Барбара Фритти - Секрет, который нам не разгадать Страница 20

– Мы можем делать все, что ты захочешь, Лорен. Ты ведь это знаешь?

Да, она это знала. Она верила Шейну. Она любила его. От волнения у нее в горле застрял комок.

– Почему я? – спросила она, мечтая услышать приятный ответ.

– Почему бы нет? – парировал Шейн, беря в ладони ее лицо. – Ты такая красивая.

Она ждала, что он скажет: «Я люблю тебя». Но Шейн уже целовал ее. Лорен раскрыла губы, отвечая на его поцелуй. Новых вопросов у нее не возникло. Ее бросило в жар. Сердце стучало так громко, что она все равно ничего не услышала бы, даже если бы Шейн сказал, что любит ее.

Но он так и не сказал, ей же было все равно. Ей казалось, что ее любви хватает для них двоих.

– Лорен, с тобой все в порядке? – спросил Шейн, возвращая ее в день сегодняшний.

Лорен поняла, что Шейн остановился.

– Да, со мной все в порядке.

– Остается последний прыжок. – Он кивком указал вперед, на обрывчик высотой примерно четыре фута.

Раз она уже спустилась сюда, почему бы не спрыгнуть. Эта мысль эхом вернула прежнее воспоминание, и она улыбнулась. Сегодня в ее планы не входит заниматься здесь с ним любовью.

– Что смешного? – спросил Шейн, удивленно выгнув бровь.

– Ничего. Иди дальше. Я за тобой.

Шейн ловко спрыгнул вниз. В отличие от него Лорен села и на пятой точке соскользнула вниз. Получилось не слишком изящно, зато конечности остались целы. Она отряхнула джинсы и указала на океан:

– Какая красота!

Из воды торчали огромные валуны, о которые, обдавая все вокруг соленой водяной пылью, разбивались волны. В лицо ей бил свежий морской ветер, наполняя ее энергией океана.

– Это место называется Тенистый Берег, – сообщил Шейн.

Она сразу поняла, почему: зажатый между камнями и зазубренными скалами, пляж наполовину оставался на солнце, а наполовину – в тени. Как это похоже на Шейна! У того тоже две стороны – солнечная, светлая и темная. Сегодня она намерена достучаться до темной его стороны.

– Давай пройдемся, – предложил он и зашагал по узкой полоске берега.

– Уговорил.

Лорен сбросила босоножки и пошла следом за ним. Вскоре путь им преградило скопление камней. Дальше идти было некуда.

Лорен уселась на краю огромного валуна. Шейн встал в нескольких футах от нее. Какое-то время они наблюдали за чайками. С пронзительными криками те носились над волнами, время от времени резко пикируя в воду. Выхватив рыбешку, птицы громко верещали и улетали прочь.

– Шейн, я хочу знать, что случилось в ту ночь, когда умерла Эбби, – внезапно произнесла Лорен, понимая, что разговор предстоит трудный.

– Тебя ведь не тревожит то, что Марк Девлин превратит тебя в убийцу, верно? – моментально парировал Шейн. – Никто никогда не поверит в то, что ты убила Эбби.

– Не поверит? Похоже, Девлин разговаривал с людьми, которые сказали ему, будто я завидовала успехам Эбби. Завидовала ее популярности, тому, что она хорошо училась, была отличной спортсменкой и просто красавицей.

– Какие еще люди? – уточнил Шейн.

– Он не назвал мне имен. Не стану отрицать, сестра во многом меня превосходила. От нее ожидали многого, Шейн. Очень многого. – На глаза Лорен навернулись слезы. – Эбби стала бы выдающейся личностью. Я в этом уверена.

– Ты не убивала ее, Лорен. Тебе не нужно оправдываться.

– Почему ты так спокоен, Шейн? Ты был последним, кто видел Эбби живой. Надеюсь, ты понимаешь, что ты по-прежнему под подозрением.

– Тоже мне новость, – пожал плечами Шейн. – После того как меня обвинили в убийстве твоей сестры, люди стали переходить на другую сторону улицы, едва увидев меня. Мои родители начали получать письма с угрозами. Наш дом закидали тухлыми яйцами. Нашу лодку измалевали надписями, в которых меня называли убийцей. Не представляю себе, чем еще меня способен удивить Марк Девлин.

Лорен нахмурилась.

– Не знала, что все было так скверно, что твоя семья подвергалась такой травле.

– К тому времени меня здесь уже не было. Хотя меня и не арестовали, город, по сути дела, бросил меня за решетку. Когда я уехал, у меня было такое чувство, будто я сбежал из тюрьмы и оказался на свободе. У меня не было ни малейшего желания когда-нибудь возвращаться сюда.

– Почему же в таком случае ты вернулся?

Он помолчал, прежде чем ответить.

– В прошлом году я работал на рыболовецком судне на Аляске. Работа тяжелая, часто штормило. Я потерял пару друзей и жутко устал – от холода, от вечно мокрой одежды, от того, что подолгу не бывал на суше. Кара прислала мне фотографию нашей семьи, и я увидел, как все выросли, как сильно изменились. Я с трудом узнал Майкла. Из мальчишки он превратился в мужчину. Я понял, как сильно соскучился по родным. Кара хотела, чтобы я вернулся, сделал перерыв, и я решил – почему бы нет. Ведь я не был дома тринадцать лет.

– И куда же ты уехал из Бухты Ангелов? Где побывал? – полюбопытствовала Лорен.

– Везде и всюду. Брался за любую работу, связанную с морем. Я ведь ничего не умею, кроме как управлять лодкой и ловить рыбу. Вот я и отправлялся туда, где мог заработать себе на кусок хлеба. Один порт сменялся другим с такой быстротой, что я перестал их различать. Везде все было одинаково: шаланды, сейнеры, траулеры.

– Звучит романтично. Тебе всегда хотелось заглянуть за горизонт, я же хотела, чтобы ты видел только меня.

– Ты – единственная причина, почему я так долго не возвращался, – серьезно произнес Шейн. – Я хотел уехать из города сразу после школы, но тут у нас с тобой случилась любовь, и я уже не знал, хочется ли мне уезжать. И я остался из-за тебя.

– Ты бы все равно уехал. Это был лишь вопрос времени. Я бы не смогла удержать тебя.

– Может быть. Но если бы Эбби осталась жива, ты бы вряд ли уехала из Бухты Ангелов. Ты мечтала открыть на Океанском бульваре булочную и посоперничать с Мартой, чье печенье вкусней. Сахар и пряности подарят вам радости, – с грустной улыбкой добавил он.

Стоило Лорен услышать знакомую фразу, которой Шейн дразнил ее много лет назад, как у нее защемило сердце.

– Я терпеть не могла, когда ты так говорил. Не хотела иметь ничего общего с сахаром и пряностями. Мне хотелось быть сексуальной, горячей, неотразимо желанной.

– А разве ты была не такая? Я захотел тебя с первой же секунды, как только увидел.

От его взгляда у нее тотчас участился пульс.

– Никогда не понимала, с чего бы это. Я ведь не того типа, который нравился тебе. К тому же до меня у тебя было много красивых раскованных девушек.

– Ты была другой.

Лорен ждала, что он скажет дальше, но Шейн молчал.

– Другой? Это какой именно? – все-таки спросила она, злясь на саму себя. Ведь, по идее, ей должно быть безразлично.

Шейн задумался.

– Честной. Искренней. Настоящей.