Бесстыдница - Рина Мирт Страница 21

— Я же сказала, месячные. В этот раз очень болючие, — буркнула она, закрывая дверь, и плюхнулась обратно на кровать. Женщина только пожевала губами, а затем, ничего не сказав, подошла к окну и открыла шторы, застравляя Киру жмуриться и закрывать лицо рукой.

— Это из-за развода, ведь так? — спросила мать, подходя ближе и садясь на край кровати.

— Нет, — честно ответила девушка. — Отец уже давно не заслуживает того отношения, что ты дарила ему. Тебе будет лучше без него.

— Тогда что же? Переезд? — допытывалась мать, положив руку на бедро дочери. — Пойми, детка, так надо. — Её голос дрогнул.

«Детка? — настороженно подумала Кира. — Она что, решила поиграть в образцовую мать в честь праздника?»

— Сейчас я даже рада, что мы скоро переезжаем, — тихо вымолвила Кира. На глаза вновь навернулись слезы. Женщина придвинулась ближе, сжимая губы; она сама была готова вот-вот расплакаться.

— Я рассталась с… — Но она не договорила, так как горло сдавил подступивший плач. Она отвернулась и вновь заплакала в подушку, ощущая руку матери, что гладила её голову, и ее голос, приговаривающий: «О, милая».

Когда она немного успокоилась и в итоге смогла вновь посмотреть на мать, то увидела, что та тоже плачет.

— Он тебе так сильно нравился, да?

Кира кивнула и попыталась утереть слезы и сопли. Джин спохватилась и, встав с места, быстро сходила в её ванную и принесла рулон туалетной бумаги.

— На, возьми пока это, — сказала она. — Я сейчас вернусь, принесу тебе бумажные салфетки и завтрак, и ты мне все расскажешь, хорошо?

***

За рождественским столом Кира сидела между своим двоюродным братом и матерью, которая в этот раз заняла место главы семьи. Отец сидел напротив, в самом конце. К празднику он побрился и привел себя в порядок. Девушка обратила внимание, что его лицо осунулось, а под глазами залегли черные тени; к тому же, он похудел. Кира все пыталась определить, принял он перед тем, как садиться за стол или нет. Последние пару дней он вел себя нормально, а вчера, когда приехала тетя Филис с мужем и сыном, вообще был как шелковый. Он с дядей Ричардом и маленьким Уиллом принесли и украсили ёлку, а также и дом. Её звали присоединиться, ведь Кира просто обожала украшать ёлку, но она отказалась. Не хотела находиться слишком близко к отцу, который, не отрываясь, смотрел на неё отчаянными глазами. Видимо, хотел поговорить. После Дня Благодарения они не говорили. Отец что-то пытался начать разговор, но она всегда демонстративно удалялась. Ведь в такие моменты от него всегда исходил запах спиртного, да и Кира до сих пор не могла простить ему тот случай и то, как он вел себя последний год. С матерью отношения вроде как наладились; они даже стали ближе, что ли, после того разговора в субботу. Последний раз они так разговаривали, может, два года назад, когда она впервые пошла на свидание с парнем. А дальше отец не получил желанную работу на том чертовом заводе, начал выпивать, и все пошло в их семье по пизде. Она даже о своем первом опыте матери не рассказывала, скорее, из-за страха, чем из-за плохих отношений, но и поэтому тоже. И в субботу, когда Джин все-таки решилась спросить, был ли Фрэнк у нее первым, Кира решила соврать и ответила да. Женщина не догадывалась, что все подробности расставания, что рассказала ей дочь, никак не связанны с Фрэнком, именем которого девушка прикрыла свою настоящую боль. После душевного разговора они отправились за покупками. Джин сказала, что «нечего сидеть в темной комнате и плакать из-за мужиков, вот они с Джонсоном девятнадцать лет прожили вместе и еще три года встречались и в итоге разводятся». Там они прикупили ей много новых вещей, изрядно измотавшись, так как в связи с распродажей народу была просто тьма. Кира сидела сейчас в новой одежде, слушая, как её кузен произносит молитву под благоговейный взгляд его матери.

— Аминь, — сказали все хором, когда он закончил.

— Ты настоящий молодец, Уилл, — похвалила его Джин, потрепав по щеке. — Кто-нибудь еще хочет произнести молитву? — Она посмотрела на Киру; та в свою очередь лихорадочно закачала головой. Какая к херам молитва.

— Ну тогда я произнесу, а после начнем есть, — продолжила Джин и принялась читать молитву.

После ужина пришла пора подарков. Тетя Филис и её муж подарили Кире красивую подвеску с цепочкой из белого золота. От родителей, пока что от обоих, она получила беспроводные наушники Bang Olufsen. Кира была вне себя от радости; она кинулась обнимать обоих родителей, чувствуя, как напрягся отец и, когда она хотела уже отстраниться от него, то он не сразу расцепил руки, а в его глазах промелькнула боль. Внезапно ей стало жаль его. Через две недели они с мамой уедут отсюда и не будет больше в этой жизни совместных праздников, этот последний.

— Папа… — прошептала она со слезами на глазах и вновь обняла отца, уткнувшись ему в шерстяную рубашку, пахнущую парфюмом, что она дарила ему на день отца год назад.

Она уже не видела этого, но у тети Филис от этой картины на глазах выступили слезы. Чуть позже, когда все сидели напротив телевизора, за которым Уилл играл в игровую приставку, подаренную ему родителями, Филис отвела свою сестру в сторонку и стала ей что-то нашептывать, указывая на зятя. А Джин лишь устало вздыхала и отрицательно качала головой. Кира переписывалась с Ким, которая ходила ряженной с групкой соседских детей и колядовала, так как у нее дома Рождество не праздновали, но елку ставили, чтобы порадовать детей, рожденных в Америке. Несмотря на всю идилию, которую ей пришлось сейчас пережить, её мысли все равно возвращались к Дэвиду Коулману. И Кира стойко пыталась отгонять их весь вечер. Но теперь, после трогательной сцены с отцом, которая окончательно выбила её из колеи, она вновь стала думать о своем учителе. О его взгляде и том, как он водит челюстью, когда сердится, будто хочет что-то сказать, а затем резко передумывает и закрывает рот, прежде чем слово вырвется. О его красивых и сильных руках с длинными пальцами и об ощущении этих рук на её теле, в её теле.

«Хватит, — сказала она себе, — ты нужна была ему всего лишь на один трах, не более того. Сейчас, небось, сидит и дрочит на твои голые фотки.» От этой мысли ей стало совсем херово.

Он прям как её первый парень, с которым она пробыла недели три, а может, и месяц. Тот