Тайный наследник для миллиардера - Тала Тоцка Страница 20

Присматриваюсь внимательнее. А она права, между детьми и правда что-то есть общее — да хоть те же ямочки. Пытаюсь представить, как это, когда кроме сына есть дочка, и внутри царапает непроходящее чувство вины перед Бодькой, которое я не могу заглушить все эти годы.

Мой сын родился из-за моих непростительных амбиций. Из-за меня он лишен нормальной семьи, братьев и сестер. Из-за меня мой такой ранимый, добрый и справедливый ребенок никогда не узнает, кто его отец. Потому что я захотела на нем заработать.

Никогда не признаюсь ему, как именно он появился на свет. Я придумала красивую историю любви, где мы с его отцом очень любили друг друга, а потом он погиб на задании. Потому что был тайным разведчиком.

Сама понимаю, как это глупо звучит, но мой сын не должен знать, что от него отказались, и что для своих родителей он был всего лишь бракованным материалом. Еще и украденным. У меня.

Прогоняю тяжелые мысли — лучше подумаю о том, как хорошо прошли вчерашний вечер и сегодняшнее утро. Соня попросилась спать со мной, но, когда пришло время наших с Бодькой полежалок, я немного застопорилась.

— Мам, мы с тобой полежим? — привычно спросил сын.

— Конечно, сынок, — ответила я ему и погладила вихрастую макушку, — конечно полежим.

— А ты любишь полежалки? — повернулся Богдан к Соне.

— Это как? — с любопытством спросил девочка.

— Это когда мы с мамой лежим, и я ей рассказываю, что делал днем.

— Нет, — покачала головой Соня, — папа говорит «спокойной ночи», и все. Он много работает. А бабушка, когда остается ночевать, она читает мне книжку и засыпает раньше меня.

— Мам, а давай Соня посмотрит на наши полежалки! — воодушевился Богдан.

В итоге мы улеглись все втроем на диван в гостиной, — я посередине, Бодька с Соней по бокам, — и мы целый час болтали, пока дети не уснули.

Я не стала переносить сына в его комнату, он упросил меня оставить его с нами. А я полночи лежала без сна. Вслушивалась в сопение двух носиков с двух сторон, захлебываясь от переполнявшей щемящей нежности к обоим детям.

Утром дети баловались и обливались в ванной водой, а за завтраком Соня сидела грустная и расстроенная.

— Что с тобой, Сонечка? — спросила я у девочки, подсовывая ей ближе ежевичное варенье. — Тебе не нравятся блинчики?

— Нравятся, — вздохнула она.

— Соне понравилось жить у нас, — заявил Богдан. — Давай ее оставим, мам?

— Я по папе соскучилась, — снова вздохнула девочка.

— Ну твой папа у нас, наверное, не захочет жить, — заметил мой здравомыслящий сын.

— Конечно не захочет, — рассмеялась я. Еще бы. Миллиардер Арсанов в съемной двушке это уже не сюр, а полный трэш. — У нас мало места.

— У нас много, — вдруг сказала Соня, — целый большой дом.

— Это ваш дом, Сонечка, — сказала я, наливая какао с молоком. — Лучше ты будешь приходить к нам в гости, а Богдан будет приходить в гости к тебе. Если твой папа разрешит.

После завтрака дети стали собираться на прогулку, а я сделала себе самую любимую и практичную прическу — собрала на макушке волосы в пучок, скрутила в узел и закрепила шпильками.

— Я тоже такую хочу, — указала на мою голову Соня.

— У тебя такие красивые волосы, Сонечка, — я расчесывала ее мягкие гладкие волосы и получала необъяснимое удовольствие. А еще сожаление. Бодьке не требовались косички и хвостики.

— Я теперь точно, как вы! — радостно сказала девочка, когда мы обе стали перед зеркалом и сравнили прически.

— Ты белее, — авторитетно заявил Бодька, глядя на нас со стороны.

— Не белее, а светлее, сынок. У Сонечки светлые волосы, — поправила я.

— Хочу как вы! — насупилась та.

— Не переживай, подрастешь, они могут потемнеть, — успокоила ее я, — я в детстве была как одуванчик. А теперь видишь, совсем на одуванчик не похожа.

— Папа! — слышу детский возглас и спохватываюсь.

Я слишком задумалась и не заметила, как у боковой аллеи остановился огромный сверкающий глянцем на солнце черный внедорожник.

Соня бросается к автомобилю, а у меня неизвестно почему сердце вдруг подпрыгивает, а потом начинает стучать в бешеном темпе, отдавая в затылок. Из внедорожника показывается высокая фигура, и я ахаю, прижав ладони к щекам.

* * *

Он давно так не матерился. Так долго и с таким удовольствием. Но матерись, не матерись, а вернуться вовремя Арсанов не успевал хоть сдохни. И родители, как назло, уехали на отдых.

Обычно они подгадывали свой отпуск в период, когда у Тимура в бизнесе устанавливалось относительное затишье. Но в последние годы бизнес неожиданно попер вверх, Арсанов подписал несколько долгосрочных, практически монополистских и очень прибыльных контрактов. А о каком затишье можно говорить, когда речь идет о больших деньгах?

Тимура выдернули неожиданно, ему пришлось все бросить и срочно лететь в Вену. Он бы успел вернуться, бизнес-джет не рейсовый самолет. Но возникла необходимость в согласовании некоторых моментов. С обязательной трехсторонней встречей с утра. А тут еще и очередная няня уволилась прямо перед поездкой.

Что за загадочная чехарда происходила у них с нянями, Арсанов вообще понять не мог. Его Соня не избалованная и не капризная девочка. Конечно, у Тимура оставалось совсем мало времени на ребенка, и Соню растила мама. Так мать тем более ее не баловала. И при этом ни одна няня надолго не задерживалась.

«Невозможный ребенок», «ваша девочка просто невыносима», «это какой-то ужас» говорили няни о его дочери, и это сбивало Арсанова с толку.

Он готов был платить любые деньги, но нянь это не останавливало, они увольнялись, а ему приходилось начинать по новой. Тимур даже сводил дочь к психологу.

— У вас очень чувствительная и ранимая девочка, Тимур Демидович, — объясняли ему психологи в один голос, потому что он водил Соню к нескольким специалистам. — Она намеренно ведет себя так, чтобы няни не выдерживали и увольнялись. Таким образом Соня подает вам сигнал, что нуждается в вашем внимании.

— И что мне делать? — хмуро спрашивал Тимур. — Бросить бизнес и сидеть дома?

— Это ваш ребенок и ваше решение, — осторожно отвечали психологи.

— Сонечке нужна мама, — говорила Тимуру мать, — тебе бы жениться, сынок!

Здесь он даже не комментировал. Арсанов был абсолютным реалистом и понимал, насколько мало шансов, что предполагаемая жена захочет заморачиваться проблемами неродного ребенка. Ему с головой хватило Нины.

Хорошо хоть успел отвести Соню в садик, и еще ему очень повезло с этой учительницей английского. Надо же, детский сад, а уже и там есть учителя. Скоро в роддомах будут оборудовать