Нора Робертс - Драма по-королевски Страница 2

Ева бросилась на диван:

— Как же я рада, что наконец на земле. И что вернулась сюда вновь. Расскажи мне обо всех, Бен. Как твоя сестра?

— О, с Бри все просто замечательно. Она хотела встретить тебя в аэропорту, но у ее младшенького насморк. — Беннет взял бутылку и, предварительно положив в стаканы лед, налил в них сухой вермут. Он никогда не забывал вкусов и предпочтений знакомых женщин. Это было одной из его сильных черт покорителя женских сердец. — Мне до сих пор трудно привыкнуть, что у моей сестры уже четверо детей.

— У меня есть письмо от Крис, которое я должна отдать лично в руки Бри. И получить полный отчет о ее крестнице.

— Так, дай-ка вспомнить. А, это Камилла. Могу тебе сказать сразу — она просто сорванец и сводит с ума своих братьев.

— Для этого и существуют сестры. — Ева улыбнулась и отпила вермута. — А как поживает Рив?

— О, у него все хорошо, хотя, разумеется, он предпочел бы жить круглый год в Америке, на своей ферме. Но Бри все еще официально является хозяйкой дворца в Кордине, поэтому Рив спит и видит, чтобы Алекс женился, и тогда Бри передаст почти все свои обязанности его жене.

— Или женишься ты. — Ева посмотрела на Беннета поверх бокала. — Если ты вдруг решишься, то обязанности Бри частично перейдут к твоей жене.

— Я люблю сестру, но не до такой же степени. — Принц улегся на диване и сбросил с ног высокие сапоги.

— Значит, это пустые сплетни о леди Алисе Уинтроп. Или, самые свежие, о благородной Джессике Мэнсфилд?

— Милые девушки, — беспечно отозвался он. — Ты почему-то не упомянула о графине Милане.

— Да она на десять лет старше тебя! — И, почувствовав, что берет тон строгой тетушки, Ева улыбнулась: — Это уж слишком, Беннет.

— Давай лучше поговорим о тебе. — Беннет был мастер уходить от скользких тем. — Как ты умудряешься с твоей внешностью держать мужчин на расстоянии?

— Карате, — объяснила Ева, — черный пояс, седьмая ступень.

— Я и забыл об этом.

— Не может быть, я тебя два раза клала на лопатки.

— О, только один раз, — он ничуть не смутился, — я просто тебе поддался.

— Нет, это было два раза. И ты был в ярости.

— Тебе просто повезло. К тому же я джентльмен и не могу обидеть женщину.

— Вздор!

— Моя дорогая, лет сто назад ты могла за это лишиться головы, даже такой хорошенькой.

— Ваше высочество, — Ева улыбнулась, — ты перестал быть джентльменом, приняв вызов. И победил бы меня, если бы мог.

Он вздохнул. Это было правдой, поэтому он предложил:

— Может быть, повторим?

У Евы было правило — никогда не оставлять вызов без ответа. Она допила вермут и встала:

— К вашим услугам.

Беннет вскочил, ногой отодвинул стол и, откинув волосы, прищурился:

— Насколько я помню, я подошел, взял тебя вот так… — Его сильная рука обхватила ее за талию. — Потом…

И не договорил, потому что она неуловимым движением сделала ему подсечку, и не успел он опомниться, как лежал на спине.

— Вот как было, — она с довольным видом потерла руки, стоя над ним, — и я точно помню, что было именно так и никак иначе.

— Но ты снова застала меня врасплох, — пожаловался он, не пытаясь встать.

— Все было справедливо, ваше высочество. — Ева со смехом опустилась на колено. — Ты не пострадал?

— Только моя гордость, — пробормотал он и шутливо дернул ее за прядь густых черных волос.

Что подумал Александр, который неожиданно вошел в гостиную и увидел распростертого на турецком ковре Беннета и склонившуюся над ним Еву, осталось тайной за семью печатями. Но скулы его затвердели.

— Прошу прощения за вторжение.

Услышав строгий голос, Беннет посмотрел на брата, а Ева резко выпрямилась. Александр не изменился. Вьющиеся черные волосы так же закрывали шею и уши, лицо по-прежнему серьезное, сжатый рот. Ей редко приходилось видеть, как Александр улыбается, но она вынуждена была признать, что улыбка ему очень шла, он становился просто красавцем. Наследник был похож на один из портретов, висевших в галерее дворца: резко очерченные высокие скулы, смуглая кожа, глаза темные, почти такие же черные, как волосы. Сейчас в них читалось явное неодобрение. Весь его облик говорил, что он рожден, чтобы властвовать. Держался он очень прямо и был безукоризненно одет.

Ева сразу почувствовала, как глупо выглядит в помятой после перелета одежде, сидя на полу.

— Ева дает мне очередной урок по рукопашному бою, — объяснил Беннет, вставая и помогая Еве подняться. — Я занял второе место. Как всегда.

— Вижу. — Александр поклонился официально и сухо: — Мисс Гамильтон.

Ева поклонилась, как перед Беннетом, но на этот раз у нее в глазах не было смешинок.

— Ваше высочество.

— Должен просить прощения, что не смог встретить вас в аэропорту. Надеюсь, вы хорошо долетели.

— Да, прекрасно.

— Может быть, хотите немного привести себя в порядок и отдохнуть, перед тем как мы обсудим дело, по которому я вас вызвал.

Она высоко подняла голову и взяла с дивана небольшую папку с документами:

— Предпочитаю сразу покончить с делами.

— Как хотите. Мы пройдем в мой кабинет. Беннет, разве ты не должен сегодня выступать в Обществе всадников?

— Я уже там был. — Беннет шутливо поцеловал Еву в нос и незаметно подмигнул, чтобы не видел брат: — Увидимся за ужином. Надень что-нибудь ослепительное.

— Разумеется. — Она тоже улыбнулась, но улыбка слетела с ее лица, едва она повернулась к Александру: — Ваше высочество?

Принц наклонил голову, пропуская ее в дверь. Они в полном молчании проследовали по лестнице наверх. Кажется, он злился, и Ева прекрасно понимала причину его плохого настроения. Прошло уже два года с их последней встречи, но он остался таким же холодным и смотрел на нее с прежним неодобрением. И так было всегда. Может быть, потому, что она американка? И сама ответила — нет. Рив Макги — тоже американец, но женился на сестре Александра. Может быть, эта неприязнь из-за ее театральной деятельности?

При этой мысли ее губы скривились в усмешке. Вот это похоже на Александра. Несмотря на то, что в Кордине при Центре изящных искусств располагался один из самых лучших театральных комплексов в мире, принц Кордины с предубеждением относился к людям, занятым театральной деятельностью.

Ева вошла в кабинет первой, с гордо поднятой головой.

— Кофе? — предложил принц.

— Нет, благодарю.

— Садитесь же, прошу вас.

Она села, держа спину очень прямо. Кабинет был вполне в духе принца — консервативен, без намека на роскошь. Пахло кожей и кофе. Мебель старая, отполированная до блеска, толстый ковер на полу немного выцвел от времени. Высокие стеклянные двери, которые вели на балкон, сейчас были закрыты, как будто принц не хотел, чтобы в кабинет проникали шум моря и аромат цветов из сада.