Обещание любви (ЛП) - Вуд Джессика Страница 20

— Почему? — Она склонила голову набок и посмотрела на меня, ожидая ответа.

— Потому что нам не нужны два дома. Так что мы с твоей мамочкой решили продать тот дом.

— Но почему же? — настаивала она, требуя ответа, который удовлетворил бы ее любопытство. Как и ее мать, Софи была очень любознательна. И очень быстро разговор с ней превращался в серию вопросов «почему?».

— Ладно, потому что твои бабушка Бетти и дедушка Том сейчас живут в доме престарелых в Тампе, а твой дядя Чарли вместе с семьей живет в Сан-Франциско. Поэтому мы с твоей мамочкой решили переехать в этот дом.

— Почему?

— Потому что мы оба предпочли этот и решили подать другой.

— Почему?

Я усмехнулся, когда она снова произнесла свое любимое слово.

— Потому что здесь я чувствую себя, как дома.

— Почему?

— Потому что, — сказал я и начал щекотать ее, — здесь живет самая милая маленькая девочка.

Софи, вероятно, не услышала моего последнего ответа на ее серию вопросов «почему», потому что, как только я начал щекотать ее, она безудержно захихикала и начала извиваться, пытаясь отгородиться от моей руки.

— Щекотно, папочка, — с трудом выдавила она, хватая ртом воздух.

— София Джудит Пирс, — раздался строгий голос Хлои с верхней площадки лестницы, — разве мама не говорила тебе, что ты не должна слишком шуметь, когда Кори спит?

Софи тут же выпрямилась и перестала хихикать. Но не ответила на вопрос матери. Вместо этого она невинно посмотрела на меня снизу вверх, надув губки.

— Ты разбудила своего младшего братика.

Хлоя спустилась по лестнице, держа Кори за руку. Тот тер глаза кулачком, его лицо исказилось от дискомфорта, как будто он собирался заплакать. Ему скоро должно исполниться два года, и без дневного сна к обеду он становился раздражительным и трудным в обращении.

— Прости меня мамочка. Я… я не хотела этого делать. — Софи опустила голову и старалась не смотреть на свою мать, которая только что вошла в комнату.

— Не будь с ней так строга, милая. Мы и не подозревали, что были такими шумными.

— Папочка меня щекотал, — добавила Софи.

— Ах ты, маленькая болтушка, — поморщился я, глядя на нее. Когда она увидела улыбку на моем лице и поняла, что я просто дразню ее, то с вызовом показала мне язык. Затем вывернулась из моих рук, подбежала к ближайшему окну и выглянула наружу, чтобы понаблюдать, как грузчики выгружают вещи из грузовика.

Не желая пропустить ничего интересного, Кори быстро последовал за своей старшей сестрой, подошел к окну и тоже попытался выглянуть наружу.

Я повернулся к Хлое.

— Мне так жаль, детка. Это моя вина.

— Джекс, наша дочь обвела тебя вокруг пальца, — вздохнула Хло. — Ты слишком сильно балуешь ее и никогда не наказываешь.

— Ну, она же маленькая папина дочка. — Я улыбнулся ей, пытаясь разрядить обстановку.

— Но как София будет воспринимать нас всерьез, если мы не будем требовать никаких наказаний за то, что она делает неправильно? Ты же знаешь, что нам нужно держаться единым фронтом в воспитании. Она не должна видеть, как я расстраиваюсь из-за чего-то, а потом видеть, как ты улыбаешься и дразнишь ее, как будто ничего не случилось.

— Я знаю, Хло. И вовсе не пытаюсь подорвать твой авторитет. Это действительно моя вина — я щекотал ее и этим вызвал вспышку ее хихиканья. — Я сократил расстояние между нами и одарил Хлою своим невинным щенячьим взглядом, который всегда заставлял ее смеяться. — Мне очень жаль. Пожалуйста, не сердись.

И тут же жесткое выражение на ее лице смягчилось. Она вздохнула и покачала головой.

— Иногда ты просто невыносим, Джекс. И почему я всегда должна быть плохим полицейским, когда Соф делает что-то не так?

— О, я думал, мы еще до ее рождения договорились, что я буду хорошим копом, а ты — плохим.

Я криво усмехнулся и обнял ее руками за талию.

Хлоя закатила глаза.

— И разве это справедливо по отношению ко мне? Ты станешь самым крутым отцом на свете, а меня она возненавидит, и у нее будет еще одна причина игнорировать меня, когда она станет подростком.

— Ну, если это поможет, я постараюсь замолвить за тебя словечко, — подмигнув, поддразнил я ее.

Она рассмеялась.

— И почему я думаю, что ты не будешь стараться изо всех сил? — поддразнила она меня в ответ, игриво хлопнув ладонью по моей груди.

Я усмехнулся.

— Не волнуйся, детка. Софи — хороший ребенок. И никогда не сможет возненавидеть тебя. Ты же знаешь, что она очень высокого мнения о тебе. Соф очень напоминает мне тебя, когда мы были детьми.

Это вызвало улыбку на ее лице.

— Чем же?

— Ну, как и ее прекрасная мать, Софи самоотверженна и имеет самое большое сердце. Это видно по тому, как она заботится о Кори, когда они играют вместе.

Я посмотрел на Софи и Кори, стоявших у окна. Хлоя проследила за моим взглядом. София принесла из детской свой табурет и поставила его перед окном. А на табурете стоял Кори. Теперь он стал достаточно высок, чтобы выглянуть в окно и увидеть грузовик службы перевозок по соседству, он смеялся и прижимал палец к стеклу с явным ликованием. Вместо того, чтобы тесниться рядом с ним, Софи стояла прямо позади своего младшего брата. Рассказывая Кори о том, что делают люди снаружи, она обняла брата и выглядывала в окно из-за его плеча.

Когда я снова повернулся к Хлое, на ее лице сияла сентиментальная улыбка и блеск в глазах, который появился, когда она стала матерью.

— Видишь, — тихо сказал я, — она вырастет замечательной, — Хлоя встретила мой пристальный взгляд, ее глаза были полными слез от волнения. Я наклонился к ней поближе и прошептал. — У нее мать — идеальный образец для подражания.

— Ох, Джекс. — Ее голос дрогнул. — Ты всегда знаешь, что сказать.

— И поэтому ты меня любишь, — игриво заметил я.

— Это одна из бесчисленных причин, почему я люблю тебя. — Она выразительно посмотрела на меня снизу вверх, в ее глазах было столько обещаний, что я почувствовал, как меня одолевает сила ее непоколебимой любви ко мне.

— Хло, если ты будешь любить меня каждый день до конца моей жизни, то я действительно самый счастливый человек на свете. — Я слегка приподнял ее подбородок и наклонился, чтобы поцеловать. То, что начиналось как нежный поцелуй, быстро превратилось в нечто более глубокое. Ее мягкие губы были сладкими, страстными и пьянящими — чем больше я ощущал ее вкус во рту, тем глубже становился поцелуй. Даже после всех этих лет, проведенных вместе, наши поцелуи все еще были сильнодействующим наркотиком, способным привести меня в возвышенное состояние бытия, где единственным, что имело значение, были она, мы и этот самый момент.

— Фу-у-у-у-у-у! Поцелуи!!! — крики Софи вернули меня к реальности.

— Ф-ф-ф-ф! Поселуи! — закричал Кори, пытаясь подражать своей старшей сестре.

Когда мы неохотно разомкнули наши губы, Хлоя хитро улыбнулась мне, и по ее многообещающему взгляду я понял, что не могу дождаться сегодняшней ночи, когда мы останемся одни в нашей спальне, и она будет вся целиком моей.

Я повернулся к Софии и усмехнулся.

— Фу-у-у-у? Ты считаешь, что целоваться с папой — это отвратительно? — И прежде, чем она успела ответить, я бросился к ней. Она завизжала от восторга, когда я схватил ее за талию, поднял в воздух и начал осыпать поцелуями ее личико и дуть на ее животик.

— Папочка! — завизжала она между приступами неудержимого хихиканья. — Щекотно!

Когда я, наконец, поставил Софи на пол, ее лицо было свекольно-красным, и она задыхалась.

— Кор-ри! Кор-ри! — кричал Кори, протягивая ручки ко мне.

Я рассмеялся и взял Кори на руки. Его пронзительное хихиканье наполнило комнату, пока я осыпал его поцелуями и тоже дул на животик. Когда я, наконец, поставил его на ножки, он смеялся и хлопал в ладоши.

— Вот видишь, Соф. Твой младший братик не считает, что целоваться противно.

— Папочкины поцелуи не так уж и противны… но целовать маму… — Не в силах ничего объяснить, она подбежала к Хлое и обняла за ногу, уткнувшись лицом в ее юбку.