Аванпост - Девни Перри Страница 20

— У тебя есть белье, которое ты хотела, чтобы я увез? — спросил он.

Я кивнула и подошла к своей сумке, стоявшей рядом с его.

— Я не уверена, сколько вещей тебе отдать. Как ты думаешь, когда ты вернешься? — Скажи завтра.

— Через неделю.

Мои плечи опустились. В последний раз я испытывала такое сильное беспокойство по поводу предстоящей недели после окончания средней школы, когда уехала из Флориды, чтобы проехать через всю страну в Сиэтл.

— Хэй. — Его рука нежно погладила меня по спине. — С тобой все будет в порядке.

— Конечно. — Моя внешняя уверенность выдавала мои внутренние чувства, но я не хотела, чтобы Бо знал, как сильно я боялась этой недели. Скорее всего, мои кошмары не только вернутся, но и мне снова будет невыносимо скучно. Если бы Бо знал, что я схожу с ума, он бы не ушел.

Но ему нужно было уходить.

Ему нужно было вернуться к своей жизни и своим обязанностям. Я отняла у него достаточно времени, и, кроме того, мне отчаянно хотелось еще кофе. У меня заканчивалась еда. Мне нужна была одежда, которую стирали в стиральной машине, а не в раковине в ванной.

И нам нужно было оставить между нами некоторое пространство. Мне нужно было некоторое время, чтобы напомнить себе, что дружба с Бо — это самые близкие отношения, которые у нас когда-либо были. Может быть, к тому времени, когда он вернется, я не найду его таким умопомрачительно красивым.

Теперь ты просто обманываешь себя.

— Ты хочешь, чтобы я привез тебе что-нибудь особенное? — спросил он, забирая мое белье и запихивая его в свою сумку.

— Хм. — Я постучала себя по подбородку. — Было бы неплохо привезти диван. Может быть, большой экран и несколько девчачьих фильмов. Я бы также не отказалась от кофемашины.

Он рассмеялся, и я не смогла удержаться от ответной улыбки.

С тех пор, как мы прогулялись по лугу, я поставила перед собой цель делать что-то, что заставляло бы его смеяться каждый день. У Бо было потрясающее чувство юмора, и он часто смеялся, но его смех звучал еще лучше, когда я была его катализатором. Звук его смеха был бальзамом для моего разбитого духа.

Мне будет очень не хватать этого смеха.

— Ты встретишься с Фелисити? — спросила я после того, как он загрузил грузовик.

— Ага. Бун, — позвал он, и пес вприпрыжку влетел внутрь. — Останься.

— Ты уверен? — спросила я. — Я буду в порядке, если ты хочешь забрать его с собой домой.

— Я уверен. — Он протянул руку и провел большим пальцем по моей челюсти. — Здесь с ним все будет в порядке. И с тобой тоже.

Хотела бы я быть так же уверена.

— У нас все будет отлично, — солгала я, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул, когда я прощалась.

Он надел солнцезащитные очки и бейсболку цвета хаки, прежде чем выйти за дверь. Я стояла в дверях, Бун у моих ног, и махала рукой, когда его грузовик отъезжал от аванпоста и исчез на двухполосной дороге.

Его шины хрустели по мелким камням на грунтовой дороге. Звук моего рушащегося духа звучал почти так же.

— Только ты и я, Бун, — сказала я, когда грузовик Бо скрылся из виду. — Одни. Приготовишь мне эту вкусную яичницу-болтунью? Или научишь меня играть в покер? Или заставишь меня почувствовать, что я не разрушила всю свою жизнь?

Нет, он этого не сделает. Единственный человек в мире, который мог делать такие вещи, уехал. Я была одна в этом безмолвном лесу. Я была безнадежной городской девушкой, застрявшей посреди гор, не имея ничего, кроме своих сожалений.

Я издала сдавленный крик, когда звук дизельного двигателя Бо больше не доносился из-за деревьев вдалеке. Этот болезненный звук предшествовал потоку слез и неконтролируемым, выворачивающим внутренности рыданиям. Впервые после нападения Антона я позволила себе заплакать. По-настоящему заплакать. Это были искажающие лицо, размазывающие сопли, уродливо-жалобные рыдания.

Когда боль в ребрах стала слишком сильной, чтобы я могла стоять, я пересекла комнату и свернулась калачиком на своей койке. Теперь, когда Бо ушел, я поняла, что именно он разгонял серый туман депрессии. С ним здесь я убедила себя, что последствия моей истории того стоили.

Правда заключалась в том, что я была безрассудна. Я была ослеплена очарованием героизма.

Но я не была героем.

Я была дурой.

— Что. За. Черт.

Великолепно. Теперь мое воображение рисовало голос Бо. Депрессия превратилась в бред.

— Сабрина.

Разве я не могла вызвать в воображении счастливого Бо?

Бун залаял и покинул место у моей койки, где он составлял мне компанию последние четыре дня. Последние несколько минут он был нервным и возбужденным, поэтому я накрыла голову подушкой и проигнорировала его. Я думаю, ему уже надоело, что я просто валяюсь без дела. Не важно. Не то чтобы он не мог приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. Дверь была приоткрыта, чтобы мне не пришлось вставать с постели днем. Почему он лаял?

Я плотнее натянула уголки подушки и уткнулась носом в матрас своего спального мешка. Пес мог приставать ко мне сколько угодно. Я не собирался вставать до наступления темноты, и то только для того, чтобы закрыть дверь, чтобы никакие другие существа не пришли в гости.

Еще один лай, и с меня хватит. Что было не так с этой собакой? Неужели он не мог оставить меня валяться в покое?

— Сабрина. — И голос Бо тоже не оставлял меня в покое. Больше никакого лая. Больше никаких сердитых голосов. Мне нужна была тишина, чтобы я могла насладиться своим страданием.

Я потянула подушку вниз еще сильнее, но ее вырвали у меня из рук. Я ахнула и обернулась только для того, чтобы увидеть две мускулистые ноги, стоявшие рядом с моей койкой. Мой взгляд скользнул вверх по ногам в джинсах, узким бедрам, плоскому животу и широкой груди и остановился на хмуром ожидающем взгляде.

Что ж, по крайней мере, я не сошла с ума окончательно.

— Что. За. Черт. — повторил Бо.

— Хм?

— Ты слышала меня. Какого хрена? Я вижу, ты даже не потрудилась переодеться с тех пор, как я ушел, и, судя по всем этим оберткам на полу, ты почти ничего не ела. Что происходит? Ты просто развалина.

— Мило, — невозмутимо ответила я. — Как раз то, что хочет услышать женщина. А теперь верни мне мою подушку. — Я попыталась выхватить ее у него из рук, но он поднял ее слишком высоко, чтобы