Галина Врублевская - Карьеристки Страница 2

— Я тоже пас. На работе бумагами завалили, все лето как папа Карло трудился, даже отпуска еще не отгулял.

Маргарита Андреевна вздохнула: Миша — молодой юрист, не удивительно, что его нагружают по полной. Она продолжила пытать остальных начинающих авторов.

Порадовала новой работой Аня Куприянова, «племянница» Маргариты, состоящая на самом деле с ней в более отдаленном родстве. Маргарита Андреевна всем представляла девушку как племянницу, да и Анечка с детства привыкла называть Маргариту тетей. Отношения у них складывались непросто. В свое время девушка приехала из Гатчины учиться на ветеринара. Вроде бы городок рядом, под Питером, но каждый день не наездишься, и потому Аня поселилась у тети. Маргарита Андреевна ее опекала: по выходным готовила обед, выводила в музеи и на концерты. Тогда Маргарита чувствовала себя очень одиноко после развода и потому так пеклась об Анечке. Но в какой-то момент обе — и тетя, и племянница устали от общения. Студентка-первокурсница, почувствовав студенческую вольницу, не хотела выслушивать замечания тетушки по поводу манеры одеваться и поведения. Маргарита Андреевна требовала, чтобы девушка прекратила курить — сама она, хоть и вела несколько богемный писательский образ жизни, не имела пагубных пристрастий или нездоровых привычек. А еще тетю возмущало, что Аня оставалась равнодушной к сокровищам всемирной культуры, только разок сходила в Эрмитаж, а от посещения других музеев категорически отказалась. Кафе и дискотеки привлекали ее куда больше. Поэтому Аня переехала в общежитие, и регулярное общение между ними прервалось.

Но прошлой осенью, после пяти лет отчуждения, племянница позвонила Маргарите Андреевне. Аня к тому времени уже получила диплом ветеринара, но не могла найти прямого применения знаниям, работала в зоомагазинчике, торговала кормом для животных. Она сказала тете, что ненавидит свою работу, покупатели надоели своими историями о питомцах, но зато начала писать рассказы и хочет посоветоваться с Маргаритой как писательницей, стоит ли продолжать писать. Таким образом Аня и оказалась на литературных курсах. Я написала только двадцать страниц, хотела отредактировать, потому не выслала еще.

— Молодец, двадцать страниц текста — это хорошо. Отредактируй и присылай на мейл, только не затягивай. Итак. Кто еще выполнил задание? Георг?

Георгий Петрович Игнатов, представившийся еще на первом занятии Георгом, был старостой группы. Военный пенсионер, капитан первого ранга в отставке, он сохранял приверженность морскому прошлому: поверх чуть помятых трикотажных футболок с отложными воротничками непременно надевал форменный китель — без погон, но с золотистыми морскими пуговицами. Седой ежик волос дополнял капитанский облик, не хватало только трубки в зубах. Успехи Георга были более чем скромными: бывшему капитану никак не удавалось переплавить свой жизненный опыт в художественную форму. Вот и сейчас он пожаловался:

— Написал рассказ, только вот окончание никак не придумать…

— Рассказ из жизни? — поощрительно улыбнулась Маргарита Андреевна.

— Хотел из жизни, но как-то все неинтересно получается. Стал придумывать детали, вышло и того хуже.

— Может, на следующем занятии вынесем на разбор ваше произведение? Коллеги подскажут что-нибудь дельное.

— Подскажут и но мордасам смажут! Нет-нет, я еще поработаю, — испуганно заморгал глазами бравый капитан, представив, как группа раздраконит его еще сыроватый рассказ.

Вверх взметнулась рука: вдруг проявила инициативу другая возрастная ученица — Лидия Валерьевна Пьяных. Она, уже достигнув пенсионного возраста, продолжала работать библиотекарем и чуть ли не единственная в группе имела профильное гуманитарное образование. А еще она могла похвастаться публикациями в районных газетах и отраслевых журналах, поэтому держалась уверенно. Лидия Валерьевна болезненно относилась к критике, но, преодолевая себя, выносила свои труды на суд товарищей по перу. И на этот раз сообщила, что проделала большие архивные изыскания и написала семейный очерк «Дворянское гнездо» — Пьяных имела дворянские корни и при случае упоминала об этом.

Маргарита Андреевна сделала запись в своем блокноте и продолжила опрос группы.

Когда она назвала фамилию последнего участника, Шитикова Олега, он дернул головой и начал ритмично постукивать ладонью по столу. Маргарита Андреевна поняла, что у мужчины опять начался эпилептический припадок. Все замерли в ожидании. Товарищи сочувственно относились к недугу сокурсника, и хотя приступы его проходили в легкой форме, но все же в воздухе в такие моменты повисало напряжение. Три минуты спустя Шитиков пришел в себя и вопросительно посмотрел на Маргариту Андреевну. Она его о чем-то спрашивала?

Но руководительница не решилась вновь тревожить больного человека и сказала, что напишет ему задание по электронной почте.

Тянуть дальше с вопросом, затронутым Кристиной, было невозможно. И руководительница передала группе сообщение администрации: или слушатели должны внести дополнительную плату, или смириться с тем, что занятия будут проходить у черта на куличиках.

Выплеснула новость, будто ведро студеной воды, и теперь ожидала реакции. Оправдываясь, добавила, что сама считает возмутительным, когда цену обучения меняют после оплаты, и замолчала.

В аудитории поднялся ропот, слышались саркастические реплики и возгласы возмущения. Курсанты решили писать жалобу в инстанции. И хотя свою преподавательницу щадили, некоторые слушатели полагали, что она, человек заслуженный, могла бы вести себя решительнее.

А Лидия Валерьевна Пьяных на правах старшей по возрасту осмелилась прямо обратиться к руководителю. Писатель она или нет? Почему не стукнет по столу в кабинетах администрации, ведь Маргарита Орехова — член Союза писателей, автор нескольких книг, пусть не слишком известный, но активно работающий. Почему не поставит вопрос ребром? Или боится потерять преподавательский приработок? Курсанты косвенным образом взвешивали писательский авторитет своего руководителя. И от ответа сейчас зависела весомость ее мнения и в остальных вопросах. Но Маргарита Андреевна не стала ничего отвечать.

Руководитель мастерской выглядела еще привлекательной и моложавой женщиной: и насыщенного каштанового цвета прическа-каре с безукоризненной линией челки, и облегающее подтянутую фигуру трикотажное платье, и туфли на каблуках, и золотая цепочка на почти гладкой еще шее, и по два перстня на каждой руке — настоящая писательница! Но вот так, лицом к лицу с аудиторией, возраст было не скрыть: уже обозначились полукружья под глазами, проблески седины у висков, резко очерченные носогубные складки. Женщина, безусловно, интересная, но…