Джулс Бичем - Грани отражения Страница 2

Таким являлся молодой врач Ян Дорнот, практиковавший на отделении, куда пришла работать Лия. Его особенностями были  внешность, эрудиция и подкованность в тонкостях специальности. Конечно же, первое было главным достоинством в глазах дам. Доктор был не из тех мужчин, покоряющих  с первого взгляда броскостью и абсолютной мужской красотой, напротив, черты его лица были скорей резкими и почти жесткими. Глаза не привлекали цветом, или величиной и иными достоинствами, они заставляли человека испытывать неудобство, если тот вздумал бы смотреть чуть дольше Дорноту в глаза: так бывает неудобно смотреть на ледники солнечным ярким днем.  Он не часто улыбался, предпочитая спокойно смотреть на собеседника, но если улыбка и касалась его губ, то лишь слегка, не изменяя внимательного и холодного выражения, которое заставляло женщин, вне зависимости от их возраста, испытывать  заинтригованность.  Он мало с кем общался достаточно тесно, говорили, что он из состоятельной семьи, что он переехал из другого города. Мало кто мог заявить, что достаточно тесно дружит с ним, хотя доктора часто видели в компании коллег и сверстников. Слухов и сплетен ходило более чем достаточно,  и женская половина была от него без ума.

Ян достаточно хорошо рекомендовал себя как специалист, и старшие коллеги прочили ему успешную карьеру. Лия сталкивалась с ним не очень часто, но при встрече он словно и не замечал её. Это не могло не задевать какую-то часть Лии, которой не было приятно то, что на неё смотрят как на пустое место. Само собой, на высоких блондинок из соседней смены она не была похожа и прекрасно знала, что она не так заметна. Поэтому приходилось философски слушать страдания Милы, которая всячески изыскивала возможности поймать доктора в свои сети, но так же безуспешно, надо признать, как и другие медсестры.

Утренняя суматоха в госпитале уже плавно переходила в дневную размеренность. Наступило время обеденного перерыва, и Лия вышла за кофе.

В небольшой очереди она, как обычно, оказалась позади всех и приготовилась передвигаться с черепашьей скоростью – её коллеги всегда достаточно долго обсуждали выбор и принимали решение – что взять на обед.

Поэтому Лия незаметно оказалась невольным слушателем разговора двух мужчин впереди.

– Не знал, что ты встречаешься с Таней. Ты как обычно скрываешь своих подруг.

– Просто не считаю нужным демонстрировать свою личную жизнь. Да, я пока остановил свой выбор на ней.

– А как же твоя интрижка с Анной? Вроде у вас было все серьезно.

– С кем? С этой девицей непонятного происхождения, только и ждущей как бы броситься снимать с тебя брюки? Друг мой, я могу переспать с такой, но не более. Для того чтобы начинать серьезные отношения, она точно не подходит.

Второй мужчина засмеялся.

– Звучит так, будто ты женщин рассматриваешь как кобыл на рынке. Одна для скачки, другая – на развод.

– Можно сказать и так, – собеседник пожал плечами, – Я слишком щепетилен в своих взглядах, которые со мной почти с детства.

С одной стороны Лии было неудобно за подслушанный разговор. С другой стороны она не могла отделаться от  гадкого омерзения, вызванного услышанным диалогом. ”Конечно, – подумала она, – каждый имеет право на  свое мнение. Но высказывать подобное вслух и так унижать людей не позволительно и недопустимо ни в коем случае”.

К тому времени мужчины уже расплатились и с подносами в руках направились к столам, проходя, таким образом, мимо Лии. Вторым собеседником оказался к величайшему удивлению Лии никто иной, как сам доктор Дорнот.

Из состояния неприятного шока её вывел вопрос из создавшейся позади очереди – собирается ли она идти вперед, или же планирует остаться стоять до вечера?

Все это настолько задело Лию, что как она не старалась выкинуть из головы услышанное, не смогла, даже когда вернулась на пост. Она не могла представить, что образованный с виду человек высказывает такую несусветную чушь с умным видом и не стесняется этого.

От кипящих возмущением мыслей её отвлек загоревшийся сигнал вызова из третьей палаты. Лия осторожно открыла дверь и вошла. Маргулис сидел как обычно – в кресле у окна, но при этом руками обхватил голову, как человек, страдающий от непомерной боли.

 –  Я могу чем-то помочь?– Обратилась к нему Лия.

 – Да, не были бы Вы так любезны, дать мне какое-нибудь снотворное?– произнес он, не поднимая головы.

– Да, конечно же, –  ответила Лия. Она  дошла до поста, нашла успокоительное  и  вернулась снова в палату Маргулиса.

– Спасибо, – поднялся на нее неподвижный взгляд.

– У Вас необычайно острый слух, – заметила Лия.

– Небольшая компенсация природы. В некоторых случаях это проклятье, в иных –  полезный подарок, – пожал он плечами.

Лия развернулась к двери, но неожиданно для себя помедлила. В этой палате царил полумрак, тишина и спокойствие. И этого ей вдруг остро стало не хватать.

– Останьтесь, пожалуйста. Ведь в Ваши обязанности входит удовлетворение потребностей пациента в лечении, поддержании здоровья и общении, не так ли?

Он смотрел на нее так, словно видел её замешательство. И Лия приняла вызов, так же прямо глядя на него.

– Да, Вы правы.

– Присядьте, – Маргулис показал в сторону второго стула, – Сегодня Вы расстроены и взволнованы. Возможно, я плохой пациент, но на роль молчаливого собеседника сгожусь.

Лия подчинилась его просьбе и, сев на краешек стула, сказала:

– С чего вы взяли, что я взволнованна? Отнюдь.

– Обычно Вы смеетесь и любите поговорить. Вы уходили, а вернулись тихой и ни с кем не говорили. Вы не возразили на мои слова.

Лия искренне порадовалась, что в полутьме не видно её вспыхнувшего свекольным цветом лица.

Маргулис помолчал, а потом снова заговорил:

– Никогда и никому не позволяйте выводить себя. Пока Вы владеете собой –  Вы владеете ситуацией и Вас не победить.

Его незрячие глаза смотрели на нее, и Лия позволила себе рассмотреть его, насколько позволял полумрак. Он создавал ощущение человека в броне. Его глаза разделяли его и собеседника стеной. ”Он никого не пускает в свой мир”– подумала Лия.

– Заходите, если Вам захочется поговорить или просто отдохнуть в тишине, – сказал Маргулис.

Оказавшись за дверями, Лия поймала себя на мысли, что ей совершенно не хочется покидать эту палату. Ощущение спокойствия и уравновешенности, исходящее от этого человека, окутывало надежным покрывалом защиты и уверенности. А она нуждалась в этом.

* * *

Иногда Эрика посещали мысли – как выглядит свет. С недавних пор он стал ловить себя на том, что эти мысли стали снова появляться в его голове. Причиной этого оказался смех. Услышав его впервые, Эрик непроизвольно протянул  руку в направлении этих звуков. Это был осязаемый, материальный смех, похожий на мягкий, волнистый бархат. И с тех пор он стал искать эти звуки в толпе остальных.