Дебби Макомбер - Кедровая бухта Страница 21

— Мам, тебя так волнует, что ты станешь бабушкой?

Оливия покачала головой и промокнула глаза салфеткой:

— О нет… Я просто очень хотела бы, чтобы у сына хватило смелости рассказать мне все самому.

— Сейчас он ждет твоего звонка. — Джастин крепко прижала Оливию к себе, и они постояли минуту в тесном объятии. — Хочешь, я наберу номер?

— Пожалуйста, — кивнула Оливия.

Глава 5

Сесилия приехала на работу в пять — на час раньше того времени, когда начиналась ее смена. Но бар уже начинал заполняться людьми. Она опустилась на обитый тканью стул, надеясь, что ей представится возможность поговорить с отцом.

— Как дела, ребенок? — послышался с противоположной стороны стойки голос Бобби Меррика. — Может, чего-нибудь выпьешь?

Сесилия ненавидела, когда он начинал общаться с ней как с клиентом.

— Хорошо, может, чашечку кофе?

— Уверена, что не хочешь ничего покрепче?

— Абсолютно.

В определенных вещах ее отец так и не повзрослел — он продолжал одеваться и вести себя как подросток. У Бобби были седеющие волосы длиной до плеч, и его гардероб состоял из футболок бешеной окраски, которые он носил вместе с джинсами. Это не беспокоило Сесилию, но бывали времена, когда она нуждалась в зрелой поддержке отца. Этот вечер был именно таким случаем. Отец принес ей чашку остывшего черного кофе, подождал, не подойдут ли еще клиенты, а после вернулся и сел рядом с дочерью.

— Разговаривала с матерью недавно? — спросил Бобби. После развода Бобби — он настаивал, чтобы Сесилия называла его именно так, — уехал из Нью-Джерси и сначала поселился в Нью-Мехико, затем переехал в Аризону и постепенно добрался до севера штата Вашингтон.

— Она звонила в прошлые выходные.

— С ней все в порядке?

Насколько Сесилия знала, ее родители не разговаривали и даже не видели друг друга много лет, вплоть до прошлого мая, когда мать прилетела на свадьбу Сесилии. И вдруг Бобби спрашивает о ней.

— У нее все хорошо.

— Я рад слышать это, — ответил Бобби, наклоняясь на стойку. — Она изумительная женщина.

Если так, тогда почему он оставил их обеих? Сесилия не хотела начинать какой-либо спор. Бобби желал, чтобы люди любили и уживались друг с другом, как он частенько объяснял ей. Он не мог жить, если кто-то был расстроен из-за него, он даже ненавидел находиться там, где разворачивается ссора. Когда положение дел становилось для него слишком напряженным, Бобби просто переезжал.

Он спросил о бывшей жене, но не искал ее — не звонил и не писал все эти годы. И для него такое поведение имело смысл. Бобби не хотел слышать ни о каких трудностях или разочарованиях, особенно когда их причиной был он сам. Когда умерла Элисон Мари, Бобби оставался в стороне — эмоционально и физически. Он не мог дать Сесилии ту поддержку, в которой она так сильно нуждалась, — в нем просто не было этого умения. Сесилии потребовалось некоторое время, чтобы прийти к этому осознанию. Она могла злиться на него, вероятно, и была зла, но это не принесло бы ничего хорошего. Бобби есть Бобби, и Сесилии надо было либо принять его таким, либо жить без отца, хотя Бобби и не очень хорошо справлялся с этой ролью.

— Сегодня я была в колледже.

— Да?

— Да, я записалась в класс по алгебре и английскому.

Это был начальный курс, самая основа, но ей же надо было с чего-то начинать. В первый раз за очень долгое время Сесилия смотрела в будущее, а не зацикливалась на прошлом.

— Алгебра?

— У меня и раньше были хорошие отношения с цифрами.

Сесилия всегда наслаждалась математикой и очень хорошо справлялась с ней в школе. Ей нравилось чувство строгой гармонии, которое ей давали расчеты. Все ставало на свои места, и у проблем появлялись решения. Вероятно, алгебра будила ее лучшие качества.

— И как ты собираешься использовать полученные знания?

Сесилия пока не знала, но это были скорее курсы переподготовки, нежели то, что поможет сделать ей карьеру.

— Очень важно, что я знаю, как найти икс, — ответила она ради шутки. — Так я смогу разгадать секреты вселенной. Ну, знаешь, как Эйнштейн. Все начинается с икса.

— Правда? — Глаза Бобби расширились от удивления. Это была шутка, а он воспринял ее слова серьезно.

— Конечно. По крайней мере, отчасти.

Очевидно, если бы в то время, когда Сесилия училась в школе, Бобби был рядом, он не смог бы помочь ей с математикой.

— И что ты думаешь о моем обучении? — спросила она в поисках поощрения.

— О, это действительно круто, — ответил Бобби, бросая на нее пустой взгляд.

Круто?

Сесилия вновь почувствовала это. Она разочаровывалась в очередной раз. Сесилия должна была знать, что в лучшем случае его ответ будет неадекватным.

Бобби обслужил клиента, и Сесилия встала со стула, готовясь начать свою смену в ресторане.

— Мы поговорим позже, — крикнул ей Бобби.

Сесилия кивнула. Этот разговор получился таким же поверхностным, как и все остальные, которые они пытались вести. Отец этого просто не понимал, и Сесилия не могла ничего сказать или сделать, чтобы изменить положение дел.

Вскоре ресторан заполнился. Сесилия весь вечер была занята, провожая посетителей до их столиков, отвечая на звонки и управляясь с кассовым аппаратом. И ей нравилось это. Потому что, когда появлялось свободное время, ее мысли автоматически возвращались к Яну. «Джордж Вашингтон» отошел от причала Кедровой Бухты два дня назад. Она наблюдала за его отплытием по вечерним новостям, которые демонстрировали огромный авианосец, скользящий по водам бухты.

Сесилия сидела перед телевизором и пристально смотрела на экран. Она не могла отойти в сторону, даже если бы и захотела. Ян уплыл. На шесть месяцев. Сесилия задавалась вопросом, будет ли он писать ей. Она могла бы пойти в библиотеку и сама написать ему на электронную почту, но не была уверена, стоит ли делать это. И тем не менее именно так Сесилия и хотела поступить.

Черт, все так сложно! Она не могла понять свои собственные чувства, что уж говорить о понимании чувств Яна. Все эти противоречивые эмоции — злость, желание и сожаление. По крайней мере, у нее есть шесть месяцев, чтобы подумать о разводе и о том, как ей следует поступить. У Яна тоже появилось это время. Его отъезд был на руку обоим, уверяла себя Сесилия. И все же ей была противна мысль, что она не увидит, не поговорит с ним в течение шести месяцев.

С того момента, как Сесилия увидела новости, она все время думала о том, что ей следовало сказать в тот день, когда они встретились на кладбище. Сесилия сожалела, что так быстро разозлилась, и теперь понимала — Ян не пытался огорчить ее, спрашивая о кредитной карте. Ян просто был бестактен. И не очень искусен в выражении своих чувств. Впрочем, так же, как и Сесилия, что она не сразу осознала. Как бы она хотела обнять его до того, как они разошлись! Было бы так хорошо вновь почувствовать, как руки Яна обвились вокруг ее тела.