Татьяна Тронина - Свет в окошке Страница 2

Да, еще одно небольшое отступление – Варваре недавно исполнилось тридцать девять лет (она была на три года старше Даши). И, как и Даша, ни мужа, ни детей не имела.

…Тем временем Варвара продолжала плавной, пружинящей походкой (благодаря кедам) прогуливаться на фоне ограды, куря сигару и черной бахромой подметая тротуар. Мамаши с детьми таращились на нее, пенсионеры опасливо обходили стороной.

– Варвара, прости… Я опоздала! – подбегая, совестливо вздохнула Даша.

– Да ладно… – хмуро ответила подруга. – Хотя могли бы и в кафе посидеть.

– Какое кафе! Погода – чудо, настоящее бабье лето… – Даша ухватила Варвару за локоть и потащила в парк.

– До лампочки мне это лето… – Варвара выпустила кольцо дыма, своими размерами напоминающее автомобильное колесо. – Мне главный велел диалоги переписать. Говорит – не смешно.

– Я тебе помогу.

– Ладно, ловлю на слове!

Они свернули с шумной аллеи на тихую просеку.

Подул легкий ветер – с берез полетели листья.

– Секунду, мне надо срочно сфотографировать… – Даша защелкала фотоаппаратом.

Варвара критично посмотрела на нее:

– А зачем тебе эти березы? Для каких, так сказать, нужд?..

– Для сугубо утилитарных, – ответила Даша, пытаясь найти подходящий кадр. – Черт, да как эту вспышку убрать?..

– Дай-ка. У меня такой же. Сюда жми, потом сюда. Ясно?

– Мерси… ПонимЗаешь, у меня на компьютере должна быть определенная заставка, – принялась объяснять Даша. – Соответствующая времени года. Если лето – так лето, весна – так весна…

– Скачала б из Интернета!

– Нет, не то. Пейзаж должен быть тот, который я действительно видела. Сама!

– Зачем?

– Не знаю. Возможно, я теряю чувство реальности – с этими дурацкими мыльными операми…

– А, – без всякого энтузиазма отозвалась Варвара. Потом добавила: – Тебе замуж давно пора, Дарья.

– А тебе? – усмехнулась Даша.

– Нет, я не хочу. А вот тебе надо. За этого твоего… восточного принца.

– Никакой он не восточный, они сто лет в Москве живут!

Неподалеку возвышалась стена полуразрушенного павильона, покрытая вьющимся растением. Листья – желтые, зеленые, ярко-красные – сразу бросались в глаза.

– Иди сюда, тут дикий виноград… Впечатляет! – позвала Варвара и достала из складок бархатного черного кошеля на цепях вместо ручек точно такой же, как у Даши, фотоаппарат. – Пожалуй, я тоже себе заставку сделаю…

Подруги принялись сосредоточенно фотографировать дикий виноград.

Восточный принц… В самом деле, у Марата Курбатова были какие-то восточные корни.

В первый раз Даша увидела его в метро.

Он сидел в полупустом вагоне напротив нее. Юноша бледный со взором горящим… Черное пальто, черные волосы, черные глаза. Его черный цвет, в отличие от Варвариного черного, был мягким, даже теплым – как летняя ночь.

Глаза прозрачные, сияющие – глаза итальянок с картин Брюллова. И еще он был похож на диковинное растение.

Наверное, нельзя мужчину сравнивать с цветком, но в первое мгновение Даша сразу же сравнила Марата именно с цветком – потому что им нельзя было не любоваться. При этом – ни капли женственности, но бездна нежной хрупкости…

Да, ко всему прочему Марат сжимал в руках футляр со скрипкой. Какие пальцы – тонкие, длинные, сильные!

Белоснежные манжеты, тонкие запястья. Кожа – словно персик. Полупрозрачная оболочка, под которой – тягучий мед.

Даша смотрела на Марата и не могла оторвать глаз. В ее любовании не было ни капли кокетства – она была просто заворожена. К тому же ее возраст – тридцать шесть, а возраст этого черного ангела – едва ли более двадцати, о каком кокетстве речь…

Но он заметил ее взгляд, щеки слегка вспыхнули, дивные глаза заблестели еще сильней, дрогнули смоляные ресницы…

Он принял ее взгляд буквально, как призыв, и на следующей остановке вышел вслед за ней.

– Я – Марат. А вас как зовут? – тихо, очень серьезно, очень вежливо спросил он. Длинные пальцы в это время терзали футляр – значит, нервничал. Нежный и отважный.

– Меня? Дарья Михайловна я… – растерянно брякнула Даша. Потом опомнилась, улыбнулась: – Можно просто – Даша.

И все. И покатилось…

Какая разница, что ей – тридцать шесть, а ему – двадцать два всего! В конце концов он же не дурак, видел, что она не девчонка…

Он любил ее так нежно, сильно и самоотверженно, что плакать хотелось.

Поначалу его родители к связи сына относились снисходительно (мать – исполнительница старинных романсов, отец – известный волейбольный тренер), но потом, когда Марат заявил, что намерен жениться, моментально развернули боевые действия.

Их мальчик никогда не женится на женщине старше его, к тому же невеста у Марата уже была – некая пигалица по имени Джульетта, сосватанная ему чуть ли не в младенчестве.

Марат, при всей своей цветочной хрупкости, обладал железным характером. Только Даша. И никаких Джульетт!

Хотела ли сама Даша стать женой Марата? И да, и нет. Она была в том возрасте, когда еще мечтают о счастье. И в то же время уже понимают, что вряд ли оно возможно.

– …Иди сюда! – позвала подругу Варвара, тоже не на шутку увлекшаяся фотографированием осенних листьев. – Здесь такие роскошные кусты…

У Даши зазвонил сотовый.

– Подержи пока… – Даша сунула Варваре фотоаппарат, отошла в сторону. – Алло.

– Только через мой труп! – Рыдающий голос исполнительницы романсов резанул Даше ухо. – Я не отдам моего мальчика… Только через мой труп! Мы увезем его, мы спрячем его от тебя!..

«Все ясно, – мрачно подумала Даша и отключила телефон. – Шоу продолжается!»

– Кто звонил?

– Неважно… – отмахнулась Даша.

Варвару было невозможно обидеть.

– Слушай, как есть хочется… Ты чувствуешь? – Она повела носом. – Дымком пахнет… Может, по шашлычку? Даша!

– Ладно, по шашлычку! – усмехнулась Даша.

Как уже говорилось, Варвара, при всей своей тяге к готическому и демоническому, была абсолютно земной женщиной.

– Мне готовить совершенно некогда… И не умею я! – принюхиваясь, сосредоточенно бормотала Варвара. – А тут, понимаешь, все уже готовое…

– Ты себе желудок испортишь. С этими своими кафе, шашлычными…

– Ой, Парщикова, перестань! – огрызнулась Варвара. – Не будь занудой.

В кафе случился небольшой инцидент – после того как был съеден последний кусочек мяса, Варвара закурила свою знаменитую сигару. Публика начала протестовать.

– Тьфу на вас тыщу раз! Даш, пошли отсюда…

Сигару докуривали в стороне, у фонтана.