Дикий убийца - М. Джеймс Страница 21

Итак, Диего оставляет большое открытие для самого аукциона, чтобы повысить ставки. Он проницательный бизнесмен, что усложнит задачу. Он осведомлен о мотивах и тиках своих потенциальных клиентов и настроил этот аукцион так, чтобы максимально использовать их. Но у меня также есть некоторое представление о том, как ведется эта игра.

Виктор никогда не выставлял женщин на аукцион подобным образом, в те дни, когда он еще занимался торговлей людьми. Но я видел и слышал множество его клиентов, и я также знаю, что они думают. То, чего они хотят, заставляет их опустошать свои карманы. Я также могу предвидеть кое-что из того, что делает Диего.

Я задерживаюсь, проходя мимо каждой женщины в очереди, притворяясь, что рассматриваю каждую из них с интересом, когда подхожу к Елене. Высокая блондинка с резкими чертами лица и карими глазами смотрит прямо на меня, когда я останавливаюсь перед ней, ее губы красиво изгибаются в попытке изобразить соблазнительную улыбку.

— Ты выглядишь привлекательно, — бормочет она. — Я бы предпочла пойти с тобой, чем с одним из этих старых придурков. Купи меня, и я позабочусь о том, чтобы ты не пожалел.

— Никаких разговоров! — Охранник, находящийся в нескольких футах от нее, делает шаг вперед и шлепает ее кожаным ремнем по задней поверхности бедер, недостаточно сильно, чтобы оставить на ней отметины, но достаточно сильно, чтобы заставить ее слегка подпрыгнуть с резким испуганным визгом.

Мне приходится сдерживать свою мгновенную реакцию. Я хочу отчитать его, сказать, что в этом нет необходимости, но это выделило бы меня. Никому другому здесь не было бы дела до этого, и это должно выделить меня, по крайней мере, если я это покажу.

Я должен заставить себя продолжать идти. Я не могу рисковать свободой Елены.

Она видит меня, когда я подхожу. На долю секунды ее глаза расширяются от шока и узнавания, но ее лицо так быстро становится непроницаемым, что я сомневаюсь, что кто-то еще это заметил. На самом деле меня это удивляет, потому что редко кто может так хорошо владеть своими эмоциями без подготовки. Я беспокоился, что она может выдать, что узнала меня, но было невозможно не подойти к очереди женщин, это тоже показалось бы подозрительным. Я должен был верить, что она поймет, что ей удастся сыграть в игру, о которой она даже не подозревала, и она прекрасно справилась с этим.

И снова, когда я смотрю на нее, я чувствую искру интереса, любопытства. В этой девушке есть нечто большее, чем я осознаю, я уверен в этом. За то короткое время, что я ее знаю, ей удалось поразить и произвести на меня большее впечатление, чем я когда-либо ожидал.

Ее губы плотно сжимаются, когда я останавливаюсь перед ней, ее взгляд отводится в сторону. Я знаю, что она пытается сдержать все, что хочет сказать, мольбы о моей помощи, вопросы о том, почему я здесь, о том, каков план. Я знаю, что она старается не смотреть на меня, чтобы случайно не показать снова эту вспышку смирения. И я также знаю, что мне нужно сделать это как можно быстрее, ничего не выдавая. Я хочу дать ей немного надежды. Я хочу дать ей что-то, за что она могла бы ухватиться несмотря на то, что, я знаю, должно быть самым пугающим опытом в ее жизни.

— Вы можете подвести ее вперед? — Я указываю на охранника, стоящего прямо за ней. — Я бы хотел взглянуть поближе.

Его лицо выглядит абсолютно скучающим, когда он подходит ближе, берет ее за руку и отводит на несколько шагов от линии. Я не первый, кто спрашивает, и все в поведении охранника говорит о том, что он готов к завершению аукциона, чтобы уйти с работы и заняться буквально чем угодно другим. Это также говорит о том, что он уделяет им не так много внимания, как, возможно, следовало бы.

Я наклоняюсь вперед, делая вид, что изучаю ее повнимательнее: ее кожу, ее волосы, пытаясь заглянуть в вырез ее трусиков. Разговоры вокруг меня становятся громче по мере того, как возбуждение в комнате возрастает. Я пользуюсь этим, чтобы говорить с ней тихим голосом, настолько тихим, что мне остается надеяться, что она меня слышит.

— Просто держись, Елена. Я скоро заберу тебя отсюда.

Она не подает вида, слышала она или нет, но я киваю охраннику, который тянет ее обратно в очередь. Я тоже делаю шаг назад, и когда я это делаю, я обнаруживаю, что мне нужно немного взять себя в руки. Я не ожидал, что это повлияет на меня, находясь так близко к ней, особенно при таких обстоятельствах. Но в тот момент, когда я наклонился, я почувствовал, как она напряглась, почувствовал мягкий, теплый, пудровый аромат ее кожи, и за долю секунды я почувствовал благоговение, какого не испытывал уже много лет.

Острый, интуитивный приступ желания, который впоследствии заставляет меня чувствовать легкий стыд. У меня нет намерения покупать ее по какой-либо другой причине, кроме ее спасения, но это заставляет меня чувствовать, что я ничем не лучше других мужчин здесь. Как будто этот краткий момент возбуждения опустил меня до их уровня, независимо от моих намерений.

Она прекрасна. Я не могу этого отрицать.

Я смотрю на нее, когда она возвращается в строй, ее иссиня-черные волосы рассыпаются по плечам, резко контрастируя с гладким шелком цвета слоновой кости, облегающим ее загорелую кожу, ее лицо более спокойное и собранное, чем я когда-либо думал, что она способна. Другие женщины выглядят так, как будто они находятся на разных стадиях паники, принятия или отрицания. Тем не менее, выражение лица Елены старательно пустое, как будто она перенеслась куда-то далеко отсюда.

Сногсшибательна не только ее внешность. В ней есть все.

Я собираюсь чертовски хорошо провести время, перекупая ее у других мужчин. Я отворачиваюсь, высматривая официанта с еще одним бокалом чего-нибудь алкогольного, игнорируя пульсацию в моем члене, пробудившуюся от этого краткого момента так близко к ней. Я чувствую, как он неприятно прижимается к моему бедру, наполовину твердый и опухший, и я стискиваю челюсти от очередной волны стыда за то, что меня могут возбудить в таких обстоятельствах.

Прошло много времени с тех пор, как я терял хотя бы малейший контроль над своим желанием. Но она что-то делает со мной, и это не то, чему я могу радоваться.

Она моя работа. Миссия. И прямо сейчас, если я позволю себе отвлечься, я провалю эту гребаную миссию.

— Джентльмены! — Голос Диего доносится от двери, ведущей во внутренний двор, и в толпе воцаряется тишина, когда все оборачиваются туда, где он стоит. Предвкушение в воздухе густое и тошнотворное, и я стискиваю зубы, поворачиваясь вместе с остальными, стараясь, чтобы