Оксана Калина - Картина маслом Страница 2

– Рад был помочь очаровательной даме, – мужчина церемонно поклонился, – Ирмала…

Ирма встрепенулась: ей послышалось, или этот тип и правда назвал ее Ирмалой? Вот уже много лет никто не называл ее этим милым дурацким прозвищем. Ерунда, откуда он может знать, как ее прозывали в далекой юности, ведь они точно незнакомы. Послышалось.

Ирма так же церемонно поклонилась в ответ, мысленно чертыхнувшись. День сегодня какой-то дурацкий, что-то видится, что-то слышится. Домой! Там небось уже ее сорванцы проснулись и вовсю «строят» папу.

Маршрутка оказалась полупустой. Ирма, с удобством устроившись, думала было подремать, но с удивлением констатировала, что не может выбросить с головы встречу с незнакомцем, прокручивая ее в голове и так и этак уже, наверное, десятый раз. Больше всего ее интересовал вопрос: назвал он ее Ирмалой, или все же послышалось? Если назвал, значит это кто-то из ее далекой бурной юности. Хотя она хоть убей, не может припомнить в своем окружении подобную личность. Взгляд у него такой, будто она должна ему, как земля колхозу, и не отдает. В конце концов, Ирма решила, что парень обознался, а она ослышалась. Потом вдруг вспомнила, откуда получила свое юношеское прозвище: из-за своей мечты побывать в Юрмале.

Однажды одноклассник, родственники которого жили в Прибалтике, принес в школу шикарный цветной иллюстрированный альбом-путеводитель с фотографиями этого края. На зачарованную Ирму смотрели величественные готические соборы, вековые сосны, белый прибрежный песок и самое синее в мире море. И хотя Ирма на море в жизни не была, она точно знала, что Балтийское – самое прекрасное из всех морей на свете. Но больше всего ее поразила Юрмала, чем именно Ирма и сама понять не могла. Однако ей до дрожи в коленях хотелось пройтись по мощеных булыжником улочках, затерявшись в толпе нарядных, таких же, как она беловолосых и синеглазых людей.

– А знаешь, – небрежно заметил обладатель чудо-альбома и балтийских родственников, – ты очень похожа на латышку: блондинка и всякое такое. Да и имя у тебя заграничное. Ирмала-Юрмала, – вдруг засмеялся он и с тех пор она стала Ирмалой, втайне гордясь звучным прозвищем. Это тебе не Тоська какая-нибуть или Понка.

Этот случай перевернул Ирмино представление о жизни. До 12 лет она была уверена, что живут они с папой и мамой, не хуже других. Так же живут их родственники, соседи, друзья, одноклассники, учителя и т. д. В общем, все так живут. Одинаково серо. Ходят в похожих серых одеждах, существуют в одинаковых серых квартирах (хорошо, если не в общаге), с типовым набором мебели и жизненных устремлений. А где-то живут нарядные светловолосые люди, которые ходят по чистым, освещенным улицам, не гадят на тротуары, пьют настоящий кофе с венской выпечкой и не лаются по пустякам с соседями. А еще у них есть чистое и прозрачное море. И тогда Ирма решила, что должна жить в Юрмале. Вырастет, заработает много денег, чтобы купить квартиру и уедет в Юрмалу. Там как раз будут кстати ее заграничное имя и белокурые волосы.

По мере взросления Ирма начала понимать, что имея деньги очень симпатично можно жить везде, в том числе в родных краях. Мечта о Юрмале не потускнела, но ввиду того, что самостоятельно заработать достаточно денег не получалось, существенно отдалилась. Поэтому войдя в невестину пору, Ирма начала задумываться о муже-иностранце, коли уж Прибалтика стала суверенной, но сгодился бы поляк или немец.

Однако, как назло, вокруг вились только отечественные кавалеры. Ирма упорно, через знакомых, брачные конторы, искала встреч с иностранцами, но они с таким же упорством на нее не «клевали». Может быть потому, что Ирма внешне вовсе не походила на славянку: натуральная блондинка, лицо точеное, с высокими скулами, в кости тонкая, и с тем особым нездешним шиком, которым отличались модели на фотках в иностранных журналах.

В общем, иноземные женихи принимали ее за свою, справедливо решив, что не за этим они бороздят просторы нашей родины, а в погоне за яркой славянской красотой и неприхотливостью. Зато отечественные кавалеры, привлеченные Ирминой «ненашестью» проходу ей не давали. И Ирма решила, что раз уж иностранное семейное счастье ей пока не светит, нужно пользоваться тем, что предоставляет судьба. Нет, ну в самом деле, не цеплять же на это самое место пояс верности в ожидании своего звездного часа? Она – нормальная, здоровая и при том очень красивая девушка, которая готова радовать мужчин своей красотой. Не всех, конечно, а только тех, кто может ей предложить определенный уровень жизни. Однако для нее важно было не только состояние кошелька, но и скажем так, культурный уровень претендента. Откровенное хамло, пусть даже с большими деньгами, шанса не имело. Это не мужчины ее покупали, а она к ним снисходила.

Будучи потрясающе женственной внешне, Ирма обладала сильным характером, острым умом и наблюдательностью. Она прекрасно понимала: только внутренняя независимость и чувство собственного достоинства не дают ей скатиться к положению дамы, для которой любовь есть свободно конвертируемой валютой. Если кавалер начинал заводить песню о том, кто за все платит, и что она вообще здесь на положении «украшения стола», посему команду «к ноге» должна исполнять по первому требованию, Ирма уходила. Так получалось, что очень скоро находился другой претендент на ее красоту. Ирме было все равно женат он, есть ли у него невеста. Важно, чтобы он обеспечивал комфорт, к которому она привыкла. Ничьих семей она рушить не собиралась, уводить женихов тоже. Зачем? Лишние нервы. Хотя женам ухажеров ее благородное поведение таковым, наверняка, не казалось. Но это были их проблемы.

Не раз и не два Ирму звали замуж, но она отказывалась. По мнению подруг и родственников – с жиру бесилась. По мнению Ирмы тоже, потому что замужества в плане материальном обещали быть весьма выгодными, да и мужчины иногда попадались из тех, кого деньги не успели еще сделать законченной скотиной. Но глупая детская мечта о Юрмале продолжала жить в ее сердце. Умом Ирма понимала, что все это ерунда: и Юрмала не такой уж рай, есть места получше, и с деньгами везде хорошо, но ничего с собой поделать не могла. К тому же где-то в глубине ее сознания гнездилась еще более глупая надежда, в которой рациональная Ирма даже сама себе редко признавалась: что в ее жизни появится мужчина, которого она сможет полюбить. «Хорошо, если бы это был иностранец с деньгами», – изредка предавалась мечтам Ирма и тут же начинала хохотать над собой. Задуманный ею высокохудожественный пазл вряд ли сложится, это было бы уже совсем как в сказке. Ирма сомневалась в том, что она способна на любовь. Эмоционально она была достаточно холодна, может именно поэтому у нее так ловко получалось держать мужиков в своих холеных цепких ручках. Чем меньше мы мужчину любим, тем больше нравимся ему – так Ирма для себя перефразировала классика. Она предпочитала оставить все как есть. Не такая уж плохая у нее жизнь получалась.