Измена. (не) Любимая жена (СИ) - Зорина Лада Страница 2

Сделав пару глотков, положила бутылку рядом с собой и снова задумалась.

Всё, что приходило на ум, тот дурацкий корпоратив пару недель назад. И ведь я знала, что затея ему не понравится, но продолжала стоять на своём.

Потому что мне важна хотя бы иллюзия независимости. Я хотела продолжать работать в своей крохотной фирме по продаже цветов. Чтобы никто мне не пенял, что я вышла замуж за деньги. Что я с ним лишь потому, что Герман Ахматов — завидный трофей, и любая почла бы за честь даже просто погреть постель красавцу-миллиардеру.

И я много раз это ему объясняла.

— Да какая тебе разница, что и кто думает? — твердил мне муж, сжимая меня в объятиях, в которых я неизменно таяла. — Мы не живём для кого-то и с чьего-то там одобрения. Мы живём для себя! Ну, разве что я живу ещё и для тебя.

И я всегда этим его словам возмущалась, пытаясь ему доказать, что и я вообще-то живу для него. Что нельзя быть таким эгоистом.

И всё заканчивалось новыми объятиями и поцелуями. Мы знали, что это правда. Что чужая молва нам не указ. Что пока мы вместе — мы всё преодолеем. Потому что заплатили высокую цену за наше счастье. Мы через столько за это время прошли — через ненависть всех, кто нас окружал, через чужую зависть, ревность и сумасшедшие сплетни…

И что нас в итоге сломало?

То, в чём я мужа могла заподозрить в последнюю очередь.

Но одно короткое сообщение сегодняшним утром раскололо мою жизнь на две неравные части…

Удивительно, но стоило об этом подумать, как Сашка снова заговорил, и голос его звучал напряжённо:

— Лиля Сергеевна, вы извините, что потревожу… А как вы вообще разузнали, что Герман Александрович сегодня в столицу приедет?

Глава 3

— Лиля Сергеевна, вы извините, что потревожу… А как вы вообще разузнали, что Герман Александрович сегодня в столицу приедет?

Мой водитель не отрывал взгляда от дороги, но время от времени всё-таки поглядывал на меня в зеркало заднего вида.

Разузнала… Я, может, даже сподобилась бы горько усмехнуться, если сумела бы. Но у меня все мышцы лица судорогой стянуло. Будто я вся-вся застыла с тех пор, как моё сердце лопнуло и раскололось на миллионы осколков.

— Я ничего не разузнавала. Так… получилось. Случайно.

И нарочно такую случайность вряд ли придумаешь. Какой-то доброжелатель, видимо, постарался.

Мне в мессенджер скинули голосовое сообщение. Сообщение от моего мужа. И это не он ошибся получателем, потому что контакт был анонимный и в моём списке не значился.

Сообщение короткое, ясное, не оставлявшее простора для особых фантазий. И предназначалось оно совершенно точно не мне:

«Я уже в Москве. Будь готова. Встречаемся у меня на квартире часа через два».

Встреча. На квартире. Это при том, что у него одних офисных зданий в столице с полдюжины. И дураку ведь понятно, что речь не о деловых переговорах.

Но дело даже не в этом. А в том, что последние пару недель между нами творилось нечто странное, необъяснимое.

— Случайно? — Сашке в моём туманном ответе что-то не давало покоя.

Эх, Сашка-Сашка, неймётся хоть как-то обелить передо мной своего босса? Не получится. Не после всего, что я видела…

— Так вышло. Саш, это неважно. Неважно, как я узнала. Разве это что-то меняет?

Охранник пожал широченными плечами:

— Не знаю, но…

— Но что?

— Да просто… меня когда Герман Александрович за вами отряжал, поинтересовался.

Внутри что-то кольнуло.

— Что он спросил?

— Да ничего такого-то и не успел. Он меня торопил, чтоб я вас нагнал и сопроводил. Но он думал, может, я знаю, как вы в Москве очутились.

Что ж он так распереживался? Будет теперь гадать, где мог проколоться, проговориться?

Да одного его хмурого вида и отстранённости в последние дни за глаза хватило, чтобы и безо всяких поездок начать подозревать.

Герман был против того, чтобы я работала. И, конечно, против корпоратива. Вот только после праздника по случаю дня рождения нашей фирмы он вёл себя как обычно. Не злился и претензий мне не предъявлял.

Странности начались значительно позже.

Я знала, что Герман меня ревновал. Не то чтобы часто, но такое случалось. И у него были на то причины. Эту боль он с собой притащил из прошлых, сильно изранивших его отношений. И эту рану, видимо, даже я не смогла залечить. Скорее уж, наоборот.

Но я держалась за свою работу ещё и потому, что именно там мы с ним познакомились. Глупо и сентиментально? Пусть. Но так уж сложилось, что мне моё место с тех пор стало во сто крат дороже.

Герман увидел меня в окошке нашей винтажной цветочной лавки, когда останавливался на светофоре.

Чистая случайность. Шанс на миллион.

Если бы он не повернул тогда голову, не выглянул в окно своего роскошного Audi, никогда позже не вошёл бы в нашу лавочку и не придумал банальный предлог:

— Мне нужен букет. Для матери.

— А какой повод? — при взгляде на посетителя у меня дыхание перехватило, до того он был хорош и совсем не соответствовал нашему скромному интерьеру в своём шикарном деловом костюме.

— Без повода, — его губы тронула тень улыбки. — Чтобы дарить любимой женщине цветы, повод не нужен.

А спустя пару недель букет из ста белых роз доставили прямиком к порогу моей съёмной квартиры.

Я над этим букетом море слёз пролила, но для проформы вознегодовала, мол, у меня и ваз-то столько не сыщется, чтобы все розы сберечь.

Спустя час в мою крохотную квартирку доставили дюжину молочно-белых дизайнерских ваз.

Воспоминания жгли калёным железом.

Но ладно бы только воспоминания. Все настоящие испытания оказались впереди, когда мы наконец добрались до нашего загородного дома.

Выбравшись из авто, я побрела к крыльцу, отказавшись от Сашкиных попыток сопроводить меня чуть ли не до самой спальни.

Мне нужно побыть одной. Собрать вещи. Решить, куда я съеду отсюда хотя бы на время.

Находиться под одной крышей с ним я попросту не смогу.

Я бросила взгляд на лежавшую у кровати дорожную сумку.

В роскошный дом Германа Ахматова я вошла, что называется, голой и босой. Такой отсюда и уйду. Мне ничего от него больше не нужно. Мне никогда ничего и не было от него нужно, кроме него самого.

Но стоило мне выйти из ванной, где я вместе со слезами смыла с лица остатки косметики, как дверная ручка лихорадочно дёрнулась и послышался глухой голос мужа:

— Лиля, открой. Сейчас же. Иначе я её вышибу.

Глава 4

— Ты меня слышишь?

Я конвульсивно сглотнула, но сухое горло обожгло воздухом.

Выбора он мне не оставлял. Герман был человеком бескомпромиссным и пустым переговорам предпочитал действия.

Перебросив намокшие волосы через плечо, я бросила полотенце на кровать и отомкнула замок. Открывать дверь не потрудилась, просто отступила подальше. И не потому что боялась его гнева. Вспыльчивый по натуре супруг со мной никаких вольностей себе не позволял.

Нет, просто сейчас мне хотелось быть от него как можно дальше. Слишком больно всё, слишком свежо.

Дверь отворилась. Герман стоял на пороге, в брюках и полурасстёгнутой рубашке. Кажется, так и не потрудился застегнуть её ещё там, в спальне нашей московской квартиры.

Он что, помчался домой следом за нами? Да к чему теперь вся эта спешка?

Синий взгляд соскользнул с меня и задержался на дорожной сумке рядом с кроватью.

— Что это? — он указал подбородком на сумку.

Мои ладони невольно сжались в кулаки.

— А разве не видно?

В его глазах вспыхнул опасный огонёк. Он даже усмешку себе позволил — мрачную, почти саркастичную.

— Что, Меньшова, используешь свою фирменную тактику?

Он вспоминал мою девичью фамилию лишь когда его что-нибудь злило. После свадьбы такое случалось нечасто, но всё же случалось.

— Нет у меня никакой тактики.

— Да что ты? — его губы скривились. — А как же твой излюбленный приём — побег? Не этим ты сейчас занимаешься?