Неправильная помощница - Любовь Попова Страница 2

— Представь себе! — смеется Софа, а я только удивляюсь, как при работе на Распутина можно оставаться такой позитивной. Я слышала, что до нее он увольнял помощниц каждую неделю. Возможно, старое проклятие вернется, когда на эту должность приду я? Точнее, ЕСЛИ я приду на эту должность.

Мы выходим на этаже, большую часть которого занимают три помещения. Приемная с огромными окнами на весь Новосибирск, переговорная и, конечно, кабинет Распутина. Святая святых, куда могут попасть лишь избранные. Наверное, поэтому для меня дикость, когда Софа ковыляющей, легкой походкой подходит к двустворчатой двери и открывает ее без стука.

— Стой тут и готовься, и попробуй только сбежать… — шепчет она мне, повернув голову, и заходит в логово зверя. Я же шумно выдыхаю, чувствуя, как озноб от сердца спускается к пяткам, но все равно иду вперед. Еще немного, чтобы прикоснуться к резной двери, чтобы услышать, что происходит внутри.

Ради возможности учиться у Распутина я, наверное, буду даже готова на него поработать. Терпеть его несносный характер, даже позволю на себя орать.

— Арсений Ярославович, отвлекитесь, пожалуйста, — начинает Софа, а я пытаюсь заглянуть в щелку, но высматриваю лишь часть его крупной спины, облаченной в уже мятую рубашку. Наверное, опять за чертежами все утро простоял.

— Не сейчас, София Вадимовна. Потом зайди.

— Не могу потом, потом я ухожу в декретный отпуск.

Его рука с закатанным до локтя рукавом опускается резко, словно падает. Он оборачивается, и теперь мне видно часть волевого лица. С трехдневной щетиной.

— Какой еще декретный отпуск? Кто тебе разрешал беременеть.

— Муж.

— Давно тебе говорил, нужно развестись.

— Давно говорю, вам нужно жениться.

— Заняться мне больше нечем. Я не могу тебя отпустить. Как, по-твоему, я буду работать без помощницы? Ты должна была предупредить меня за две недели и найти себе замену.

— Заявление было у вас на столе месяц назад, а замену я нашла. Мария Викторовна, проходите!

Встряхиваюсь, гордо вскидываю голову и толкаю дверь, делая шаг вперед. Но путаюсь в длинной юбке и позорно грохаюсь на пол, довольно болезненно ударяясь локтем.

Поднимаю голову и смотрю, как Софа закрывает лицо рукой, а Распутин смотрит прямо на меня, презрительно вздернув бровь.

— Мне кажется, София Вадимовна, Мария ошиблась дверью. Кристиана Грея тут нет.

Софа фыркает, плохо скрывая смешок, а я стараюсь побыстрее подняться, насколько это возможно в моем случае. Даже пытаюсь сделать это изящно. Хотя этого тирана с ледяными глазами вряд ли это волнует. От него веет дичайшим раздражением. Еще немного и меня просто снесет энергической волной. Но я встаю, гордо выпрямляюсь и поправляю очки.

— Меня интересует лишь работа.

— Ее интересует только работа. Я ее отлично подготовила, он все знает, просто волнуется,

— Котова, да? — киваю. Надо же. Знает? Откуда? У него сотня таких чертежников как я работает. — Это же вы в прошлом месяце разлили кофе на чертеж, а потом за ночь его перерисовывали.

А, так себе слава

— Но я перерисовала, исправила оплошность.

— А до этого вы сожгли буфетную…

— В микроволновке было короткое замыкание! Я не виновата.

— У вас в голове короткое замыкание, если вы думаете, что я соглашусь взять вас к себе в помощницы.

Глава 2

— София, найди другую и старше, мне еще тут соплей влюбленной дурочки не хватало.

Да кому ты вообще нужен, кроме своих любовниц. Никто за просто так с тобой спать не будет!

Этого я, конечно, не сказала. Делаю несколько шагов вперед, вставая прямо перед тираном, смотря в лицо своим страхам.

— Свой первый вертолет вы сконструировали неудачно, отчего могли погибнуть люди. А третий ваш вертолет взорвался, не пролетев и нескольких километров. Вы тоже не сразу стали метром российской авиации, и вряд ли бы им стали, если бы не деньги вашего отца. Неудачи бывают у всех, это нормально, мы люди. И я, может быть, не работница месяца, но я была лучшей в вузе, я знаю «Прогресс» от и до, я могу работать сверхурочно, потому что в ближайшее время не планирую ни отношений, ни замужества. Но все это не важно, потому что у меня перед всем остальным персоналом есть неоспоримое качество.

Он вздергивает густую бровь, смотря на меня если не с интересом, то с легким любопытством.

— Поясните.

— Со мной не будет розовых соплей, потому что вы мне не нравитесь. И я слишком прагматична, чтобы верить, что отношения между нами возможны. Это только в любовных романах боссы женятся на секретаршах и неуверенных в себе дурочках, а мы с вами живем в реальном мире.

Распутин не отвечает, молчит, рассматривая меня. От затянутых в тугой узел волос, до разношенных туфель на низком каблуке. Я же в свою очередь наконец рассматриваю его не издалека, как обычно, а близко. Смотрю, что в черных волосах проглядывает седина, а в уголках глаз намечаются гусиные лапки. Он был бы очень хорош, если бы умел хотя бы изредка улыбаться. Хотя смотреть на него приятно. От него пышет мужская энергия, в которой хочется купаться, чтобы заряжаться его талантом, его смелостью, может быть, даже его безумием. Потому что только безумный может создавать вертолеты самой высшей категории. Понятно, почему у него нет семьи и детей. Его детей производят в нашей компании «Прогресс» имени Б.А. Распутина.

— Наверное, будь я потупее, на меня бы подействовала ваша речь, но тем не менее, вы молоды и неуклюжи.

— Мне двадцать шесть.

— Свободны, Мария Викторовна. София Вадимовна, задержитесь.

Поворачиваюсь лифом к Софе, на ней лица нет. Вяло улыбаюсь. Да, а сказка была так близко. Ладно, хоть не уволил и на том спасибо.

Закрываю за собой дверь и на тяжелых ногах иду к лифту. Нажимаю кнопку и еще раз смотрю на приемную, где могла работать. Захожу внутрь, жду, когда двери лифта закроются, и нажимаю на свой пятый этаж. Лифт не двигается.

Так, без паники. Нельзя паниковать. Нажимаю на кнопку открывания дверей. Ничего. Еще раз. Ничего.

Меня начинает потряхивать. Терпеть не могу лифты. Просто ненавижу.

Нажимаю на кнопку вызова.

— Я застряла. Помогите, пожалуйста.

— Добрый день, — она издевается? — сейчас вызовем лифтера.

Поскорее бы

— Мария Викторовна, вы сломали мне лифт? — слышится за дверью, а меня истеричный смех разбирает.

— Я его не ломала! Лифт просто сломался!

— Десять лет не ломался, а как только вы в него зашли…

— Напишите это на моей надгробной доске: «Она сломала лифт».

— Вы нажимали кнопку открытия лифта?

— Нет, конечно, я же тупая. Я же пришла устраиваться вам