Позднее счастье (СИ) - Аида Богдан Страница 2

Одна Фая никогда не молчала, у неё было обострённое чувство справедливости. Подбоченившись, девочка топала ногами и наступала на родную тётку. Она так и норовила оттеснить злыдню к двери, приговаривая:

— Не кричи, а ну-ка, быстро уходи отсюда, ты злая. Не дай Бог у мамки молоко пропадёт, я тогда враз вашу хату спалю, так и знай.

— Глянь, Рай, как твоя змеища вылупилась, смотрит на меня, как на врага народа, да ещё и угрожать смеет. Ишь ты, дрянь, буркалы свои выкатила и зыркает. Ты мне давай зенками своими не сверкай, сопля ещё. Вот расскажу всё отцу, он тебе всыплет по первое число, — отвечала тётка, а потом добавляла, поворачиваясь к жене брата:

— Вот Файка да, наша порода, признаю, вся в меня, свою тётушку. Ладно, давай свой пирог и чаю наливай, так уж и быть, попью.

— Фаюша, хватит воевать, иди лучше пригляди за Никитушкой, — мать ласково увещевала дочь, зная об её отходчивости.

Потом Раиса пила с золовкой чай, что называется до седьмого пота, пока молоко не прольётся. Тёмные соски набухали, молоко прибывало прямо на глазах и начинало сочиться сквозь тонкую ткань платья.

Это означало, что наступила пора кормления. Тогда мать всплескивала руками, подхватывалась с места и бежала в дальний угол комнаты, огороженный цветастой занавеской.

Этот небольшой закуток нёс в себе функции супружеской спальни, там размещалась большая железная кровать с шишечками и небольшая колыбель для новорожденного.

Зинаида завистливо смотрела на колыхающуюся занавеску, за которой сноха кормила сына грудью. Она всё ещё наделась когда-нибудь испытать радость материнства и всё с этим связанное.

Фаина в это время присматривала за склочной тёткой и следила за тем, чтобы той не вздумалось снова затеять перебранку. От Зинаиды зависел мир и лад в их семье. Было совершенно непонятно, почему мать раз и навсегда не закроет тётке Зинке вход в их дом.

Всё и вся было подчинено настроению этой своеобразной, если не назвать как-нибудь хлеще, женщине. Раиса всегда оглядывалась на то, что скажут люди. Не дай Бог кто-то косо посмотрит в их сторону и об этом станет известно Зинаиде, тогда пиши пропало.

Когда с Фаей случилась беда, мать заботило только одно, чтобы об этом никто не узнал, в особенности муж и золовка. Она хотела прикрыть срам и только поэтому не вступилась за дочь, предпочтя закрыть глаза на страшное преступление.

А Николаю только того и надо было, уже на следующий день он заслал сватов и получил согласие родителей Фаины. Отец так никогда и не узнал, что зять подкараулил и изнасиловал его семнадцатилетнюю дочь.

Никто в деревне даже не задумался, с чего это вдруг совсем юная девчонка согласилась выйти за взрослого мужчину, старше неё на целых 12 лет. Им казалось, что всё просто, Николай Богачёв был сыном председателя сельсовета, их семья всегда была зажиточной, под стать своей фамилии.

Поезд прибыл точно по расписанию. Сойдя с последнего вагона, Фаина, скорее по привычке, стала озираться по сторонам в поисках того, кто мог бы помочь ей с двумя тяжёлыми сумками, но помощников не наблюдалось даже в радиусе нескольких километров.

Пришлось волочить всё на себе, благо идти до автобусной станции было недалеко. Она купила билет и уже через час села в автобус до деревни. Старый пыльный Пазик еле тащился по плохо асфальтированной дороге.

Помимо Фаи, в салоне сидело несколько односельчан — двое мужчин, три женщины и один подросток, все хорошо друг друга знали. Наконец, часа через полтора, показался пригорок, за которым живописно раскинулась большая деревня, разделённая рекой на две части.

Школа и медпункт располагались по эту сторону реки и тем, кто жил на другом берегу, приходилось несладко. Фаина прошла мимо деревенского Дома культуры, отгроханного совсем недавно на месте старого клуба, куда она бегала ещё девчонкой.

У них тогда только-только открыли театральный и танцевальный кружки, которые взялась вести молодая учительница музыки. Слух и голос у неё несомненно были, а вот танцевать или преподавать актёрское мастерство она не умела.

Зато Фая была прирождённой артисткой, а кроме того имела чувство ритма и такта. Она по несколько раз пересматривала все завезённые в клуб фильмы и по ним училась танцевать и петь.

Девочка с большим удовольствием помогала Татьяне Викторовне вести уроки. Уже через месяц упорных тренировок, учительница лихо отплясывала чечётку и благодарила за это Фаину, для которой занятия в клубных кружках стали своеобразной отдушиной от семейных проблем собственных родителей.

Вскоре у неё случилась и первая любовь с одним из деревенских парней. Николай в то время тоже работал в клубе, крутил фильмы, ни на что другое он был непригоден. Тогда-то он и заприметил юную, романтично настроенную Фаечку, влюблённую в другого. Но взрослого мужчину это не остановило.

Глава 2 Берёзовая роща

От Дома культуры Фаина шла, снова погрузившись в тяжёлые воспоминания. Время от времени останавливалась, чтобы отдохнуть, а потом снова брала в руки тяжёлые сумки и шла дальше. Когда женщина проходила мимо небольшой берёзовой рощицы, сердце забилось в груди сильнее.

Именно там она любила гулять со своим любимым, среди молоденьких берёз состоялось их первое объяснение в любви. Только тогда было лето, а сейчас стоит осень и подросшие деревья наряжены в золотую листву.

Возвращаясь обратно, водитель весело ей просигналил. Конечная остановка автобуса стояла около здания администрации. По сути, тот же сельсовет, только с другим названием.

Покойный свёкор успел поработать и там. Кто знает, не случись у него обширного инфаркта, может до сих пор так бы и пребывал у руля? Крепкий был дядька, но сердце его подвело. Свекровь после смерти мужа продала дом и переехала в город, поближе к детям.

На первых порах она жила с ними, пока, к явному облегчению своей жены, сын не купил ей квартиру. Отношения со свекрухой у Фаины с самого начала не задались, собственно это была одна из причин, почему они перебрались в город.

Николай тогда был готов в лепёшку расшибиться, лишь бы угодить своей любимой Фаечке, родившей ему сына, спустя почти 9 месяцев после свадьбы. До родов жена пребывала в затяжной депрессии, а освободившись от бремени стала наконец оживать.

Он не мог надышаться на красавицу Фаину, решившую жить ради ребёнка. Она бежала к малышу по первому зову, только Николая по-прежнему тихо ненавидела, но он был