Люсьен Гольдберг - Скандалы Страница 2

Когда она поднялась в кабинет, головная боль, начавшаяся со звонком редактора, стала нестерпимой. Стараясь не замечать ее, Лолли расположилась за столом, включила компьютер и уставилась на экран. Когда он засветился, Лолли болезненно сощурилась.

Все равно придется смотреть на экран. Может, надеть темные очки, подумала Лолли, тогда, должно быть, ей удастся поработать. Вспомнив, что где-то на полке стоит коробка, в которой, возможно, окажутся и очки, она принялась искать их, пока не обнаружила красный лакированный ящичек под пыльным, марципанового цвета бюстом Ким Бессинджер в натуральную величину, изготовленным для презентации какого-то фильма.

Лолли стоило такого труда приподнять увесистый торс Ким Бессинджер и высвободить ящичек, что она, потеряв равновесие, поняла, что падает. Испугавшись, она инстинктивно ухватилась за край полки, та покачнулась, и на Лолли рухнул бюст. Она успела заметить устремленные на нее сладко прищуренные невидящие глаза Ким, когда полка отделилась от облупившейся штукатурки стены.

1

Когда Кик Батлер рысцой промчалась между колоннами вестибюля здания в Баррингтоне, лифтер Майк улыбнулся ей. Влетев в кабину, она прислонилась к стенке и перевела дух.

– Привет, Майк, – сказала она и, выпятив нижнюю губу, подула на влажную челку. Казалось, что даже в самый дикий зной двадцативосьмилетняя Кик с ее свежим веснушчатым лицом и короткими рыжими волосами источает прохладу.

Майк, стоявший спиной к Кик, заметил:

– Жарковато, чтобы так бегать, подружка.

– Ничего не поделаешь, – отозвалась она, – вечная суета: то туда, то сюда, какие-то встречи. У помощницы всемирно известной журналистки, ведущей отдел светской хроники, нет ни минуты покоя.

– Ясно, ясно, – мрачно сказал Майк. – Не знаю, сколько она тебе платит, малышка, но, посули мне стопроцентный выигрыш в лотерее „Выбери четыре", я и то не поменялся бы с тобой местами.

– Ну, работать с ней не так уж плохо, – возразила Кик, пожав плечами. Впрочем, она не особенно горячо защищала свою патронессу. Она знала, что служащие не слишком расположены к Лолли, всегда полагавшей, что ее рождественская статья, где она поименно поминала всю обслугу дома, вполне заменяет этим маленьким людям праздничный подарок. Однако Кик не считала необходимым сообщать Лолли, что думают эти люди об ее „подарках", поскольку та не слишком щедро оплачивала ее услуги.

– Приехали, – сказал Майк, когда лифт остановился на верхнем этаже.

– Спасибо, Майк. – Выйдя на площадку, Кик порылась в поисках ключей и вытащила из заднего кармана длинный шнурок от ботинок, который приспособила вместо цепочки.

Постепенно открывая один за другим четыре замка системы „Сегал" в квартире Лолли, Кик слышала, как опускается лифт. Потом она отперла еще одну дверь: когда Лолли предложила ей эту работу, Кик соблазнилась приманкой в виде комнаты и питания. Кик понимала, что попадет в круглосуточное рабство, но сейчас ей было необходимо жилье.

Задержавшись в длинной галерее, Кик прислушалась. Иногда днем она слышала, как на третьем этаже Лолли что-то кричит в трубку. Но сегодня единственным звуком было тиканье часов в высоком футляре на площадке первого этажа. Может, Лолли уже отбыла в Хэмптон с Абнером Хуном? Было уже около двух часов, а Лолли всегда предпочитала уезжать пораньше.

Спальня Кик находилась у лестницы на втором этаже, и окна ее выходили на Центральный парк.

Высунувшись из правого окна, можно было увидеть ногу одной из двух каменных статуй на внешнем карнизе. Кик называла эти уродливые создания Тельмой и Луизой. Из окна она видела Тельму. Когда она перебралась в эти апартаменты, чтобы работать у Лолли ассистенткой и „прислугой за все", первые несколько недель Тельма казалась ей химерой-стражницей, подсматривающей за ней. И по ночам Кик рассказывала именно Тельме о бедах, преследовавших ее до того, как она оказалась у Лолли. На первых порах ей не верилось, что эта боль когда-нибудь оставит ее.

Кик знала, не будь она в таком состоянии, чуть ли не на грани помешательства, она бы ни за что не согласилась перебраться в этот зловещий старый дом. Впрочем, теперь Кик была рада, что оказалась здесь.

За год, который она провела у Лолли, Кик ощутила, что чему-то научилась, почти безотлучно находясь рядом с такой профессионалкой. Теперь она разобралась, что к чему, поняла, как и отчего туманные слухи, попав в печать, производят такое ошеломляющее впечатление. На первых порах ее терзали сомнения; собирать сплетни не казалось ей настоящим делом, а Кик считала себя опытной журналисткой. Но со временем она убедилась, какое влияние на людей во всем мире оказывают колонки Лолли. Тогда, изменив свою точку зрения, Кик стала предоставлять в распоряжение Лолли едва ли не самые ценные материалы, которые они в шутку называли „списком Кик".

В детстве Кик нравилось делать разнообразные записи. Она много путешествовала с бабушкой и за эти годы составила огромный список имен и телефонов сотен людей, с которыми знакомилась легко и без всяких условностей: швейцаров лучших отелей, барменов сверхмодных клубов, метрдотелей в ресторанах, не меньше чем трехзвездных, модных парикмахерш и фотографов, водителей лимузинов, которые возили знаменитостей не только в Нью-Йорке, но и, к удивлению Лолли, в Лондоне, Париже, Риме. Она знала все таверны, где толклась золотая молодежь. В этом подпольном мире знали подноготную каждого, о ком стоило упомянуть в прессе. За годы работы Лолли обзавелась своим списком нужных людей. Конечно, она с ним основательно запоздала, да и вообще не в ее правилах было проявлять интерес к тем, кого Лолли считала „пустым местом".

Поймав себя на том, что все чаще прибегает к списку Кик, чтобы сэкономить на взятках или выйти на чей-то след, Лолли спросила, как возник список. Кик пожала плечами и, улыбнувшись, ответила, что ее всегда интересовали люди и она коллекционирует их. Жизнь казалась Кик нескончаемой игрой „Соедини точку с точкой". Подозревая, что каждый что-то знает или с кем-то знаком, она считала нелишним иметь под рукой список, указывающий, кто есть кто.

Кик вытащила чистую белую футболку из ящика комода и, натянув ее, решила отправиться в кабинет и привести в порядок свой стол. Поскольку Лолли нет на месте, она может позволить себе слушать во время работы свою любимую станцию, передающую рок-музыку. Кик двинулась вверх по лестнице, где хранились странные и никому не нужные предметы, присланные Лолли теми, кто надеялся, что она упомянет о них в своих колонках.

В кабинете зазвонил телефон. Не успела Кик подойти, как включился автоответчик. Она услышала хрипловатый голос знаменитого юриста Ирвинга Форбраца. Он сказал, что у него есть потрясающая новость, но он вот-вот покидает свои апартаменты в „Трамп-Тауэр" и с ним не удастся связаться, пока он не доберется до Лос-Анджелеса.