Сара Харрис - Маленький секрет Страница 2

Как быстро удалось втянуть его в разговор. Не успеет он и глазом моргнуть, как они опять будут вместе. И снова будут дружно жевать круассаны на завтрак после воскресного утреннего секса.

— Анна, нет.

— Ну, послушай, я просто хочу поговорить. Ничего больше. Поговорить в последний раз, наедине.

— Мы уже миллион раз говорили, и каждый этот разговор был «в последний раз»…

— Знаю, но я…

— И вообще, — он перешел на шепот, — я со своей девушкой…

— Ну и пошел ты…

Анна всегда гордилась тем, что в разгар их перебранок всегда первой бросала трубку. Сейчас, когда она бросила трубку, визитки проституток разлетелись по всей кабинке и веером легли на пол. Одна застряла на телефонном диске. На ней было написано: «Астрид, личная ассистентка, предлагает свои услуги и может быть наказана в рабочее время с 9 00 до 18.00». На секунду Анна подумала о том, что могла бы составить ей конкуренцию. На ее карточке могло бы быть написано: «Анна, телефонистка, предлагает свои услуги и может быть наказана круглосуточно».

Она пошла дальше. Ей ужасно хотелось курить. Она даже подумала, а не бросить ли ей все и не вернуться ли домой. Но к этому моменту она уже дошла до Ноттинг-Хилл-Террас, и окружающие ее дома не могли не вызывать восхищения. Она уже и забыла, что в Лондоне вообще существуют такие районы. Дома с вычурными архитектурными украшениями, добротно выкрашенные кремовой краской, были как с картинки.

Анна позвонила в дверь Сониной квартиры, разглаживая пустую пачку «Силк Кат», оттопыривающую карман.

До сих пор Анна считала, что такие квартиры, как Сонина, существуют только на страницах каталогов мебельных фирм. Но вот перед ее глазами возникла именно такая квартира, украшенная африканскими масками и бронзовыми статуэтками обнаженных женщин, одетая в кашемир и муслин, полная книг Тургенева и пластинок Листа. Соня, только что из душа, извинилась, что заставила Анну ждать.

— Вы Анна?

Анна едва удержалась от возгласа: «Ну и прихожая у вас!»

— Да. Это с вами мы говорили по телефону?

Соня сказала, что принимала душ после гимнастики. Анна произнесла: «А-а», — и сказала, что Соня живет в чудесном районе.

— Ух, ты! — только и ахнула Анна, когда увидела гостиную.

— Черт! — выругалась Соня: заело играющую грампластинку.

— Черт, — повторила за ней Анна.

— Да, обожаю Листа, — сказала Соня, подойдя к старомодному граммофону, и сняла пластинку так осторожно, будто взяла на руки хрупкое тельце ребенка. Присев на широкую кашемировую диванную подушку, она принялась внимательно рассматривать пластинку, нет ли на ней царапин. Анна тоже присела на краешек кресла, изо всех сил стараясь расплющить, пустую пачку из-под сигарет в кармане брюк.

— У вас так мило! Так светло, — сказала она, желая напомнить Соне о своем присутствии.

Она уселась поудобнее в кресле кремового цвета — оно оказалось необычайно глубоким — и внезапно почувствовала себя слишком заурядной. Соня же, высокая, изящная блондинка, наоборот, казалась необыкновенной. До этого момента Анне никогда не приходила в голову мысль о собственной заурядности. Более того, она изо всех сил старалась выглядеть как все и рьяно следила за модой: отказывалась от белого, если в моду входил черный, обновляла гардероб в зависимости от того, какие цвета были в данный момент модными. Ей нравилось не выделиться и одновременно соответствовать моде. Сейчас она была в «армейских» брюках камуфляжной расцветки, хотя цвет хаки абсолютно не сочетался с ее бледной кожей, и в туфлях на плоской подошве — писк сезона, — хотя при ее небольшом росте каблуки были бы совсем нелишними. И вот теперь, рядом с Соней, которая даже в белом (цвет прошлого сезона) смотрелась королевой, Анна чувствовала себя неуклюжей, коротконогой замухрышкой.

— Итак, чем ты занимаешься? — поинтересовалась Соня.

— Я работаю оператором на телефоне. — С притворным любопытством Анна взяла в руки роман Тургенева, лежащий на журнальном столике. — На «Радио-Централ». Отвечаю на телефонные звонки. Меня только что перевели из «Часа Джимми Сэлада» в программу Пэмми Ловенталь «SOS!». Мне кажется, там будет намного интереснее.

«Скоро я тоже смогу похвастаться такой библиотекой», — ухмыляясь, подумала Анна. Библиотека состояла почти сплошь из классики. Если и попадались тут современные романы, то они лежали на полках, уставленных компакт-дисками. Были здесь даже труды по философии. Жизнь Сони проходила на мягких уютных диванах и под звуки оперной музыки. Совсем немного времени — и все это будет принадлежать ей, Анне. Через несколько минут она будет снимать здесь не просто комнату, но и все содержимое этой квартиры.

— А где ты живешь сейчас?

— На Финчли-роуд, в северной части города.

— Финчли-роуд?

— Да, но в том конце, где Свисс-Коттедж.

— Свисс-Коттедж? — произнесла Соня, и тут зазвонил телефон.

«Она что, неправильно меня поняла?» — подумала Анна.

— Ой… Извини, я на минутку.

— Конечно, пожалуйста.

Соня отошла к телефону, а Анна краем глаза уловила свое отражение в большом зеркале, которое, казалось, все это время внимательно наблюдало за ней из правого угла комнаты. И зачем только она надела эти штаны в «армейском» стиле? К тому же невооруженным глазом видно, что сегодня она их надела в первый раз. Она присела, но, не удержавшись, встала опять, чтобы еще раз посмотреться в зеркало. Она никогда не доверяла своему отражению, на каждой фотографии она выглядела по-разному. Хорошенькая ли она? Или дурнушка? Плакать ей или, напротив, гордиться? Этого Анна никак не могла для себя решить. Самооценка ее вечно колебалась, наподобие курса бразильского реала, — то поднималась, то резко падала. В глубине души она была уверена в своей привлекательности. Впрочем, как и любая другая женщина. Именно это и двигало ею, когда она бродила от одной витрины с косметикой к другой. На самом дне этих карих глаз, обыкновенных, маленьких, где-то под копной рыжих волос таилась необычайная привлекательность. Надо просто подобрать правильный оттенок губной помады, подходящий под цвет кожи, идеально сидящие на ногах брюки и обогащенный витаминами шампунь для своего типа волос. И тогда, как по мановению волшебной палочки, Анна за одну ночь превратится из лягушки в царевну.

В настоящее время Анна считала, что выглядит выше среднего уровня. Последние десять лет она занималась собственными тайными исследованиями в лондонском метро и, изучив достаточно большое количество типичных представительниц прекрасного пола, пришла к выводу, что ее собственный рейтинг составляет 60 %. Каждые шесть из десяти женщин были еще невзрачнее Анны, и всего лишь четыре (что и составляет 40 %, то есть меньше половины) — красивее. Конечно, бывали дни, когда Анна Поттер выглядела жутко уставшей, ее волосы тускнели и висели сосульками, а поры ее кожи словно вбирали в себя всю пыль и грязь лондонского метро. В такие дни почти все женщины в метро казались красавицами. Она чувствовала себя среди них изгоем и так низко падала в собственных глазах, что могла позволить себе спокойно позавтракать в вагоне поезда и оставить после себя кучу мусора. В такие дни Анна делала перерыв в своих исследованиях. В такие дни она считала, что объект еще не готов к изучению. И наоборот, случались дни, когда Анна насчитывала больше пятидесяти женщин, прежде чем встречала такую же симпатичную, как она сама. В такие дни у нее был великолепный маникюр — ногти на изящных пальцах аккуратные, красивый лак Она презирала тех женщин, которые позволяли себе это непотребное действо — есть на людях, оставляя после себя горы мусора. В такие дни Анна чувствовала, что еще чего-то стоит.