Потому что (не) люблю (СИ) - Андриевская Стася Страница 21

Осеклась, вспомнив ту стерву. Ту самую, «доброжелательницу», которая посвятила меня в тайну мужа. И хотя до этого я видела её лишь на фото — вчера сразу узнала. И держалась она так, словно обиделась не на то, что мой муж отказал ей в принципе, но, скорее, за то, что отшил, когда она ему наконец наскучила…

От этой мысли резко закружилась голова, и я с нажимом потёрла виски. Всё-таки не выспалась. И, похоже, немного перебрала с шампанским.

— Не молчи! Что было потом? — нетерпеливо подогнал меня Густав.

Я подняла на него взгляд. Не нравился мне его тон, не нравилось, как он, опираясь руками на стол, словно нависает надо мной. Он снова вторгался в моё пространство, и это неожиданно напрягало, хотя погружения в транс тоже всегда сопровождались прикосновениями, и раньше это не доставляло мне дискомфорта. Впрочем, сейчас меня раздражало всё, даже чуть слышный стук колыхаемой ветерком жалюзи по подоконнику.

— Потом мы поехали домой, и всё.

— Ты врёшь! — ударил он ладонью по столу. Я вздрогнула. — Потом было что-то, что выбило тебя из колеи! Что?!

— Это что, допрос? — повысила я голос в ответ. — Ты, кажется, забываешься. Я говорю тебе, у меня уже всё хорошо! Я прекрасно себя чувствую, полна сил и бодрости духа! И на данный момент страстно хочу окунуться в работу. Так может, и тебе заняться делом? На подъездной территории весь газон засыпан листьями, и сами себя они не уберут.

— Прости, — резко подался он назад и мне сразу стало легче дышать. — Прости. Я просто сегодня не спал. Я волновался за тебя! Ты даже не представляешь как! Я ведь… — замер, глядя мне в глаза, подбирая слова.

Но я и так поняла. Поспешно отвела взгляд.

— Густав, не начинай. Это бесполезно, я уже говорила тебе. Сердцу не прикажешь.

Он усмехнулся.

— Конечно. Слишком молод, я помню. Извини. Просто хотел сказать, что волнуюсь за тебя. Ты не в себе, и это заметно. У тебя даже зрачки расширены и рассеян взгляд. Тебя кидает от плюса к минусу, потому что ты на ходу переоцениваешь то, что ещё вчера казалось незначительными и не вызывало отклика. И я не хочу тебя пугать, но это похоже на откат! И ничем хорошим это не закончится.

В груди похолодело.

— Как откат? С чего вдруг?

— Вот и я хочу понять. Расскажи мне! По порядку, что происходило вчера, что ты при этом чувствовала? Но, главное, что заставило тебя написать мне среди ночи? Это очень важно!

Я сцепила руки на груди. Всё внутри клокотало странным раздражением, но я даже не понимала, что тому причина — Густав, ставший вдруг таким назойливыми, или меня действительно ломает? И вместе с этим по конечностям разливался холодок страха. Я не хотела обратно в то безумие боли… Я не хотела откат!

— Ладно. Вчера утром я, как обычно, была в бассейне, потом на массаже. Меня разморило, и я решила, что могу позволить себе внеплановый выходной. Отпустила домработницу, решила сама приготовить ужин, но в этот момент нагрянул тот приятель, про которого я уже говорила.

— Это тот, с которым ты сегодня приехала сюда? — поджал Густав губы, и я могла бы поспорить, что в его тоне сквознула ревность. — Вас с ним связывает что-то большее, чем просто дружба, так? Что-то в прошлом?

— Какое это имеет значение? Сейчас мы просто приятели.

— Сейчас всё имеет значение, Марина, каждая мелочь! Вы были с ним близки?

— Ты давишь на меня, Густав!

— Я пытаюсь тебе помочь! А ты сопротивляешься. И если так пойдёт дальше, я просто буду бессилен.

Я погрызла губу. Он был прав. Я и сама чувствовала, что закрываюсь.

— Когда-то он был моим парнем, мы встречались, и я даже была в него влюблена. Пока не познакомилась с будущим мужем. Они с Кириллом уже тогда были лучшими друзьями.

— И что ты почувствовала, когда увидела его вчера?

— Конечно обрадовалась, я ведь не видела его двенадцать лет!

— И всё?

— Да.

… Нет. Прямо сейчас я вдруг поняла, что не просто обрадовалась Киру. Меня в тот момент буквально накрыло. Никогда раньше, с тех пор как мы с Данилой вместе, он не вызывал у меня таких эмоций. Даже наоборот — я всегда чувствовала себя слегка виноватой перед ним и избегала, а вчера этот барьер словно рухнул и меня понесло…

— С кем ты вчера танцевала?

— С ним.

— И с мужем?

— Нет. Он этого не любит.

… И снова вспомнила — он-то хотел, это я отказала. Тогда казалось, что сделала это чисто на автомате, но сейчас вдруг поняла — специально, чтобы его зацепить.

— А что ты чувствовала, когда танцевала с его другом?

— Ну не знаю, наверное, лёгкость и вдохновение. Но тут ничего такого, просто в юности мы танцевали с ним в паре, а вчера устроили вечер воспоминаний. И это было забавно.

— И всё?

— Да.

… Нет. Ещё было странное возбуждение, но не от близости Кирилла, а от следящего за нами взгляда Данилы. Я специально провоцировала его, хотела заставить нервничать… Потому что и самой вдруг стало не всё равно. Потому что сидела за столиком и, как дура, сравнивала их. И Кир был такой классный! Наслаждение для глаз и ушей: демонстративная эстетика мускулистого тела, лёгкость в манерах, юмор. А аура — вообще чистый секс! По сравнению с ним Данила выглядел уставшим и напряжённым, как до отказа сжатая пружина: тронешь — убьёт. От него разило сосредоточенностью, недовольством и проблемами. Он не пытался себя демонстрировать, ему было плевать на то, как на него реагируют окружающие. Но был… МОЙ. Просто мой. Весь, от ёжика коротко стриженных волос, до морщинок в углах глаз, до крепких жилистых рук и ссадин на любимом лице… Рост, голос, запах, вкус, взгляд, характер, привычки, переломанные кости, линии на ладонях, упрямство и харизма, тепло, нежность, сила… Весь, какой есть неидеальный, он был мой идеал. Мой воздух, моя бесконечность и сила притяжения. Я знала его, помнила, скучала и нуждалась в нём. До сих пор…

На глаза резко набежали слёзы, задрожал подбородок. До сих пор! Что за… наказание?!

Где-то фоном зазвучал голос Густава:

— Марина, ты как?

Вот только и он тоже — до сих пор. И я готова была поспорить, что знаю, на каком таком «объекте» он находится прямо сейчас. А может, и не знаю, потому что, может, этот «объект» у него уже давно не один… Но какая разница, если прошло уже почти пять месяцев, а мне, оказывается, до сих пор не всё равно!

— …Марина, посмотри на меня!

Вздрогнула, почувствовав на своих щеках ладони. Чужие ладони, НЕ ЕГО.

— Ты смотришь мне в глаза, слышишь моё дыхание…

Чужие глаза — близко-близко, запах чужой, голос.

— Вдох, и ты чувствуешь приятную тяжесть в ногах…

Чужое дыхание, чужая непозволительная близость.

— Нет, нет… — затрепыхалась я уворачиваясь. — Не надо, Густав! Не сейчас…

Он удержал мою голову, не давая отвернуться. Пальцы сжимали скулы, нос почти касался моего носа.

— Чшш… Успокойся! Конечно, не надо, если ты не хочешь! Просто успокойся…

— Пусти! — ударила я его по рукам и вырвалась. Застыли, отделённые друг от друга столом. Я решительно утёрла ползущие по щекам слёзы. — Не смей прикасаться ко мне без моего разрешения, Густав! Никогда!

— Прости. Тебя накрыло, и я испугался. Марина, это действительно откат. И это не шутки, тебя может отшвырнуть гораздо дальше, чем ты была, когда мы только начали.

— Меня не может отшвырнуть назад, потому что до сих пор так и не зашвырнуло вперёд! Твой метод не работает, Густав! Всё осталось, где было. Я поняла это только что.

— Это и есть откат, Марина! Тебя штормит! Через пять минут тебе вполне может показаться, что мы, наоборот, достигли небывалых результатов и ты сможешь наконец уйти от мужа, даже не обернувшись и ни на миг, не усомнившись в своём решении! Даже если он будет валяться у тебя в ногах! Даже если он при тебе полезет в петлю. Но ещё через час, ты обнаружишь в этой петле себя, потому что тебя отшвырнёт назад!

Снова схватил меня за руку чуть выше локтя. Знакомое движение фокусировки внимания, за которым обычно следует нескончаемый поток трудноразличимых слов, которые, однако, действуют на меня как крепкое снотворное. Я вырвала руку: