Никто не узнает (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна Страница 21

Забывая дышать, скольжу пальцами по V-образной линии, ведущей к паху, и упираюсь в пряжку ремня, которая отделяет меня от самого восхитительного источника блаженства. Вскидываю глаза на лицо Богдана и тут же ловлю его абсолютно поплывший от вожделения взгляд. Он смотрит так, словно пьян, словно внутри у него все дымится от нетерпения, и я не вижу смысла его дальше мучить.

Расстегиваю ширинку, приспускаю брюки вместе с боксерами и буквально на секунду замираю от восторга. Богдан идеален везде, а там — особенно. Красивый, молодой, заряженный. При виде его наготы у меня опять, как в прошлый раз в Питере, начинает выделяться слюна, и я ловлю себя том, что больше ни секунды не могу медлить.

Притягиваю парня к себе за края рубашки и вновь утопаю в жарком, неимоверно сладком поцелуе. Вожу руками по его телу, с упоением ощупываю твердые выпуклости и получаю от этого острое тактильное удовольствие. Все-таки на таких мужчин, как Богдан, недостаточно просто смотреть — их нужно трогать, ощущать их близость, пропитываться ими…

Обхватив мою талию, он сажает меня на пологий край раковины, а сам пристраивается между моих раздвинутых ног. Не разрывая гипнотического зрительного контакта, он медленно и плавно наполняет меня собой, заставляя нутро содрогаться от чувственного наслаждения.

— Обожаю тебя трахать, Карин, — полушепотом выдыхает Богдан, блаженно прикрывая веки. — Ты просто космос!

Его юношеский и такой эмоциональный восторг вызывает во мне прилив смущения и обдает румянцем щеки. Олег уже давно не говорил мне комплиментов в постели. А если и говорил, то они все звучали как-то сухо и формально.

Как правило, мы с мужем занимаемся сексом молча. Быстро и монотонно, будто для галочки. Потом обмениваемся дежурными фразами о том, как нам все понравилось, и спешим по делам. Каждый по своим, разумеется.

А вот грязные словечки Богдана жутко заводят. Меня вообще подкупает его раскрепощенность и отсутствие комплексов. Удивительно, но рядом с ним я тоже становлюсь более развязной и распущенной — матерюсь, расширяю границы дозволенного и выхожу из зоны комфорта.

Например, прежняя Карина, которая жила во мне еще до знакомства с Богданом, ни за что бы не согласилась на секс в общественном месте. Ведь это же пошло, аморально, негигиенично и вообще фу-фу-фу…

А вот сейчас я трахаюсь с молодым парнем, сидя на раковине в кабинке туалета, и меня ничуть это не смущает. Наоборот, я испытываю такой невероятный кайф, что, будь у меня возможность отмотать время вспять, я бы снова так поступила. Снова бы растворилась в крепких дурманящих объятьях, снова бы позволила Богдану овладеть собой.

Парень запускает пальцы мне в волосы и со страстным буйством находит мой рот, ублажая его поцелуем. Посасывает, покусывает, сводит с ума умелыми движениями губ и языка. Он так хорош, что с каждой секундой мне все труднее сдерживать рвущиеся наружу стоны. Я хочу кричать. Хочу повторять его имя. Хочу умолять, чтоб не останавливался.

Но осознание того, что в уборную в любую секунду может кто-нибудь войти, действует крайне отрезвляюще. Я до крови кусаю то ли свои, то ли его губы, но молчу. Точнее не молчу, а лишь тихонько поскуливаю, вонзаясь ногтями в шею любовника и изнывая от запредельности ощущений.

Однако, когда на меня обрушивается оргазм, яркий и беспощадный, я не удерживаюсь и все же выкрикиваю имя господа. Знаю, нехорошо упоминать его в суе, но уж лучше он, чем Богдан, верно?

— Умница, — тяжело дыша, парень приваливается ко мне влажным от пота лбом, а еще через секунду и сам достигает пика.

Он кончает бурно и долго, а я вожу руками по его широкой спине и чувствую себя неимоверно счастливой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мальчик. Мой мальчик. Такой страстный и настоящий. Совершенно непохожий на других и совершенно потрясающий. Чем я заслужила его появление в своей жизни?

Ведь от меня только холод исходит… Ну, по крайней мере, раньше исходил — я была ледышкой с острыми краями. А Богдан весь такой теплый, светлый, солнечный. Неужели ему тоже хорошо со мной? Неужели противоположности и впрямь притягиваются?

— Карин, я теперь от тебя не отстану, — парень цепляет мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Ты мне нужна. Вся, целиком, слышишь?

— Это у тебя гормоны просто бушуют, скоро пройдет, — усмехаюсь я, втайне млея от его слов.

— Ерунду не говори, — обрубает жестко и безапелляционно. — Не пройдет, сама знаешь. У меня так впервые… Чтобы башню рвало и тормоза напрочь вырубало. Я ведь вообще ни разу не беспредельщик. Только с тобой такой, веришь?

Он глядит на меня с глубокой, неподдельной искренностью, и впервые за долгое время я отвечаю так, как велит мне сердце:

— Верю, Богдан. Конечно, верю, — ласково провожу пальцем по его немного колючей щеке. — У меня с тобой то же самое.

Глава 22

«Трачу последние 2 % зарядки на телефоне, чтобы сообщить, что думаю о тебе».

На экране высвечивается сообщение с неизвестного номера, но я и так прекрасно знаю, от кого оно. В мире не так уж много людей, способных признаться мне в подобном. А если уж быть совсем точной, то только один.

Беру мобильник в руки и, воровато озираясь по сторонам, печатаю:

«И о чем конкретно ты думаешь?»

Нажав «отправить», включаю на телефоне беззвучный режим и кладу его на прикроватную тумбочку экраном вниз. Вряд ли, конечно, увлеченный сборами Олег обратит внимание на мою виртуальную активность, но все же лучше перебдеть, чем недобдеть.

— Карин, где мой портплед? Найти не могу! — доносится раздраженный голос мужа из гардеробной.

— В чемодане должен быть, — отзываюсь я, кидая косой взгляд в зеркало, и невольно замечаю, как рдеют мои щеки.

Боже, неужели это я из-за одной единственной смски Богдана так разрумянилась? Страшно представить, какими цветами полыхает мое лицо, когда я нахожусь с ним в одном помещении…

— Нет его в чемодане! Уже два раза посмотрел! — голос Олега звенит новыми нотками недовольства.

— Ну как нет? — нехотя встаю с кровати и тащусь в гардеробную. — А в красном не искал?

— Красный — это твой! С чего бы моим вещам быть в твоем чемодане? — огрызается муж.

— Не бесись, а, — не обращая внимания на его взвинченность, отвечаю я. — Сейчас найдем.

— Зачем вообще прятать портплед в чемодан? — ворчит Олег, сдергивая с вешалки рубашку. — Как будто места у нас мало…

— В прошлый раз я убрала его на полку, и ты тоже не смог найти! — ерничаю я.

— Потому что ты заставила его обувными коробками! — не унимается он.

Вот с Олегом вечно так: если заведется, фиг его успокоишь. Так и будет ходить и брюзжать, действуя на нервы.

— На, держи уже свой чехол для костюма, — бросаю найденную вещь, рассчитывая, что муж ее поймает, но он либо не хочет, либо не успевает среагировать, поэтому портплед, ударившись о шкафную полку, приземляется на пол.

— А швырять зачем? — Олег переводит на меня мрачный взор.

— Я не швыряла, — настает мой черед недовольно кривиться. — Думала, поймаешь.

— Какого черта я должен ловить?! — голос мужа становится выше. — Я вообще-то на самолет опаздываю, Карина! А ты даже помочь мне не можешь!

— Не ори на меня! — взвизгиваю я, вслед за ним выходя из себя. — Не моя вина, что ты так поздно за сборы взялся!

— Ну, конечно, ты у нас никогда ни в чем не виновата…

Муж продолжает сыпать упреками, но я не даю ему возможности лить негатив мне в уши — пулей вылетаю из гардеробной, напрочь отключая слух. Олег — тот еще кровосос. Не успокоится, пока не сделает настроение окружающих таким же дерьмовым, как у него самого. Но сегодня я не намерена кормить его своей энергией. Она мне еще пригодится.

Подхожу к тумбочке и, беря телефон в руки, чувствую, как от волнения учащается пульс.

«Представляю тебя голой».