Никогда тебя не отпущу (СИ) - Багирова Александра Страница 2

Смотрю прямо в его бесовские глаза. Мне не страшно. Все что он мог со мной сделать, уже сделано. Он стер меня в пепел, искромсал душу и оставил гнить заживо. Но я выкарабкалась. У него нет больше надо мной власти.

Наслаждаюсь промелькнувшим отчаянием во взгляде. На несколько секунд, он становится похож на себя прежнего. Денис морщится, желваки ходуном, глаза пылают. Еще немного и из ноздрей дым повалит.

Все верно. Сроки не совпадают.

Денис никогда не узнает о сыне.

— Не долго горевала, да, Вик? — подходит ближе, ведет носом, делает глубокие вдохи.

Он что меня нюхает?

— О тебе горевать? Патологическом лжеце и манипуляторе? — заливаюсь истерическим смехом.

Как бы я ни храбрилась, а нервы сдают.

— Ты вздохнула с облегчением, когда решила, что меня убили, — касается моей щеки указательным пальцем, легко почти невесомо, а меня током прошибает. Отшатываюсь. — И на радостях избавилась от нашего ребенка, — его голос шипит от злости. Глаза превратились в две маленькие щелочки, губы сжаты в тонкую линию. — Когда увидел тебя с ним, — кивок на Марка, — Решил, что все же оставила. Но нашему сыну было бы уже больше трех лет.

— Было бы, — во рту пересыхает.

Он напомнил мне про боль утраты. Терять долгожданного ребенка, который уже живет в тебе — это адски больно. Помню, как неделями содрогалась в агонии, корчась в муках на постели, утопая в пучине отчаяния. Желая вернуть своего кроху, и понимая, что это не возможно.

Хочу дать ему пощечину. Оттолкнуть. Чтобы не заражал своим дыханием, не бередил душу своим запахом. Только сын на руках, не могу себе этого позволить.

— Из-за тебя меня лишили нашего ребенка. Как ты смеешь после всего, обвинять меня в подобном! На твоих глазах, Денис, меня избивали, — пока говорю, снова возвращаюсь на четыре года назад, в тот страшный день, снова проживаю все.

Ненавижу его, за то, что воскрешает эти воспоминания.

— Ты сказала врачам, не спасать, — говорит уверенно, будто реально убежден в этой ереси.

— Я ничего не собираюсь тебе доказывать. Просто исчезни, — хочу уйти.

Даже делаю несколько шагов в направлении лестницы. Денис настигает меня в две секунды, прижимается грудью к моей спине, тяжело дышит мне в ухо.

— Не дождешься, Вик. Не исчезну, — обдает горячим шепотом и проводит языком по моему уху. По венам течет кипящая отрава. Меня ведет от давно забытых ласк. — Так кто отец ребенка? Тот баран, за которого ты выходишь замуж? Или один из твоих кобелей, которым ты никогда не отказывала в ласке?

Глава 3

Своими словами окунает в ледяную прорубь. Ощущаю, как внутри все покрывается льдом.

— Спасибо, Денис, ты в очередной раз показал мне свое гнилое нутро. Не суди всех по себе, — дергаю плечами, намереваясь скинуть его руки.

Марк на руках кряхтит, чувствует мое состояние и тоже начинает нервничать.

Денис не отпускает, дыхание тяжелое, прерывистое. С каждой секундой все больше погружаюсь в воспоминания. В тот ад, через который из-за него прошла.

Но, нет, я не жалею. Он преподал мне урок. И я все же вышла победительницей, ведь у меня двое прекрасных детей. Они не узнают, кто их отец. Я уберегу своих крох от этого.

Денис приписывает мне любовников. Закусываю губу до крови. Смешно. Гадко и дико.

А ведь у меня до сих пор был только один мужчина. Он.

Когда в моей квартире на нас напали. Агату забрали в другую комнату, в Дениса выстрелили, а меня беременную начали избивать, я умирала вместе с ним и своим неродившимся ребенком.

Даже будучи без сознания, я не переставала чувствовать нечеловеческую боль, опоясавшую меня подобно ржавым железным тискам.

После пробуждения мой отец сказал мне, что больше нет ни Дениса, ни моего ребенка. Ранение было смертельным, Дениса не смогли спасти, и пока я была без сознания, его похоронили.

Тогда мне казалось, что и я умерла вместе с ним и нашим крохой. Он был смыслом моей жизни, даже когда я собиралась навсегда уехать, не видеть его больше, я отдавала отчет, что буду любить его всегда. Но принять, что его больше нет на этом свете, я не могла. В тот же день я сбежала из больницы и поехала на кладбище. Место захоронения мне рассказала сестра, которая навестила меня после отца.

Ольга — его официальная жена, не выглядела убитой горем вдовой. Наоборот, как сестра ни пыталась скрыть свою радость, она проскальзывала в каждом слове и жесте. Она будто обрела свободу, о которой так долго мечтала.

Я приехала на кладбище, упала лицом в могилу. Слезы смешивались с землей, а я лежала всю ночь, не двигаясь. Я хотела оказаться с ним, там под землей.

В таком состоянии наутро меня нашел Ярослав. Поднял с земли и отхлестал по щекам.

— У тебя дочь! Ты что творишь, Виктория! Очнись! Успеешь еще туда. Поставь на ноги Агату. Помни его. Но не смей гробить себя. В первую очередь Денис бы этого не позволил.

Он нашел рычаг, который удержал меня на поверхности. Агата — плод нашей любви. Я не имею права оставить дочь одну. В лапах чудовища, именуемого моим отцом.

Но хотеть это одно, а вот как вернуться к жизни, когда душа стремилась к Денису. Я училась жить заново, без него. Получалось с большим трудом. Бессонные ночи, мокрые от слез подушки, ни на миг не прекращающаяся боль утраты.

Когда же удавалось немного задремать, мне неизменно снились или Денис, или наш нерожденный малыш. Я просыпалась, и мысли атаковали с новой силой. Я анализировала прошлое, искала свои ошибки. Винила себя, что потащила Дениса к нам в дом, не почувствовала, что кто-то находится в квартире. Я придумывала тысячу и одну причину обвинить во всем себя. В потере ребенка также видела свою вину. Просила у них прощения, а себя простить не могла.

В этот период со мной был только отец Дениса. Он звонил каждый день, очень часто приезжал. Мой папа и мачеха, ограничились дежурными звонками. И я была им благодарна, что не бередят душу своим присутствием.

Брат поддерживал меня, пока был в городе. Но потом его перевели по работе. Костя уехал. Он звонил, пытался убедить меня, что жизнь продолжается. Но когда внутри все разворочено, выжжено, то слова не имеют никакого значения.

Мой начальник Карим, дал мне отпуск. Сказал, что я могу вернуться, когда смогу. Пытался приезжать ко мне домой, но я не открывала двери. Не хотела никого видеть. Люди меня раздражали, они мешали мне замкнуться в моем горе.

Лишь Ярослав находил способы достучаться до меня. И то с переменным успехом.

Дочь видела, что со мной происходит. Она тоже переживала, хоть те мужчины не причинили ей вреда. Когда они сделали свое черное дело, то просто оставили Агату запертой в комнате.

Дочь понимала, что произошло нечто жуткое. Плакала, орала, звала на помощь. То, событие тоже не прошло для нее бесследно.

Ярослав записал нас с дочерью к психологу. И если Агата была в восторге от сеансов, и они ей реально помогали. Я же не чувствовала ничего кроме раздражения.

Мне стыдно перед дочерью за тот период. Я слишком мало ей уделяла внимания. А иначе не могла, потому как внутри все продолжало агонизировать. Агата меня поддерживала, пыталась развлечь, и порой у нее это получалось.

Несмотря на кратковременные просветления, я чувствовала, что угасаю. Моя больная любовь к Денису меня вела к нему в могилу.

А в годовщину его смерти, ко мне заявился Ярослав.

— Я вижу дела не будет. У тебя внутри пустота и ее надо заполнить, — сказал, проходя на кухню и заваривая чай.

— Ничем ее не заполнить, — тяжело вздохнула.

— Ребенком.

— Не смешно, — в этот момент захотелось попросить его уйти. Уткнуться в подушку и вновь терзать себя воспоминаниями. Гладить фото Дениса, вспоминать его руки, губы, нежные слова.

— Я не шучу, — Ярослав взял меня двумя пальцами за подбородок и заглянул в глаза. — Перед лечением врачи посоветовали Денису сдать свой биологический материал.

Глава 4

Я так его любила, что не задумывалась ни минуты. Идея Ярослава пробудила меня. Я снова могла смотреть на мир, не чувствуя удушливого запаха безысходности. У меня появилась цель. Денис будет жить дальше в моих детях!