Татьяна Коршунова - Перешагнуть черту [СИ] Страница 20

Я только встала с качелей и направилась в сторону своего подъезда, как неожиданно один из парней преградил мне дорогу, а второй уже стоял за моей спиной.

— Девушка, а составьте нам компанию!? Мы вас не обидим, — неприятный, охрипший голос перешел в издевательский смех.

— Ага! — послышалось сзади.

Ничего не ответив, я попыталась обойти стену из мускулов, которая к тому же была на полторы головы выше меня. Только сильная рука схватил меня за предплечье, и не собиралась отпускать.

— Мы ведь можем и огорчиться!

Второй парень сзади схватил меня за талию и, подняв, направился в сторону, где заканчивался дом. Второй шел рядом.

Сердце бешено колотилось — и паника накрыла с головой. Вырываясь и крича, я колотила кулаками по здоровым ладоням несущего меня парня, но тот, крепко ухватив одной рукой, второй прикрыл мне рот так, что крики были похожи на мычание.

В глазах все стало расплываться, а сознание потихоньку гаснуть, когда парня что-то сбило с ног и, потянув меня за собой, он упал. В это же время я услышала вопли шедшего рядом парня, звук разорвавшейся одежды и дикий рык. Затем звуки медленно стали уплывать и, перед тем как отключиться, я услышала, как возле меня происходят какие-то хаотичные движения, затем крики и протяжный вой.

Холодно. Как же холодно. Жестко, мокро и … Кто-то лижет мне лицо? Я открыла глаза. Собака. Ах, да. У меня есть собака. Бран довольно тявкнул и снова лизнул меня в щеку. Темно.

С одной стороны кусты, с другой — бордюр, высокое здание и асфальт, на котором лежу я. Тусклый свет от висящей над подъездом лампочки слабо освещает окружающую территорию.

Мутное сознание в красках напомнило, что произошло ранее, и я искренне обрадовалась, что жива и, пусть, валяюсь на улице, но рядом родное общежитие. Я повернулась. В правом боку почувствовала тупую, ноющую боль. Приложив к больному месту руку, встала, и медленно побрела домой.

Интересно, что случилось с теми придурками, которые хотели… понятно, чего они хотели. И тут в моей голове раздался уже знакомый голос: «Что хотели, то и получили». Бран гордо шел рядом со мной.

— Что ты сделал? — я остановилась и уже вслух задала вопрос.

— «Укусил в паре мест, а потом показал, что случается в преисподней с насильниками».

— Что?

«Я могу защитить. Помнишь?»- раздался насмешливый голос пса.

Я зашла в ванную, закрыла дверь и мысленно дала понять псу, что хочу побыть одна. Включила воду, сняла грязные джинсы, свитер, распустила волосы, встала во весь рост и задержала взгляд на своем отражении в зеркале.

Растрепанные волосы, кожа испачкана грязью, на щеке царапина. Посмотрела на свои руки и, прикрыв ладонями лицо, заплакала. Мгновенно плач перешел в рыдания, и меня охватила истерика. Слезы быстрыми ручьями стекали по лицу, тело содрогалось, а я сидела на краю ванной и не могла успокоиться. Спустя некоторое время, все же попыталась взять себя в руки и, продолжая хныкать, залезла в ванную и опустилась в горячую воду. Она моментально окутала теплом и начала расслаблять. Я словно оказалась в вакууме, который никто не сможет разрушить и причинить мне боль. Ни душе, ни телу.

Я полчаса лежала в этой жидкой постели. Вода совсем остыла, но тело привыкло к ней. Вылезать не хотелось, было страшно. Страшно возвращаться туда, где столько непонятного, злого и непредсказуемого. Тело стало потихоньку колотить от холода, кожа покрылась мурашками, и я поняла, что должна сделать над собой усилие и все-таки выйти из воды. На автомате встала, ступила мокрыми ногами на плитку, вытащила из ванной заглушку, быстро вытерлась полотенцем, набросила халат и, открыв дверь, направилась в комнату.

Включила свет, посмотрела на часы: два ночи. Расстелила кровать, погасила свет, залезла под одеяло и закрыла глаза. Внутри ничего. Только непонимание, гадкие лица неудавшихся насильников, их мерзкий голос, а потом — темнота.

Мне приснился мальчик. Совсем маленький. Ему года два, не больше. Он играет в песочнице, набирая маленькой ладошкой песок и пересыпая в другую, а песок сочится сквозь его пальчики. Мама мальчика сидит рядом, на скамейке. Она отвернулась и с кем-то разговаривает по телефону. На площадке никого кроме них.

Мальчик встает и идет к железным старым качелям. Мама громко беседует, не обращая внимания на ребенка. Малыш начинает баловаться, раскачивая сидение качелей. Крепительные столбики очень хлипкие и они начинают шататься вместе с движущимся сидением. Туда-сюда. Туда-сюда.

Всего одно мгновение — и качели падают. Падают прямо на малыша, накрывая его ржавой арматурой. Только когда раздается грохот, мама оборачивается и раздается крик. Дикий вопль матери, еще не совсем осознавшей, что произошедшее навсегда унесло жизнь ее маленького сына.

Я дернулась и села на кровати. Холодный пот выступал на лбу, а в ушах стоял бессмысленный крик. Невозможно. Это просто невыносимо. Я стала чувствовать эмоции людей во сне, словно они были моими. Беспощадно вонзаясь в меня занозами, они растекались во все частички моей сущности. Заполняя страхом, болью, ужасом, безысходностью и чувством смерти.

Выжатая, как лимон, будто и не спала, поднялась, оделась и побрела на работу. Пустой день, пустые движения, пустая я. Переставляя книги, делая записи, машинально читая документы, смысл которых не успевая дойти до моего мозга, тут же растворялся, я не испытывала никаких эмоций. Мои личные чувства словно покинули меня. Испарились, умерли. Все стало неважно, ненужно и безразлично.

Наверное, со стороны я походила на робота, который выполняет свою работу согласно установленной программе.

Посмотрела на часы. Шесть. Рабочий день закончился. Выключила монитор компьютера, взяла сумку, вышла в коридор, всунула в замочную скважину ключ, повернула несколько раз, достала. Прошла по коридору, спустилась на первый этаж, отдала вахтеру ключ, вышла на улицу.

Свежий ветер подул в лицо и по телу побежали мурашки. Медленно, бесцельно, глядя вперед, я двинулась в направлении своего общежития. Знакомая дорога, истоптанная десятками ног, шагающими тут изо дня в день. Те же улицы, те же дома, дворы, деревья, кусты, трава и даже люди. Все одно и то же. Знакомый подъезд. Неожиданно для себя я обернулась, остановилась и задержала взгляд на детской площадке. Той самой. Где вчера …

На медленно раскачивающихся качелях сидел малыш. Мое сердце словно ожило. Сделала шаг и направилась к нему, зная … он ждет меня. Коричневые штанишки, кроссовки, модная курточка и пропитанная кровью шапочка.

Увидев меня, мальчик аккуратно слез с качелей, подбежал и обнял меня. Затем поднял голову и уставился голубыми безжизненными глазами.