Рай в объятиях Беса - Яна Войнова Страница 20

— Мы здесь все вместе жили. Папа, мама и я. Ютились в одной комнатушке. До смерти мамы. А потом, когда я в институт поступила, папа переехал на дачу. А мне эту квартиру оставил. Это мой дом. Я всю жизнь в нем прожила, – прикусила губу и добавила: – Не все покупается, Ваня. А на сделку с совестью я не пойду. У меня не тот характер.

— У каждого есть своя цена, Светик, – цинично заявил Панкрат.

— Ваня, завтра утром… я возьму самоотвод. Радуйся, ты победил.

Его рука, блуждающая по ее телу, резко остановилась. Он повернулся к ней, зло уставился и зашипел:

— Ты че несешь, красивая?!

— Я не могу быть прокурором по твоему делу. Пусть твой Леонид Кириллович заявит судье о преследовании со стороны семьи Михеевых. Я не стану возражать. С уликами по делу, тебе любой прокурор предъявит обвинения.

Панкрат скривился и громко выматерился.

— Есть проблема, Светик. Тебя не снимут. Я узнавал.

— Если я возьму самоотвод, то…

— Тебе не разрешат, – отрезал он, подскочил как ужаленный, и натянул брюки.

— Что?! Это еще почему?!

— Потому что не тех людей я убил, Света, – Панкрат резко опустился на кровать к ней спиной и провел пальцами по своей макушке. – Мне никто не разрешал их трогать. Более того, громко запретили. Ты ошиблась в выводах, красивая. Деды на меня сейчас злятся за своеволие. И самое безопасное для меня сейчас место – это решетки. Руки у них, конечно, длинные. Но пока я в СИЗО, есть шанс выжить. Сейчас на зону мне нельзя. Быстро на пику поставят.

— Ты шутишь?

— Нет, конечно. Пока я плачу охране сумасшедшие бабки, то сижу в отдельной камере. А мои люди ежедневно к дедам на поклон ходят, чтобы меня ненароком не пырнули заточкой. Как думаешь, откуда у тебя видео со мной появилось? Вовремя так! Со всеми подробностями. Меня деды подставили.

— Зачем же ты тогда их убил?

— А ты сейчас как прокурор спрашиваешь или как моя женщина?

— Я попробую договориться о твоей охране. Ты можешь выступить против них, Панкрат. Мы обеспечим тебе защиту и…

— Не смеши, красивая! Че вы там можете?! – рассмеялся Панкрат. – Да и не стукач я, Светик. И, несмотря на то, что мне от тебя крышу сносит и в космос подбрасывает, я тебе, красивая, ни хрена не скажу, – он склонился над ней и впился в жестком коротком поцелуе ей в губы. – Так что быть тебе, Светик, моим прокурором. Леня против тебя – пацан в памперсах. Я ж тебя в суде видел. А судье пригрозили, если он меня отпустит, ему кранты.

— То есть… меня на это дело назначили, потому что…

— Взяток не берешь. Все знают, что ты, как отец… принципиальная! А значит, меня точно упечешь. А на зоне меня встретят со всей, как говорится, любовью. По моим данным малява туда уже дошла.

— И что ты мне предлагаешь? – истерично засмеялась Света в лицо бандиту. – Спать с тобой, а потом в суде против тебя же выступать? А ты ко мне заявился, чтобы удостовериться, что я от дела не откажусь? Чтобы тебя свои же не убили… Сволочь…

Слезы градом хлынули из глаз, она отбросила его руку, вскочила с постели, натянула халат и бросилась вон из комнаты.

— Стой, Свет! – он настиг ее на кухне и насильно притянул к себе. – Ну че ты опять себе напридумывала?

— Ты использовал меня, ублюдок! – яростно шептала она и, пытаясь выбраться из его крепких мужских объятий, колотила сжатыми кулаками по широкой груди бандита. – Как ни крути, использовал!

Панкрат, стиснув челюсть, молчал. На его лице заходили желваки. Света билась в истерике в его бесовских объятиях, а он сжимал ее крепче, притягивая к себе ближе. Жадно целовал ее щеки, лоб, волосы. С упоением вдыхал ее запах, пока она осыпала его проклятиями. А Ваня просто ждал, когда она успокоится. Через какое-то время ее рыдания стихли, превратившись в тихие всхлипы. Ее длинные черные волосы застилали лицо. Он нежно отвел рассыпавшиеся пряди, потянулся жаркими губами к ее уху и прошептал.

— Странная ты, Светик. Очень красивая и очень странная. Либо, мужики тебе до этого вшивые попадались, – обдал ее голодным взглядом, от которого у нее мгновенно подкосились колени. Его сбивчивое дыхание обжигало внутренности адским пламенем. У Светы закружилась голова от янтарного блеска тигриных глаз. Он обхватил ее лицо ладонями и яростно выдохнул в губы. – Не плачь, красивая! Ерунда все это. Услышь меня. Клянусь тебе… С первого взгляда, Светик… Как пацан сопливый… Плевать, где я нахожусь. Хоть, на зоне, хоть в гробу. Моя навсегда…

НАСТОЯЩЕЕ

Отцу о словах дочери в зале суда донесли шустро. Он позвонил через полчаса после заседания. Генерал полиции Михеев орал так, что у Светы заложило уши. Такого отборного мата не знали, кажется, даже самые матерые уголовники. Свете пришлось даже отодвинуть телефонную трубку от уха, пока отец заходился в праведном гневе.

— Совсем озверела?! С ума сошла?! Такое заявлять во всеуслышание на открытом заседании?!

Света прямо увидела перед глазами, как отец, одетый по всей форме, раскраснелся, а кончики его пышных черных усов от злобы завернулись смешным колечками вверх. В детстве всегда по усам определяла, когда он злится.

— Папа, тебе вредно нервничать, у тебя сердце.

— Отставить! – орал Михаил Михайлович, выпуская пар. – От, когда ты ползать стала, сразу понял, что у тебя мозги набекрень! Кроме выигрыша совсем уже ни о чем не думаешь?! КАК ты могла такое заявить при всем честном народе?! Это ж как надо хотеть победить, чтобы так опозориться?! А