Кэтрин Харви - Звезды Страница 20

С минуту он стоял в своем водолазном костюме, потеряв дар речи, и вода стекала с костюма на причал. Потом он сказал:

– Почему? Почему лодки и яхты пугают вас?

– Потому что человек, которого я любила, погиб на яхте, здесь недалеко. – Рики посмотрел туда, куда она показывала, но не мог вспомнить ни одной лодки, затонувшей там недавно.

– Вы говорите о «Филиппе»! – спросил он. – Боже, у меня был товарищ на «Филиппе». Школьный приятель. Мы приехали в Западный Оз из Тасмании вместе. «Филиппа» была готова к гонкам Хобарта в Сиднее, а глиссер врезался в нее. Я стоял вон там, – он показал на дальнюю часть берега, – когда она пошла ко дну.

Он чувствовал внимательный взгляд Филиппы за стеклами больших темных очков. Чайка ринулась вниз, мгновение посидела на высокой белой стене, позади Филиппы, и вновь взмыла в небо.

– Когда я унаследовала этот дом, – сказала она, – то с ним получила в наследство и эту яхту… Но мне она не нужна. Я думаю, что лучше ее продать, но она теперь требует ремонта, не так ли?

– Да, работы здесь достаточно, потому что она стоит на одном месте очень давно, ее даже ни разу не проветривали. Все дерево надо заново покрыть лаком, главный вал не в порядке, и я заметил, в некоторых местах клепка отошла, и что-то необходимо сделать с птичьим пометом.

– Можете вы это сделать? – спросила она.

– Нет ничего, что я не мог бы сделать своими руками. Скоро она будет в хорошем состоянии. Мы должны перевезти ее…

– Тогда сделайте, пожалуйста. И найдите брокера по яхтам, пошлите его ко мне. Я заплачу вам за посредничество и возмещу все расходы по ремонту. Чем быстрее яхту продадим, тем лучше.

Так все началось. После этого Филиппа нашла ему другую работу, потом он был на побегушках, а когда она узнала, что он, проучившись в колледже, получил некоторые навыки работы с компьютером, предложила ему место секретаря. Когда по факсу начал поступать ответ из «Стар», Рики решил, что теперь его счастье будет полным, если не считать двух позорных тайн, о которых, он поклялся, Филиппа никогда не узнает: у него не было никакого приятеля на борту «Филиппы» и он влюбился в хозяйку.

Сексуальный аспект в их отношениях возник случайно, меньше месяца назад, когда они наблюдали бега на кубок Мельбурна по телевизору. Филиппа «болела» за лошадь, которую она выбрала просто из-за клички, поскольку заявила, что ничего не понимает ни в бегах, ни в лошадях. Когда эта лошадь выиграла, она подпрыгнула и импульсивно крепко обняла Рики. Объятия длились несколько дольше, чем было необходимо; в следующий момент они уже целовались. Никто из них не предполагал, что это случится, и оба чувствовали себя потом неловко. Но Рики больше всего удивило, что он занимался любовью с женщиной, которую знал очень мало, даже после девяти месяцев службы у нее. Он был также удивлен, когда несколько часов назад в доме появился детектив с новостями о сестре Филиппы. И еще больше удивился, узнав, что когда-то Филиппа звалась Кристиной. У его босса оказалось больше тайн, чем он предполагал. Лошадь, которая выиграла престижный кубок Мельбурна, например. Рики не мог найти ключ к загадке о значении ее клички. Почему Филиппа выбрала эту лошадь? Только ли потому, что она звалась Красавица Долли?

Сан-Франциско, Калифорния, 1950 год.

– Так-так, Долли! Ешь! Хорошая девочка! Двенадцатилетняя Кристина сидела за длинным обеденным столом красного дерева и с жадностью уплетала горячий жареный картофель с острой приправой, в то время как ее отец готовил на кухне и разговаривал с ней через открытую дверь. Она рассмеялась, когда взглянула на него: в брюках от смокинга, но без пиджака, с надетым поверх сорочки отделанным оборочками фартуком. В одной руке – сковородка, в другой – лопаточка, и он, пританцовывая, стряпает, то и дело выглядывая из кухни через открытую дверь, чтобы убедиться, что дочь довольна и весела.

– В самом деле, Джонни, – сказала молодая блондинка, сидя развалясь в кожаном кресле у камина и листая журнал «Лайф». – Ты перекармливаешь девочку. Она становится толстой.

– Чепуха! – ответил он, выходя из кузни с миской дымящегося картофеля. – Долли растет! Моя мать кормила меня так же, и это мне ничуть не повредило!

– Мужчина – другое дело, – сказала блондинка, разглядывая свои длинные, покрытые красным лаком ногти. Кристина не обращала внимания на последнюю подружку Джонни. Та вела себя совсем не как гостья, когда пришла: включила телевизор и смотрела Милтона Бёрла, в то время как Кристина пыталась читать, или ставила пластинки Кристины на фонограф без ее разрешения.

– Скажи мне, Долли, – сказал Джонни Синглтон, ставя картофель на стол и делая пируэт перед дочерью, – разве то, что я готовлю, портит мою фигуру?

Кристина засмеялась. Ее отец был такой стройный и живой. Он был на самом деле само совершенство. Она считала, что он выглядит совсем как актер Ричард Конт, если не считать роста. Джонни Синглтон был симпатичный, великодушный, привлекательный мужчина. Он носил сшитые на заказ костюмы-двойки и широкополую мягкую шляпу, такую, как у Честера Морриса в роли Блэки из Бостона. Она представляла своего папочку ухаживающим за Ланой Тернер или Лорен Бэкол, перебрасывающимся ушлыми фразами с Аланом Лэддом и Джорджем Рартом. Когда Джонни водил ее на фильм «Звонить Нортсайд 777», она думала, что люди в кинотеатре вполне могут попросить у него автограф, потому что по виду он был точь-в-точь Ричард Конт. И как настоящий киноактер, Джонни Синглтон всегда был окружен хорошенькими женщинами.

Это помогало ему забыть смерть мамы, говорила себе Кристина. – Что-нибудь не так, Долли? – вдруг спросил он.

Кристина посмотрела на свою тарелку и увидела, что на ней осталось еще несколько ломтиков картофеля. Заметив тревогу на лице отца, она подхватила кусочки прямо руками и с чавканьем съела. Лицо Джонни засияло.

– Вот, ничто, кроме папиных кушаний, не делает маленькую девочку такой счастливой, – сказал он.

Блондинка произнесла что-то вроде «хм…», но Джонни опять скрылся на кухне.

Конечно, Кристина знала, что ее отец – не кинозвезда. Он был бизнесменом, хотя каким именно бизнесом он занимался, она не знала. Когда бы она ни спрашивала его об этом, он только смеялся и просил ее не беспокоиться. Они были богаты, говорил он, а это самое главное. Но порой ей хотелось сказать ему, что лучше бы они не были богатыми, только бы он оставался дома, как отец Марты Кэмп, у которого был офис на Монтгомери-стрит. Бизнес Джонни гнал его из дому иногда на целые недели, и Кристина чувствовала себя ужасно одинокой.

Джонни высунул голову из кухни и спросил:

– Как тебе понравился картофель, Долли? Мой собственный рецепт. Придумал его прошлой ночью.