Сдавайся, детка - Мария Фирсова Страница 21

— Может, не стоит? Мальчишка все же не чужой нам, — понижая тон, говорит Артем, а у меня уже горят уши.

Это невозможно просто. Что за клубок? Какие тайны? При чем здесь ребенок Тимура?!

Мне хочется выбежать, поговорить с ним, рассказать все, но разве он станет слушать меня?! Решит наверняка, что я делаю все, лишь бы навредить тому, устроить подлянку.

— Исполняй приказы и помалкивай, — бросает недовольно отец в сторону Артему, — между прочим, мои ребята кое-что накопали на твою благоверную. Перешлю отчет на почту… — фыркает он, а меня не покидает ощущение, что я попала в клетку.

Боже, есть хоть что-то, куда Кирсанов-старший не сунул свой нос. Что на сей-то раз. Отчет… на меня? Какого черта!

Слава богу, что разговор их длится не очень долго и вскоре они покидают библиотеку, а я остаюсь. Медленно сползаю по стену, теряюсь в своих чувствах. Путаюсь в них, будто в опасной паутине. Мне страшно и одновременно хочется узнать, что таится в этом отчете. Что можно вообще найти на меня, кроме как того, что, итак известно всем: отсутствие семьи, учеба, место работы!

Мыслей очень много и вопросов тоже, а ответов, увы. И проще всего сдаться, сбежать из этого ада, но я добровольно остаюсь. В последний момент прихожу к выводу, что потом изведу себя сама, если не пойму сути. А пока требуется выдохнуть, нацепить приторную улыбку и пойти к Артему. Ведь должен быть какой-то инструмент воздействия на него, чтобы Кирсанов открыл правду и мне.

***

Батя, как всегда, дал не вовремя о себе знать. Не живется ему спокойно, постоянно необходимо устраивать родным проверки на прочность, расшатывая их нервную систему. Я был чертовски зол, ибо планы мои летели под откос.

Хотел позлить Аленку, а вместо это сам едва зубы не сточил, пока скрипел ими всю дорогу до отцовского офиса.

Век бы не видел эти зеркальные фасады, да бетонный плен. Как отец работал в этом аду — не представлял.

Смотрю на снующих туда-сюда менеджеров и прочий персонал и в голове не укладывается, как те терпят своего работодателя. Папаша обладает ведь железной хваткой и спуска никому не дает: ни дома, ни на работе.

В одном месте он строит подчиненных, в другом — своих детей. Да и маме частенько прилетает, по правде говоря.

Я так долго мечтал вырваться из родительского гнезда и вроде сейчас момент, когда мог себе это позволить, но теперь всячески цепляюсь за пустую отговорку, что там находится Алена. Хотя где-то в глубине прекрасно понимаю, что рано или поздно она, возможно, станет женой моего брата и тогда все… мне нечего будет больше ждать. Сейчас же что-то меня держит, не дает поставить точку, одни запятые или многоточия. Я продолжаю выстраивать в голове этот сюжет, считая, что он не самый поганый. Все могло и хуже быть — для меня уж точно.

Вхожу в приемную, ловя взглядом стройную секретаршу, которая с виду напоминает рейку. Как ее только кондиционером не сдуло еще. Уверен на все сто, что отец спит с ней четыре раза в неделю, именно столько он отсутствует по вечерам, уверяя, что играет в покер с приятелями.

Даже знать не желаю, как зовут эту белокурую доходягу, однако, прошу предупредить отца, что явился его нелюбимый сын — разочарование и паршивая овца в безупречном стаде.

Она мои шутки не оценивает, надменно обводит взором и удаляется в кабинет начальника. К счастью или нет, но ненадолго. Уже спустя минуты две я вхожу в святая святых, подмечая, что отец находится не в самом лучшем расположении духа. В общем-то, ничего удивительного.

Порой мне кажется, что если дело касается меня, то отец априори недоволен. Это Артема тут наверняка встречают ковровой дорожкой, что же… переживу, как-нибудь. Обещаю, что плакать в подушку не буду!

— Привет, — захожу в кабинет родителя, оглядываясь по сторонам. — Зачем вызывал? Оторвал меня от работы.

— Ты все равно не напрягаешься, — хмыкает отец. — Я просто жду, когда твой корабль пойдет ко дну.

— Спасибо, пап, ты умеешь поддержать, — развожу руками, начиная злиться.

Похоже, негативные импульсы передаются и мне, но я всячески стараюсь с ними бороться. Не хочу опускать до его уровня и превращаться в чудовище, которого боятся окружающие.

— Что за цирки ты устраиваешь дома?

— Какие? — присаживаюсь на свободное место, лениво зевая. Объясняться мне не хочется, но знаю, иначе он не отстанет вообще. Однако и душу выворачивать не намерен.

— Никаких посторонних в доме, — командует папа, — плебеев и всякий мусор я не потерплю в родных стенах.

— Мне съехать?

— Ну, если считаешь себя таким, — разводит он руками, при этом смотрит так, что едва холодный пот не прошибает.

Внутри я весь напряжен, потому как ни черта не понимаю, за каким хреном он меня вызвал. Слушать этот бред?! По-моему, подобное можно было спокойно сказать дома, а не заставлять меня тащиться по жаре в разгар рабочей смены.

Однако жду, что-то подсказывает — это не все. И папа ходит вокруг да около. Что творится в его голове — секрет, но размышляю, точнее, опираясь на собственный опыт, понимаю, там мало хорошего.

Он просто генератор дурных приказов. Хотя сам считает, что извечно прав и все должны прислушиваться к нему, а лучше жить по его указке. Но вот тут проблема. Наверное, я слишком был независим и внутренне свободен, потому как не собираюсь в очередной раз прислушиваться, даже толком не вникаю. Сижу в мягком кресле, наслаждаясь прохладой стен, а все его слова просто делю на два.

— Я вчера встречался с нотариусом, — завел отец любимую песню.

— Вычеркнул меня из завещания в очередной раз? — давлюсь смешком, предугадывая его заявление.

Он решил меня напугать, что оставит без копейки? Можно уже бояться?

Вообще, мне плевать. Деньги никогда не являлись для меня номером один в этой жизни, да и уверен я был, что без них справлюсь. У меня имелись руки, потому уж гайки крутить мог научиться в любой момент.

— Нет, но идея неплохая, — отрезает отец. — Тебе необходимо жениться, — неожиданно выдает он, а я едва не прикусываю себе язык, — на дочке Корневых.

— Ты с ума сошел? Я? Жениться? Да еще и