Ты моя, Пушинка! (СИ) - Лисовская Ирина Страница 20

Глотаю возмущение, потому что всматриваюсь в знакомое заплаканное лицо и шокировано уточняю:

– Настя?

Она часто моргает, ведь слезы застелили глаза – ничего не видит перед собой. Стирает их тыльной стороной руки и снова втупляется на меня. Отчаяние слишком ярко вспыхивает в зеленых глазах, но Настя узнает меня:

– Ульяна…

Я даже спросить ничего не успеваю: она уже обнимает меня и рыдает на моем плече навзрыд, будто мы с ней давние подружки. Стою столбом, ведь не понимаю, как себя вести с ней и что делать. Вместо ответных объятий, постукиваю ее по спине и жду, когда пройдет истерика.

Сразу вспоминаю, что пока занималась в зале, до меня долетали некоторые обрывки сплетен об Астахове, но я предпочла надеть наушники и абстрагироваться ото всех. Нафига мне сплетни, своих проблем выше крыши.

Только вот никак не могу вспомнить: или Максима избили, или он попал в больницу из-за болезни. Слишком смазанная ситуация, но ни то, ни другое, не повод для подобной истерики.

– Настя, – хватаю ее за плечи и пытаюсь отлепить от себя, но не выходит, – давай я позвоню твоему брату и ты…

Она замирает, но спустя мгновение отчаянно трясет головой. Ну, а кому мне позвонить? Про Максима даже спрашивать не решаюсь и так ясно, что слезы из-за него. Хотя не вижу причин! Ну, избили… бывает. Или все-таки серьезная болезнь? Ой, короче!

– Тогда давай я отвезу тебя домой, – принимаю нелегкое для себя решение.

Но лучше так, чем снова отпускать девушку в практически коматозном состоянии. Знаю на собственной шкуре, сколько проблем можно навлечь на себя, пребывая в слезливом трансе.

– Да, точно! – Настя хватается за мои слова и за мой рукав, как за спасательный круг в открытом море: – Поехали. Ты ведь не бросишь меня, да? Останешься со мной?

Напрягаюсь, но киваю. Очень странная ситуация, но у меня нет выбора. Если отпущу ее, потом себе точно не прощу, если не дай бог что-то случиться. О том, что со мной сделает Даниил в таком случае, даже думать себе запрещаю.

Помогаю Насте усесться в машину, а затем шустро прыгаю за руль. Девушка не теряется: сразу объясняет мне, куда ехать и где свернуть, чтобы доехать быстрее. Можно сказать, что она успокаивается, но едва паркуюсь возле дома, как Настю снова начинает лихорадить. Дрожит так отчаянно, что даже я чувствую вибрацию в машине.

– Ты ведь не бросишь меня вот так? – снова странный вопрос, на который я не знаю правильного ответа.

Она мне никто, свое дело я сделала – довезла домой без происшествий. Но что-то больно царапается в глубине души, когда смотрю в глаза Насте и вижу там адскую боль.

– Пожалуйста, – девушка вцепилась мне в руку мертвой хваткой, поэтому пришлось кивнуть.

Нехорошее предчувствие преследовало меня, пока Настя отпирала дверь. А уж когда мы вошли в гостиную…

– О, не-е-е-е-т, – проревела она и сразу же унеслась на второй этаж.

Я же осмотрелась. Гостиная выглядела так, будто тут орудовали воры и искали кое-что конкретное. Все верх дном: ящики с комода, подушки с дивана, одежда разбросана, какие-то статуэтки, документы. Даже цветы с подоконника и те не пожалели!

Боже, ограбление среди бела дня? Я уже достала телефон, но пока не поняла, кому звонить: Дану или Максиму. Может, в полицию?

На втором этаже вдруг раздался громкий стук, будто что-то упало.

– Насть, ты в порядке?

Ответа не было, а чувство паники стало жалить кожу пчелами. Чувствуя, как до тошноты скручивает желудок, помчалась искать Настю. Нашла ее быстро по отчаянным всхлипам.

Девушка ревела у открытого полупустого шкафа купе и держала в руках разбитую фоторамку. Мне и присматриваться не нужно было: на фотке они с Максимом.

Что ж, тема с ворами отпала сразу. Но на смену страху пришло липкое чувство гадливости. Мне до горечи в горле стало противно от мысли, что Астахов бросил невесту. И это спустя три дня после нашего с ним разговора по душам! Совпадение? Я уже ни в чем не была уверена.

– Насть… – прохрипела, но заткнулась, ведь понятия не имела, что сказать.

Парадокс: я знала, что сказать в такой ситуации любой из моих полненьких подписчиц. Могла подобрать правильные слова и придумать мотивацию для успокоения. Но прямо сейчас перед Настей я впала в ступор. Девушка отошла от шока первой:

– А… а… а давай… давай напьемся, – и посмотрела на меня с отчаянием, у мня не хватило духу отказать ей.

Я не спрашивала ничего, не уточняла детали, как делала для других девчонок. Просто уселась за стол и со вздохом открыла бутылку вина. У Насти дрожали пальцы, она не сумела справиться с автоматическим штопором.

А у меня дрожали поджилки от ощущения, что это я стала причиной разрыва Насти и Максима. Почему так посчитала, даже задумываться не хотела.

– Уль… ну, почему? За что он так со мной? Я же люблю его… – Настя пила отчаянно много и быстро, будто завтра на всей земле пропадет алкоголь.

На языке для нее крутилось что-то вроде: «Может быть, все еще наладиться и Макс вернется», но прикусила себе язык. А рот заткнула малюсеньким глотком вина. В отличие от меня, Настя пила уже третий бокал и даже умудрилась достать очередную бутылку. Я же цедила красное сухое мелкими глотками, потому что пить совершенно не умела.

К тому моменту, как опустела третья бутылка, девушку прорвало на откровенный разговор:

– Астахов никогда не любил меня. Знаю, что наш типа брак был выгоден Максиму, но я в тайне надеялась, что он полюбит меня тоже… Полюбит, если буду заботиться о нем и… и… – она умолкла и полезла за новой бутылкой.

Я аж содрогнулась, услышав свои мысли из прошлого: «полюбит меня тоже». За что-то там.

Со вздохом пришлось отобрать алкоголь, потому что хватит с нее. И так уже язык заплетается, куда дальше? Да и стемнело давно, мне бы уехать домой, но сижу покорно. Не решаюсь уйти. Боюсь, что натворит дел! И Дану не осмеливаюсь написать, почему-то.

– Я не волновалась два года, – лепечет девушка, но сразу добавляет со злобой: – но теперь у него кто-то появился…

Тяжело сглатываю, ведь ощущение, что мне залепили пощечину. Спешу оправдаться, хотя моей вины тут точно нет!

– Ты видела их? С чего такие мысли? Вдруг Максим… – Настя перебила с досадой в голосе:

– Я слышала, как братик упрекал Максима в фля..фил…фли… ну, короче, – язык так заплетался, что она не сумела донести мысль.

– Во флирте? – уточняю и напрягаюсь.

– Угу, Данька их видел в тот день, когда я ждала Макса в кабинете. Он бы так не сказал, будь оно иначе.

Прозвучало невнятно, будто ребус, но я его отгадала с первой ноты, черт возьми! Дан увидел, как мы с Максимом смеялись тогда в кафетерии и неправильно понял! Ну и почему мне стало противно до изжоги? Да как я могла быть причиной их разрыва, если не давала Максиму никаких поводов? Может, дело не во мне? Ну, так бывает ведь, люди устают друг от друга…

Настя улеглась головой на стол и повернулась ко мне лицом:

– Макс не может меня бросить, – горько рассмеялась и добавила шепотом: – Данька же его уничтожит. Да и бизнес этот… все полетит к чертям.

– Бизнес?

– М-м-м, угу.

Кошусь на фитнес браслет и мысленно стону. Без десяти десять вечера. Что я здесь делаю? Но сижу и слушаю, может быть, на утро Настя ничего и не вспомнит? Было бы не плохо!

– Если бы не братик с инвестициями, все могло быть иначе, – она вздохнула со мной в унисон.

– Я думала, Астахов владелец фитнес центра, разве нет?

– Не-а, – охотно делится со мной: – от Макса там только земля и несколько помещений. Он директор, ну и акционер. Больше всех вложился братик и по малости еще несколько универских друзей. Вот такие дела.

Фиговые дела. Хорошо, что я отказалась от предлагаемой помощи Астахова! Во что я чуть не влипла? И что на себя накликал Макс – страшно представить. А, главное, зачем? Что им двигало?

Университетские друзья…

Меня вдруг как молнией пришибло. Я вспомнила Максима! И двух других друзей Даниила – Руслана и Стаса. Сразу скривилась, так как эти двое – демоны воплоти. Макс на их фоне мне всегда казался более дружелюбным и понимающим. Он держался в сторонке и помалкивал, поэтому я и не вспомнила его сразу. А вот двое других – их рожи никогда не забуду. Как и тошнотворные шуточки в мой адрес. Терпела их только из-за Дана, ведь была слепо влюблена в него. Молча глотала обиду, ведь Чернышов ржал надо мною вместе с ними… Как же сейчас противно от самой себя, словами не передать!