Жаклин Сьюзанн - Одного раза недостаточно Страница 2

Но Дженюари проводила уик-энды в Нью-Йорке с привлекательным мужчиной, который жил для того, чтобы сделать дочь счастливой.

Из-за этих уик-эндов Дженюари не сближалась с другими ученицами. Дружба с ними означала бы праздничные обеды в их семьях, иногда — визиты на пару дней на взаимной основе. Дженюари не хотела делить с кем-то свои уик-энды с отцом. Конечно, иногда он улетал в Европу или на Западное побережье, но их встречи компенсировали временное одиночество. Субботним утром лимузин увозил ее в Нью-Йорк… в большой угловой «люкс» «Плазы», который Майк арендовал круглый год. В момент появления дочери он обычно завтракал. Секретарша иногда делала какие-то записи под его диктовку; помощник информировал о недельных доходах; пресс-агент показывал рекламный анонс; постоянно звонили телефоны, иногда три сразу. Но когда Дженюари входила в «люкс», вся деятельность останавливалась, и девочка попадала в объятия отца. От него пахло хвоей… В сильных руках Майка она чувствовала себя защищенной.

Она что-нибудь ела, а он быстро расправлялся с делами. Эта картина всегда очаровывала Дженюари. Его хитроумные комбинации, отрывистые распоряжения, которые он бросал в телефонную трубку. Она наблюдала за отцом, прижимавшим плечом телефонную трубку и что-то писавшим… Она испытывала удивительно приятное чувство, когда он вдруг подмигивал ей — это означало: «Чем бы я ни занимался, я всегда помню о тебе».

После ленча не было посетителей и звонков. Остаток дня принадлежал ей. Иногда он вел ее в «Сакс» и опустошал прилавки. Иногда — на каток в Рокфеллеровский центр. Там он сидел в баре и потягивал спиртное, пока тренер занимался с Дженюари. Если Майк работал над новой постановкой, она посещала репетицию. Они пересмотрели все спектакли на Бродвее; порой за один день успевали посетить и утреннее и вечернее шоу. А заканчивался день неизменно в «Сарди», за престижным столом перед сценой.

Но она ненавидела воскресенья. Как бы весело ни проходил их совместный обед, после него всегда появлялся большой черный лимузин, который увозил ее обратно к мисс Хэддон. Дженюари понимала необходимость отъезда — отца ждали телефонные звонки, очередная постановка.

Но его коронным шоу бывали ее дни рождения. Когда ей исполнилось пять лет, он нанял небольшой цирк и пригласил туда весь детский сад. Еще была жива ее мама — кареглазая женщина с отсутствующим взглядом наблюдала за представлением без интереса. Шестилетняя Дженюари отправилась на санях в Сентрал-парк, где ее ждал Санта-Клаус с подарками в мешке. Другой раз она попала на кукольный спектакль и познакомилась с настоящим волшебником.

Но ее восьмой день рождения они отмечали вдвоем. Это был первый день рождения Дженюари после смерти матери. Он пришелся на середину недели. Лимузин доставил девочку из школы в «Плазу». Дженюари смотрела, как отец откупорил бутылку шампанского и налил дочери четверть бокала.

— Это — лучшее шампанское на свете, детка. Он поднял бокал.

— За мою даму… единственную, которую я люблю и буду любить.

Так он приобщил ее к «Дому Периньону» и икре.

Потом он подвел дочь к окну и указал пальцем на воздушный шар, проплывавший мимо «Плазы». Обычно на нем была реклама «Гудьир». Но сейчас они увидели огромную красную надпись: «С днем рождения, Дженю-ари!» С тех пор «Дом Периньон» и икра стали неизменными атрибутами всех важных событий.

В день тринадцатилетия он повел ее в «Мэдисон-сквер-гарден». В вестибюле было темно, и она решила, что они опоздали. Отец взял Дженюари за руку и повел в зал. К ее удивлению, никто не подошел к ним, чтобы провести на места. Она не увидела ни зрителей, ни служащих, ни огней. Майк зашагал вдоль прохода в пугающий мрак. Рука об руку они спускались все ниже и ниже, в самое чрево пустого зала. Наконец Майк остановился и негромко произнес:

— Загадай желание, детка, большое желание — сейчас ты находишься на том самом месте, где стояли знаменитые победители — Джо Луис, Шуга Рей, Марсиано.

Он поднял вверх ее руку, точно рефери, и, пародируя звучный голос судьи, произнес:

— Леди и джентльмены, позвольте представить вам самого величайшего победителя, мисс Дженюари Уэйн, которая сегодня прощается с детством.

После паузы Майк добавил:

— Это означает, что теперь ты выступаешь в тяжелой весовой категории.

Она обняла его. Он склонился, чтобы поцеловать ее в щеку, но в темноте их губы встретились и на несколько мгновений слились… Перед рампой вспыхнула надпись: «С днем рождения, Дженюари!» На столе стояло шампанское и икра, возле него вытянулся в струнку официант. Заиграл оркестр, хор запел «С днем рождения».

Потом музыканты стали исполнять любимые мелодии Дженюари. Отец и дочь потягивали шампанское. Майк пригласил Дженюари на танец. Сначала она немного нервничала, но после первых робких шагов прильнула к отцу, и внезапно ей показалось, что она танцевала с ним всю жизнь. Двигаясь под музыку, он прошептал:

— Скоро ты станешь совсем взрослой леди. В твоей жизни появится молодой человек, который будет значить для тебя больше, чем что-либо на свете… он возьмет тебя в свои объятия… вот так… и ты узнаешь, что такое любовь.

Дженюари ничего не произнесла, потому что она уже находилась в объятиях единственного мужчины, которого любила.

Когда она закончила школу мисс Хэддон, Майк делал кинокартину в Риме. Его отсутствие на выпускной церемонии не огорчало Дженюари. Она сама охотно избежала бы ее, но девушке предложили выступить с прощальной речью. Лето ей предстояло провести в Риме с отцом.

Она одержала верх в споре о колледже.

— Папа, я столько лет провела в школе.

— Детка, колледж — это важно.

— Почему?

— Ты там многое узнаешь, познакомишься с интересными людьми, подготовишься к — черт возьми, я не знаю, к чему. Так надо. Не зря твои одноклассницы отправляются в колледж.

— Но у них нет такого отца.

— Хорошо, что ты хочешь делать?

— Наверное, стать актрисой.

— Но для этого тоже надо учиться!

Так все и решилось. После съемок в Риме его ждала картина в Лондоне. Ему удалось устроить Дженюари на осенний семестр в Королевскую академию драматического искусства. Дженюари не рвалась туда… Она даже не была уверена в том, что действительно хочет стать актрисой…

Но она поедет в Рим! Осталось только сдать два последних экзамена. Под мантией выпускницы на ней было голубое платье из льна. Билет на самолет и паспорт лежали в сумочке, а багаж — в лимузине, ждавшем ее возле школы. Она произнесет речь, получит диплом и умчится!

Когда все кончилось, она заспешила вдоль прохода, выслушивая поздравления родителей ее одноклассниц, прощаясь с подругами и обещая писать. Сняла с себя мантию, бросила шапочку мисс Хикс из драмкружка. Прощайте все! Скорее в лимузин, в аэропорт «Кеннеди»!