Владислава Мека - Одна на двоих... Наша жизнь Страница 2

— Все вы так говорите — буркнула Машка, явно польщенная моими словами.

— Лили, оторвись на минуту от разрушения дивана и скажи Машке, что я к ней чувствуя, а то она мне не верит — пожаловался я.

— Ну и дура! Богданчик любит только тебя и замучил меня подробностями вашего первого… — замолкла Лили, замечая, как начинает заливаться краской лицо Маши, вот зараза! — свидания, во! Слово забыла.

— Ли, поганка — красная и злая, Машка попыталась сцапать Лили с дивана.

— Не поймаешь — не поймаешь! Меня только брат может поймать! Бее — показала язык сестра Маше и спряталась у меня за спиной.

— Попадись только — устало опустилась на диван Маша — кстати, письмо пришло позавчера, а я только сегодня в почту заглянула, ваше прослушивание назначено на завтра, поэтому, ребята, вам стоит заняться делом, а не глупо улыбаться, глядя друг на друга — хихикнула Маша, когда мы дружно очнулись. И правда, уже больше минуты лыбимся друг дружке.

— Как уже завтра?! — первой впала в панику Лили.

— Да, уже завтра, поэтому вам стоит поторопиться и выбрать песню для прослушивания.

— Маш, поможешь? — улыбнулся я, зная, как Маше нравится участвовать в нашей с Лили творческой жизни.

— Конечно, может, 'Ее любимый ублюдок'? Она очень красиво звучит в вашем исполнении. Такое чувство, будто вы поете друг о друге. Так…

Все, Машу понесло. Я бы мог даже не спрашивать о песни. Машка сходила с ума от этого сингла. Она могла часами говорить о ней вдохновенно вглядываясь в слова. Она часто говорила, что песня эта о нас с Лили, но по-моему Маша представляла себя главной героиней этой песни. Лили писала ее для меня, хотела, чтобы я исполнил песню не о несчастной любви, а о сволочной.

— Да-да, давай возьмем эту песню — поддержала Машу сестра — эта песня делает тебя таким… таким плохим что ли?

— Ну, спасибо! Я — хороший — запротестовал я.

— Конечно, ты — хороший. Но гениальный исполнитель может спеть все. И о плохом человеке и о хорошем — начала нагло льстить мне Маша.

— Сдаюсь, спою. Но! У меня есть условие. Лили, ты исполнишь ее со мной — если ей так нравится песня, то и петь будем вместе.

— А еще говорил, что хороший — буркнула сестра, но качнув головой смирилась — ладно, вымогатель. Ты будешь петь, а я исполнять и никак иначе!

— Ну Лили, почему ты не поешь? у тебя такой голос — почувствовал я раздражение.

— Потому что, Дан! — начала злиться Лили.

— Брейк! Милый, если Ли не хочет, то не стоит ее заставлять. А ты, Ли, могла бы и спеть хоть раз. Ведь для нас ты поешь, а как на публику ни в какую — упрекнула Маша подругу.

— Манька, я не готова, я стесняюсь — заныла Лили.

Я махнул рукой и пошел в гараж, который мы вытребовали у родителей в качестве места для репетиций. Конечно, не удобно, что приходится постоянно покидать квартиру и тащиться к гаражам, но ничего другого у нас не было. Лили тоже подорвалась и потянула Машку за собой, которая пыталась закрыть входную дверь. Все-таки хорошо, что у меня есть Маша. Она такая ответственная, в отличии от меня и Лили.

Гараж, представлял из себя бетонное помещение с ионикой, гитарой и ударной установкой. На ионике играла Лили. Гитара была моей. А ударником у нас являлась Манька. Раньше я и не подозревал в ней сей талант. Но потом Маша нам призналась, что занималась отнюдь не флейтой в 'музыкалке'.

Когда мы размялись и дружно кивнула друг другу, девушки заиграли. А я медленно погружался в эту атмосферу. Музыкальный феерверк чувств, ощущая всем телом, как начинаю тонуть в этой мелодии и растворяясь менять свои чувства. Проигрышь закончился и я запел:

Ты искала во мне, то что во многих утратила,

И ждала перемен, роняя слезы на скатерть,

Разбавляла грусть бокалами виски.

Знала что я вернусь, а позже уйду по-английски,

Пыталась меня забыть, удаляла контакты,

Но гнев остывал, ты возвращалась обратно,

В спальню из парадной — мой привычный маршрут

В этой квартире, я знал меня всегда там ждут.

Я просто приходил за дозой лжевдохновения,

Прогнать не было сил, да ты и не хотела наверно,

И снова по венам наркотик на букву Л,

Что вызывал привыкание и близость наших тел.

Гулял с другой, доходил до тебя лишь под утро,

Нет, не родной, но все же любимый ублюдок,

Мои фирмовые блюда — причинять тебе боль,

А ты кричала надрывисто — 'Я больна только тобой'.

Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,

И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,

И ароматы греха отравили твою душу,

Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.

Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,

И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,

И ароматы греха отравили твою душу,

Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.

Ты теряла рассудок, когда хлопала дверь,

Но наша грязная нежность вряд ли покинет постель,

Сколько еще недель яд будет жить в крови,

Играл тобой подло, ты думала все по любви,

Но о любви не могло идти и речи,

Я трахал твои мечты почти каждый вечер,

Бесчеловечный, но ты ждала меня такого,

Запах порока меняла на честь снова.

Не говорил не слова, но дарил печаль,

И ты знаешь, мне никогда не было жаль,

Я был шеф-поваром, что оставлял тебе раны,

Делал больно часто, часто? Да постоянно.

Это всего лишь часть моего амплуа,

Смирись с мыслью, что ты такая не одна,

И напоследок — вот рецепт моего блюда.

С уважением — твой любимый ублюдок!

Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,

И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,

И ароматы греха отравили твою душу,

Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.

Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,

И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,

И ароматы греха отравили твою душу,

Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.

Когда закончился последний аккорд, в гараже наступила оглушающая тишина. Я повернулся к сестре. Лили странно, неверяще смотрела на меня. Что не так? Мы эту песню пару недель назад пели и все было нормально. Я повернулся к Маше. На ее глазах блестели слезы.

— Ну что не так? — не выдержал я.

— Все так, я бы даже сказала, что все слишком Так! Боже, я сама пока ты пел почувствовала, насколько ты, братик, козел — выдохнула Лили.

— Ну, спасибо — разозлился я.

— Не обижайся, но Лили права, ты так пел… Я верила в то, о чем ты пел — прошептала Машка обнимая меня со спины — сильные эмоции, ты никогда прежде так не пел, будто сливаясь с образом героя из песни. Если ты так споешь завтра на прослушивании, то контракт вам, ребята, обеспечен.