Лживая жена моего отца (СИ) - Шевченко Юлия Страница 21

— Ты хоть понимаешь, что говоришь, дрянь? — взвизгивает, когда я хватаю ее повыше локтя и немного выкручиваю руку. — Неужели, совсем за него не переживаешь? — в ярко-голубых глазах сплошная пустота. Ей и, правда, все равно. — Сука! — кидаю ее на кровать, после чего наклоняюсь над Юлией и мимолетно пробегаю по ней взглядом.

Хороша чертовка! Мой персональный яд, въевшийся под кожу. Та, что затрагивает все фибры души. Та, кто меня возненавидит, расскажи я ей всю правду про ту аварию.

В голове мелькает мысль, трахнуть ее напоследок, снова вкусить этот запретный плод, ведь после случившегося, нам явно не по пути. Мне стоит принять все же тяжелое для меня решение.

— Месть — это блюдо, которое лучше подавать холодным, — усмехается, цитируя вступительные титры из фильма «Убить Билла».

— И все это было сделано из-за мести, да? — руки сжимаю в кулаки, начиная еще больше закипать. Сука обманом проникла в нашу семью и отравила всех своей ложью. — Ради гребанной мести?!

— Да! — орет мне прямо в лицо, мечтая выцарапать глаза. — Только она и позволяла мне держаться наплаву. Она давала мне силы двигаться вперед и терпеть твоего отца рядом.

— Ну, так тебе больше не нужно будет его терпеть, — я никогда не бил женщин, но вот Юле хотелось дать звонкую пощечину, чтобы прекратила вести себя как отъявленная дрянь. — Пока отец находится в больнице, наш адвокат оформит вам развод. Одна подпись и ты будешь свободна ото всех обязательств, — не даю ей и слова сказать. — Не переживай, с голой задницей ты не останешься. Машина, пентхаус и внушительный счет в банке. Такая компенсация тебя, Лебедева, устроит? Или твоя алчная душонка хочет еще?

— Да пошел ты, Габриэль! Пошел ты, — она приподнимается с кровати, а я вновь ее опускаю на покрывало. — Не трогай меня, — ведет плечами, вздрагивая всем телом. — Можешь засунуть свою компенсацию себе в задницу, — встает на ноги и довольно сильно толкает меня ладошками в грудь. — Единственное, чего я хочу, это увидеть твоего отца за решеткой.

Пытается выйти из комнаты, дергая за ручку, но я оказываюсь проворнее. Делаю выпад вперед и закрываю дверь прямо перед ее носом, а потом, схватив за талию, прижимаю к себе ее дергающееся тело.

— Успокойся! — еле успеваю убрать ногу, чтобы она на нее не наступила. — Прекрати брыкаться, Лебедева, иначе я применю силу.

— Ну, давай, — подначивает меня, громко смеясь. — Докажи, что ты сын своего отца.

— А ты ведь трахалась с нами обоими, детка. Получала удовольствие и от мужа, и от его сына. Аморальная дерзкая кошечка. Аж противно рядом с тобой находиться, — отпускаю пленницу и отхожу на несколько шагов назад.

Кулаки сжимаю и разжимаю, выравниваю дыхание и стараюсь не обращать внимания на эрекцию в штанах. Чертова реакция организма на эту суку. Хочется и трахнуть ее, повалив на пол, и прибить за ложь. Ненавижу и в тоже время башню от нее конкретно сносит. Так, что мозги полностью отключаются, превращаясь в опилки. Думаю рядом с ней своим членом, решившим должным образом поприветствовать ее.

— Было бы противно, мой дорогой Габриэль, — стою на месте, позволяя Юле приблизиться ко мне и положить руку на ширинку, — ты бы еще несколько недель назад не пытался переспать со мной. Ты же не думал об отце и морали, тебе хотелось мне засадить, — проводит языком по щеке, радуясь, что часто дышу носом и крепко сжимаю губы.

— Если ты сейчас же не уберешь свою руку, я сделаю тебе больно, — рычу как дикий зверь, с трудом сдерживая порыв ярости. Рядом с ней меня одолевают разные эмоции. — Не провоцируй меня!

— Ой, мне так страшно, — с сарказмом произносит, но все же убирает руку и демонстративно вытирает ее об джинсы. Стерва. — Когда Олег придет в себя, надеюсь, он сдастся полиции добровольно. Если у него, конечно, есть совесть.

— Отец не станет звонить копам, — я не могу, просто не могу всего ей рассказать. Она меня возненавидит. — Он…

— Тогда это сделаю я, — подняв вверх подбородок, Юля покидает спальню, громко хлопнув дверью.

Я не останавливаю ее, не бегу за ней, а просто сажусь на кровать, схватившись за голову и впервые не зная, что делать дальше. Все так закрутилось, завертелось, что жизнь стала похожа на гребанный телесериал, длящийся уже несколько сезонов и не дающий выбраться из лабиринта, в который я сам себя загнал.

— Бл*дь! — ору на всю комнату и резко вскакиваю на ноги. — Черт! — эмоции на пределе, перед глазами пелена, мозги туго соображают, лишь только руки приходят в действие.

Переворачиваю столик, кидаю в стену стул, даже пара статуэток летит в шкаф. Осознание того, я и только я, являюсь причиной той аварии, снова начинает съедать меня изнутри. Как опасный вирус, как биологическое оружие.

Я старался все забыть, жить нормальной жизнью, возложив свой грех на плечи Шведова Олега Борисовича. Позволить ему все уладить, договориться с нужными людьми, которые быстренько закроют это дело.

Крест стал носить мой отец, он получил условный срок, о чем нигде не сообщалось. Он велел мне уехать из страны и ни о чем не думать. Ведь если информация снова всплывет, батя будет со всем разбираться.

Нет, папа не плохой человек, покрывающий мой гнусный поступок. Он просто дал мне второй шанс на счастливую жизнь, когда позвонил в полицию и сознался в случившемся, пересев с пассажирского сиденья на место водителя.

Не отец монстр. Нет. Он же ни в чем не виноват. Он этого не совершал.

Я! Это я убийца.

Я ехал на высокой скорости по скользкой от дождя дороге.

Я наплевал на плохую видимость.

Я выехал на встречку и врезался в автомобиль, перевернувшийся на наших глазах.

Юля никогда мне этого не простит, возненавидит, будет презирать. И если она узнает правду, то разобьет сердце не только себе, но и мне.

Глава 31

Юлия

Нет, я не позвонила в полицию, чтобы вновь попытаться открыть дело о моих родителях. Угроза Габриэлю так и осталась угрозой. Вместо этого я собрала кое-какие вещи и покинула особняк на своей любимой тачке, которую мне «любезно» предложили оставить после развода. Ехать никуда не хотелось, поэтому просто приехала к Полине, прервав ее увлекательное свидание с довольно симпатичным брюнетом.

Едва увидев меня на пороге своей квартиры, Ильина быстренько спровадила полуголого Аполлона, обещав ему позвонить, и буквально затащила внутрь. Сил не было никаких. Голова очень сильно кружилась, а к горлу все чаще подступала тошнота. Била крупная дрожь, которая не исчезла даже после теплого пледа и бокала красного вина.

— Он же пособник своего папаши. Это так нельзя оставлять, Юляш. На совести ублюдка уже две жизни.

— Полин, мне так больно, — всхлипываю носом, укутываясь в плед и позволяя подруге меня еще крепче обнять. — Внутри как будто выжгли все кислотой. Пустота. Темнота, — делаю глоток вина, морщась от его вкуса.

Долбанный стресс. Из-за него даже любимый напиток кажется пресным, а-то и немного отвратным.

— Моя милая, — целует в лоб так по-матерински, что еще больше начинаю реветь взахлеб. — Я же тебе еще несколько месяцев назад говорила, не связываться с этой семейкой, но ты же не послушалась. Все сделала по-своему.

Вот она упрекает, тычет носом в ошибки, но зла я на нее совершенно не держу. Ведь кто кроме подруги скажет всю правду в лицо, не боясь, быть оскорбленной в ответ?

Полина единственный в мире человек, кто остался рядом со мной. Других друзей попросту нет, время их убрало из моей жизни навсегда.

— Мой отец также говорил… Он…

Снова слезы. Снова дикая истерика. Снова укачивание для маленького ребенка, оставшегося без родителей на всю дальнейшую жизнь. Полнейшее уничтожение счастья от человека, которому я желала гореть в аду и с которым делила в браке постель.

Ведь чего только не сделаешь ради мести. Даже соблазнишь своего врага, проникнешь в его семью и солжешь насчет ребенка, чтобы окончательно к себе его привязать. А потом станешь свидетельницей обморока собственного мужа, которому ни черта не помогла. Хотя в глубине души что-то екнуло.