места я узнаю эти широкие плечи, эту позу, то, как он стоит, засунув руки в карманы. Он выглядит задумчивым, терпеливо ждет, как будто наполовину не здесь, потерян в свои мыслях.

– Это Джонатан! – восклицает она слишком громко. Я зажимаю ей рот рукой, не обращая внимания на то, что, наверное, размазываю ее помаду. Сквозь ладонь я чувствую вибрацию ее смеха.

– Тихо! Не привлекай внимания. – Мое сердце колотится, и я пытаюсь понять, что он делает здесь. Именно в этом месте. Именно в это время.

Она высвобождается, помада смазалась лишь немного.

– А почему нет? Разве мы не собираемся хотя бы поздороваться?

Рози приподнимает брови. Она делит мир на черное и белое, никаких серых полутонов.

Пытаясь объяснить, я на мгновение оборачиваюсь, чтобы мельком взглянуть на того, кто слишком часто прокрадывался в мои мысли с того дня, как мы познакомились. Его темные волосы отросли и свернулись кудрями у основания шеи. Он очарователен даже в профиль. Есть что-то невероятно чувственное в его губах, и, прежде чем я потеряюсь в этих предательских мыслях, я качаю головой. Увидеть его столько месяцев спустя оказалось словно электрическим разрядом, но только и всего. Я двигаюсь вбок, пытаясь спрятаться за Рози, которая, к сожалению, отодвигается от меня.

Мы с Джонатаном встретились в прошлом году на музыкальном фестивале, и он был бескрайне восхищен нашим кочевническим образом жизни. Болтать с ним было так просто, словно мы были старыми друзьями, встретившимися после долгой разлуки. Когда я говорила, он слушал и словно взвешивал каждое слово, что слетало с моих губ. Тогда впервые со смерти мужа я почувствовала крошечную искру в сердце, но вскоре я прогнала ее прочь. И правильно. Я дала обещание и намерена его сдержать.

Но присутствие Джонатана выбило почву из-под ног, то, как на него светил прожектор, словно призывая к действию… Хорошо, что я сижу.

– Ну так? – не отстает Рози.

– Что ну? Мы ему ни слова не скажем, Рози! Мы будем прятаться в этом углу и надеяться, что он уйдет. – Я делаю глоток вина и притворяюсь безразличной.

– Почему? – В ледяную голубизну ее глаз прокрадывается непонимание. – Признайся, что у тебя подскочил пульс, корсаж лопнул, а твои чресла…

Кто вообще использует слово «чресла» в наше время? Я качаю головой: она поддразнивает меня за любовь к сентиментальным романам и описывает их так же клишированно, как и прочие не-поклонники.

– Мои чресла – что?

– М-м… Затрепетали? – Она пытается подыскать подходящее слово, и это не увенчивается успехом.

– Ты себя слышишь? Мои чресла затрепетали? Откуда ты этого понабралась, Рози, только честно? – Несмотря ни на что, я захожусь смехом.

Она исступленно хихикает, и вдруг ее лицо озаряется пониманием.

– Принялись вздыматься! Вздымающиеся чресла – так же говорят, да?

– Если бы мои чресла вздымались, Рози, я бы отправилась в больницу за помощью, бога ради!

Я прячу лицо в ладонях: уверена, она привлекла к нам внимание всего бара, не только соблазнительно выглядящего Джонатана. У нашей Рози нет фильтра, стоило бы к этому уже привыкнуть. Но ей-богу. Я гляжу сквозь пальцы, убеждаюсь, что, разумеется, на нас глазеет половина Лондона, но Джонатан каким-то магическим образом смотрит в другую сторону. Маленькие радости жизни.

– Тебе повезло, что он не услышал, Рози!

Она пихает меня локтем.

– Ради всего святого, Ария. Ты можешь по меньшей мере с ним поздороваться! Я же не предлагаю тебе выходить за него замуж.

Я качаю головой: нет. Я себе не доверяю. В Джонатане есть что-то дико привлекательное, и такой искры я не чувствовала ни с кем, кроме Ти Джея, это ощущение кажется мне чужеродным, от него хочется сбежать.

Внезапно он поворачивается, и мы встречаемся взглядами. На мгновение время останавливается. Я смотрю на него слишком долго – что же я творю!

– Мне надо… отойти. В туалет! – бросаю я Рози, вскакивая и сбегая. Она поспевает за мной.

– Погоди, он идет сюда, – задыхаясь, шепчет она мне. – Ты меня сведешь в могилу! – Рози не фанатка бега.

Конечно, очередь невообразимо длинная, так что мы пристраиваемся в конец, хотя больше всего мне хочется забежать в кабинку, захлопнуть за собой дверь и не высовываться целую вечность.

– Ты