Всегда лишь ты (СИ) - Джолос Анна Страница 21

Что ж я такая плакса, Господи…

– Роуз…

Он отставляет свой кофе в сторону, встаёт, подходит ко мне и присаживается на корточки.

– Не плачь, сестрёныш. Пожалуйста, не надо! – крепко обнимает меня за талию и поглаживает по спине.

– Почему, почему она заболела, Кид? Это я виновата, да?

– Что ты такое говоришь? – обеспокоенно заглядывает мне в лицо. – Причём здесь ты? Никто не виноват, малыш. Просто… так случилось.

– Весь год мы ругались с ней, возможно это стало причиной болезни?

– Роуз, перестань, ты не виновата.

Судорожно хватаю ртом воздух и стараюсь взять себя в руки, чтобы окончательно не упасть духом.

– Как так произошло, что всё это время нас не было рядом? Ты хоть представляешь, какое одиночество разъедало её изнутри? Как страшно ей было? Как тяжело…

– Кто же знал, что всё так серьёзно, – горестно вздыхает брат.

– Зачем мама обманывала нас, утверждая, что идёт на поправку? Почему мы так слепо верили ей и так редко навещали? – срываясь в истерику, вопрошаю я в пустоту.

– Пойми, Роуз, она хотела, как лучше.

– Кому лучше, Кид? Ты знаешь о том, что миссис Гаррет, решила, что наша мать одинока? Это о многом говорит, правда? В первую очередь о том, что мы – отвратительные дети.

Кидман нервно проводит рукой по волосам, а затем кладёт свою ладонь поверх моей.

– Всё неправильно! Она обнаружила опухоль в груди и всё равно отправила меня во Флориду! Из принципа!

– Роуз… Тебе нужно было возвращаться в сборную, ты ведь и сама прекрасно это понимаешь.

– И ты молчал! Молчал так долго! – не слушаю его я и взрываюсь, вспоминая тот наш разговор, состоявшийся в прошлом году лишь поздней осенью.

– Не надо. Пожалуйста.

– Почему, почему ты молчал? – кричу, захлёбываясь слезами.

– Потому что она так хотела! Понимаешь? – стискивая мою ладонь сильнее, повышает голос. Хотя для Кида это вообще нонсенс.

Он, уравновешенный, спокойный и тактичный, практически никогда не позволяет себе подобного.

– Нет, мне этого не понять! Каждый из нас делал так, как нужно было ей. И посмотри, чем в итоге кончилось! Она осталась здесь одна…

Кидман молчит. Лбом упирается в мои колени и по-прежнему крепко стискивает меня в своих руках.

– Я должна была приехать раньше, но не сделала этого.

– Мама была против.

– Неважно… – качаю головой, и кухня перед глазами снова расплывается. – Не нужно было слушать её. Никакие медали не стоят упущенного времени… Времени, которого не вернуть, Кид.

Сердце ноет и саднит, стоит мне только представить, как мама в одиночку боролась с развивающейся болезнью. Меня не было рядом, когда ей сделали операцию, потому что я находилась на чемпионате штата. Не было и тогда, когда начался курс химиотерапии. Ведь она уверила нас в том, что в состоянии справиться самостоятельно. И наконец последнее… большой вопрос, приехала бы я сюда, если бы не получила сообщение от Картера?

Что, если нет?

Что, если бы я не успела…

*********

Мама угасает прямо на глазах. Она практически ничего не ест и лишь с нашей помощью поднимается с кровати. Поднимается для того, чтобы дойти до ванной комнаты. Настаивает на этом, и никто не смеет ей перечить. Как впрочем и всегда…

Дни напролёт я провожу у её постели. Читаю молитвослов и стараюсь быть сильной. Не раскисать, не плакать. Помогать и всячески поддерживать. До последнего. Такова моя задача.

К сожалению, боли беспокоят маму непрерывно. Она периодически стонет, и мне от этого жуткого звука становится очень не по себе. По настоянию врача, мы переходим на другой препарат. Самый сильный из доступных. Потому что другие, к сожалению, уже не способны облегчить её муки.

Отец становится всё более угрюмым и молчаливым, Лоретта постоянно плачет, а Кидман совсем закрывается и уходит в себя. Каждому из нас известно, что Элис скоро нас покинет. Но принять этот факт не получается, ведь невозможно подготовиться к тому, что близкого человека не станет. Как и смириться с тем, что наша семья уже никогда не будет прежней…

Глава 13

В одну из ночей мама будит меня осторожным прикосновением. Неожиданно изъявляет желание выйти на улицу, и я, захватив с собой тёплое одеяло и плоскую подушку, помогаю ей спуститься по лестнице.

Часы показывают почти четыре утра, когда мы выходим из дома и направляемся в сторону широких соседских качелей.

– Вот так, теперь садись, – говорю я, бросив мягкую подстилку на деревянную сидушку.

– И ты, – она кивает на соседнее место, которое я тут же послушно занимаю.

– Тебе не холодно, мам? – поправляю одеяло, накинутое на её худенькие плечи.

– Нет. Не холодно.

Элис чуть приподнимает голову и делает глубокий вдох.

– Как же хорошо…

И впрямь хорошо. На улице очень тихо, ни единого звука, и только лёгкий ветерок колышет пожелтевшую траву, покрывающую землю.

– Всё ещё злишься… на меня? – протягивает ладонь и ласково касается моей скулы.

– Нет, мам.

– А должна бы, – чуть склоняет голову вправо.

– Сейчас нет ничего важнее, чем ты, – шепчу я, отлично понимая, что она имеет ввиду.

– О, милая, – старается улыбнуться потрескавшимися от сухости губами и задерживает на мне внимательный взгляд. Такой… что до косточек пробирает и вызывает волну щемящей острой боли, отдающей в самое сердце.

– О чём ты думаешь, мама?

– Я так ждала тебя, Мелроуз. У нас с Кидманом прочная связь, но он мальчик, а я всегда... всегда грезила о девочке, – признаётся, поправляя мои волосы. – Мечтала, что мы будем близки. Но иногда не получается так, как хотелось бы, верно?

В этом она права. Между нами никогда не было доверительных и тёплых отношений.

– Ты выросла чудесной девушкой, Мелроуз. Доброй, отзывчивой, сильной и целеустремлённой. И я всегда хотела, чтобы у тебя всё сложилось. Понимаешь?

– Да, мама.

Видно, что ей тяжело говорить длинными предложениями, но я хочу слушать её и поэтому не останавливаю. Положа руку на сердце, стоит признаться, что слишком давно мы не были честны и откровенны друг с другом. Подобные разговоры по душам совсем не практиковались в нашей семье…

– Всё, что я делала, было ради тебя.

– Знаю, – целую её ладонь и пытаюсь выровнять дыхание. Чтобы вдруг не расплакаться и ненароком не расстроить её.

– Когда рядом с тобой появился Картер, я испугалась.

– Пожалуйста, давай не будем… о Нём, – прошу я, моментально ощущая знакомое жжение в груди.

Картер Лерой – больная и запретная тема. И ей хорошо это известно. Зачем она возвращается к ней снова и снова – я не знаю. Это всё равно, что раздирать до мяса едва зажившую рану и щедро посыпать её при этом солью.

– Так и вышло… Он почти забрал тебя у меня, – говорит словно сама с собой, и в её голосе явственно звенят нотки раздражения и недовольства.

– Вовсе нет… ты преувеличиваешь.

– Я ревновала. С самого начала, Мелроуз. Страшно ревновала тебя к нему, ведь ты, чёрт возьми, проводила с ним всё своё время!

Поверить не могу в то, что она говорит.

Ревновала? Меня?

– Ты поэтому так его ненавидела? – искренне недоумеваю я. Озвученное ею просто в голове не укладывается.

Элис смотрит на меня странным, долгим взглядом. Даже нет, не на меня, а будто сквозь. Настолько глубоко погружена в свои мысли, что не сразу реагирует на мои вопросы.

– Причина твоего негативного отношения к Картеру кроется только в родительской ревности?

Она поджимает тонкие губы и тяжело вздыхает.

– Нет, Мелроуз.

– А в чём ещё, мам?

– Всё дело в его отце, – звучит как гром среди ясного неба.

Что? В каком смысле?

– Дело в его отце? И что это значит? – ничего не понимаю, но она не особо торопится объясняться.

Высвобождает свою руку из моей и, сгорбившись, сильнее кутается в одеяло. Я же в этот момент отчаянно жду ответа, и спустя минуту гнетущей тишины, наконец, слышу её голос.