Мелани Роуз - Небесный огонь Страница 20

— Но ведь тебе не нравится, когда они бегают по дому, от них столько беспорядка, — коротко ответил он.

Я неловко облокотилась на спинку одного из двух диванов и попыталась вспомнить, кто из моих друзей не разрешает своим детям бегать по всему дому. Конечно, у меня не было большого опыта общения с детьми, но такое отношение я считала, мягко говоря, странным. При взгляде на безупречную гостиную мне пришло в голову, что Ричардсоны, пожалуй, слишком зациклены на порядке.

— А где ее… мои вещи? — поинтересовалась я.

— Какие вещи? — удивился Грант, явно озадаченный вопросом.

— Сумочка, книги, безделушки, письма, ну и всякое такое, — пояснила я, вспоминая свою квартиру с завалами нераспечатанных рекламных проспектов, недописанное письмо брату Саймону в Новую Зеландию и открытый пакет с землей для комнатных растений, небрежно стоящий в углу кухни.

— Твои вещи хранятся в твоей гардеробной. Идем, — он вышел в прихожую, — я тебе покажу.

Из прихожей я услышала, как дети шумят в игровой комнате.

— С ними все в порядке? — спросила я Гранта, который, не обращая внимания на крики и шум, поднимался по ступенькам впереди меня.

— Наверное, их надо отправить в сад, — предложил он. — Все-таки каникулы.

— А чем они обычно занимаются? — спросила я.

— Не знаю. Я прихожу с работы, когда они уже спят. Детьми занимаетесь вы с няней, потому что мне приходится работать допоздна.

— С няней? — повторила я.

Он кивнул.

— До недавнего времени у нас была няня. Несколько недель назад она уволилась, сказала, что дети слишком непослушные. Я думаю, они вместе ходили в магазин, в бассейн, в парк, еще куда-нибудь. Лорен не любила, когда они сидят дома.

Эта новость удивила меня. Мне казалось, что Лорен из числа очень заботливых мамочек.

Я смотрела, как Грант открывает дверь на втором этаже напротив лестницы. Мы вошли в просторную спальню, залитую солнечным светом; большую часть комнаты занимала кровать с роскошным балдахином в кремово-голубых тонах. Стараясь не смотреть на супружеское ложе, я подошла к огромному окну и выглянула в сад. Там царил такой же идеальный порядок, как и в доме. Аккуратно подстриженный квадратный газон оканчивался высокой живой изгородью, вдоль которой в изобилии росли яркие цветы. В дальнем углу, подальше от глаз, скромно притулился детский домик для игр.

— Разве у них нет качелей или чего-нибудь в этом роде? — спросила я, недоумевая, чем же занимаются дети, когда Грант выгоняет их гулять.

— Нам не нравится, когда сад загроможден детскими игрушками, — ответил Грант. — Если им захочется поиграть, всегда можно пойти в парк за углом.

Он открыл одну из дверей, ведущих из спальни, и жестом пригласил меня внутрь.

— Твоя гардеробная, — сказал он.

Комната была размером со спальню у меня дома. У одной стены стоял комод, а вдоль другой висели бессчетные ряды одежды. Так вот в чем дело, поняла я. А я еще удивлялась, как это Грант умудрился подобрать идеально подходящую одежду для выписки Лорен из больницы, даже про аксессуары не забыл. Никто из моих знакомых мужчин понятия бы не имел, что захочет надеть жена, включая аксессуары, и эта необыкновенная способность моего предполагаемого мужа сильно меня озадачила.

Теперь же, глядя на вешалки с полными комплектами одежды, я осознала, что Лорен была одержима своей внешностью. Все наряды были подобраны по цветам — от сиреневого и голубого до коричневого и черного. В углу стояла большая шкатулка с украшениями, а под одеждой ровными рядами выстроилась обувь всех цветов и фасонов.

Я сразу вспомнила про Имельду Маркос[1], а потом про свой собственный платяной шкаф, в котором можно было найти только два вида одежды: строгую, если не сказать скучную, — для офиса и джинсы с футболками — на каждый день. Была, правда, еще парочка более смелых нарядов для выхода в свет да несколько пар обуви, беспорядочно сваленных на полу.

Перебирая одежду, я почувствовала себя словно в невероятно дорогом бутике. Вот бы хорошо перенести пару-тройку вещичек Лорен домой, подумала я и тут же устыдилась своих мыслей. Да, здесь вещи Лорен по праву принадлежат мне, но желание присвоить их, будучи Джессикой, уже похоже на воровство.

Впрочем, стыд не помешал мне снять с вешалки одно из ее платьев и приложить к себе. Я повернулась к зеркалу и немного покружилась, легкая ткань нежно обвилась вокруг тела. Платье выглядело очень дорогим, и я прикинула, сколько часов мне пришлось бы работать в своей адвокатской конторе, чтобы купить такое. Войдя во вкус, я выбрала другой комплект и представила себя в костюме кремового цвета с приталенным пиджаком и длинной юбкой и в подходящих по стилю туфлях. Мне ужасно захотелось примерить элегантный костюм, но страх предать собственное «я» остановил меня. Я порылась в шкатулке с украшениями и нашла перламутровое ожерелье, идеально подходящее по цвету. Потом приложила его к шее и представила себя, Джессику Тейлор, в этих шикарных побрякушках. Что ж, когда-нибудь я смогу позволить себе такие вещи, но это буду я, и добьюсь я всего сама, с помощью упорной работы и целеустремленности. Я еще немного повертелась перед зеркалом, глядя, как юбка мягко касается ног. Все равно Фрэнки сразу испачкала бы ее, подумала я и грустно улыбнулась.

— Твои драгоценности в сейфе, — проговорил Грант у меня за спиной. — Потом я скажу тебе шифр.

Мне сразу вспомнился шифр к сейфу, который стоял на работе. Как я могу помнить такие подробности, если моя другая жизнь — выдумка, вызывающе спросила я себя. Нахмурившись, я представила себе ежедневник на столе в «Чайслуорт и партнерах». Та жизнь отчетливо стояла у меня перед глазами; я могла вспомнить не только расположение столов и стульев в офисе и кофеварку в углу, но также даты и часы встреч моего начальника с клиентами, сроки окончания контрактов и время судебных заседаний. Та, другая жизнь — моя жизнь — не могла быть просто странным сном, вызванным коротким замыканием в мозгу этой женщины.

Грант исчез из виду, и я услышала, как он открывает другую дверь рядом с дверью гардеробной.

— Ванная, — объяснил он, когда я заглянула ему через плечо. — Твоя личная. Я пользуюсь ванной в комнате для гостей, поэтому мы не мешаем друг другу по утрам, когда собираемся на работу.

— Мы? — глупо переспросила я. — Разве я работаю? В смысле, помимо того, что занимаюсь детьми?

— Ты иногда мне помогаешь, — уточнил он, — когда администратор в приемной болеет или в отпуске. Так нам не приходится платить временным администраторам, а мне не надо обучать их вместо того, чтобы заниматься пациентами.