Ангел со сломанными крыльями (СИ) - Юкки Ри Страница 21

Мила не отрывала взгляда от окна. Зал находился на 16 этаже, и вид сверху на вечерний город был потрясающим.

— Разувайся и проходи. Курточку давай сюда.

Богдан подхватил куртку Милы и свою и бросил их на диван. Затем подошел к музыкальному центру, поколдовал над ним, включив подборку вальсов, которую составил дома. Первым шел “Сентиментальный вальс” Чайковского. Богдан приглушил свет в зале и подошел к Миле, стоящей у окна.

— Ты потанцуешь со мной? Пожалуйста!

Она повернулась к нему и посмотрела удивленно и растерянно:

— Я… очень давно не танцевала. Наверное, все забыла.

— Если ты хоть раз танцевала вальс, то вспомнишь. Такое не забывается.

Богдан протянул руку и Мила вложила в нее свою ладонь. А потом испуганно взглянула ему в глаза. Богдан улыбнулся, приобнял ее второй рукой за талию и повел в вальсе, двигаясь кругом по комнате. Мила почти сразу поймала ритм, но держалась напряженно, словно боясь оступиться или сделать что-то не так.

«Надо ее отвлечь», — подумал Богдан и принялся рассказывать, как учился танцевать.

— Меня привела в студию мама. Не в эту, в другую. Мне было четыре, и я совсем не мечтал о танцах. Я хотел стать супергероем, и танцы мне казались занятием для девчонок. Но мама настояла. Я ходил на занятия из-под палки, все время стараясь улизнуть или притвориться больным. Но однажды мама привела меня на концерт. Концерт нашей студии, ничего особенного. Но я смотрел на мальчишек 10–12 лет, круживших в вальсе своих партнерш, и понимал, что завидую им. Они были на танцполе крутыми! Суперменами! Они двигались так, словно у них за плечами крылья, и земное притяжение на них не действует. Это было красиво и завораживающе. После этого концерта я полюбил танцы. Особенно вальс.

Богдан рассказывал о своем детстве и чувствовал, как Мила расслабляется. Перестает дергаться и контролировать каждое движение. Доверяется ему.

— А ты как научилась танцевать?

— У нас в школе был урок танцев. Не здесь, в Швейцарии. Правда в основном там были разные современные танцы. Но вальс нас тоже учили танцевать. Перед Рождеством. В школе каждый год устраивали Рождественский бал, и все школьники должны были станцевать вальс. Потом все переодевались и устраивали обычную вечеринку с обычными танцами. Мне это не нравилось, и я всегда просила папу отвезти меня домой.

— Ты не устала? Может, передохнем немного?

— Нет, не устала. Давай еще немного потанцуем. Мне очень нравится эта музыка!

— Это вальс из фильма «Мой ласковый и нежный зверь».

— Я его уже слышала раньше. Но фильм не смотрела. Эта музыка такая… печальная.

— Да. Но не только. Она еще полна жизни. Послушай! Жизнь продолжается, несмотря ни на что! Она полна надежды, эта музыка! Надежды на будущее!

Они продолжали танцевать, и Богдан заметил на щеках Милы дорожки от слез. Она плачет? Это плохо? Нет, это правильно! Она плачет, потому что чувствует! А если чувствует, значит оживает!

Стихли последние звуки вальса Евгения Доги, и Мила остановилась. Из колонок полилась музыка Шопена. «Осенний вальс». Мила всхлипнула и заплакала еще сильнее. Богдан обнял ее. Волшебная музыка бередила душу даже ему. Что уж говорить о Миле, которая пережила в жизни столько, что не каждый взрослый вынесет. Он гладил ее по волосам, по спине и шептал, что все будет хорошо. Они справятся со всеми трудностями. Они будут счастливы, обязательно будут. И Мила потихоньку успокаивалась.

— Спасибо. Мы ведь придем сюда еще, да?

— Обязательно! И будем танцевать не только вальс! На свете существует много прекрасных танцев. Например, танго! Ты танцевала когда-нибудь танго, Мила?

Богдан посмотрел ей в глаза, еще мокрые от слез. И увидел мелькнувший в них интерес. А потом она подняла на него взгляд и улыбнулась.

Глава 15 — Богдан

Следующие две недели пронеслись быстро и были до краев наполнены событиями. В школе Богдан почти все время проводил рядом с Милой, боясь оставлять ее одну. Мишка и одноклассники все больше отдалялись, не идя на контакт, но и не провоцируя конфликт. Богдан два раза в неделю возил Милу в танцевальную студию. Они танцевали вальс, потом перешли на танго. Получалось пока не очень. А на последнем занятии Богдан предложил попробовать современные танцы. Вместе с другими ребятами, посещавшими студию. И неожиданно для него, Мила согласилась. Правда, согласилась пока лишь прийти на занятие и посмотреть. Но это уже был большой шаг вперед.

В те дни, когда не надо было ехать в студию, Богдан приезжал к Миле, чтобы вместе сделать уроки и позаниматься. И если в первые дни таких занятий Мила с удивлением смотрела на учебники, не понимая, зачем ей изучать физику или химию, то теперь она проявляла намного больше заинтересованности. Правда, сперва Богдану приходилось долго доказывать полезность того или иного предмета в реальной жизни. И все же Мила оживала на глазах. Она перестала походить на зомби, смотрящего вокруг ничего не видящим взглядом. Мила начала проявлять эмоции. Улыбаться и даже злиться. Богдану нравилось смотреть на нее и в том, и в другом случае. Когда Мила улыбалась, то ее улыбка, словно солнышко, озаряла все вокруг, а когда сердилась, напоминала маленького котенка, пытающегося делать вид, что он страшный и грозный.

23 сентября должны были пройти выборы в Совет школы, а 27-го у Богдана был день рождения. 16-летие, на которое он уже пригласил всех своих знакомых из 9-х, 10-х и 11-х классов, всего человек пятьдесят. Богдан понимал, что это перебор, и родители вряд ли будут рады такому количеству гостей, но ему было важно укрепить свое положение в школе. И день рождения, казалось бы, не имеющий к школьной жизни никакого отношения, должен был очень помочь.

Папа с мамой, услышав о масштабах предстоящего празднования, решили не мелочится и снять на вечер клуб, в который Богдан давно хотел попасть. Конечно, вечер должен был быть безалкогольным, об этом с руководством клуба была особая договоренность. Но Богдан не сомневался, что его «способные» друзья сумеют организовать что-нибудь покрепче газировки.

Богдан долго думал, приглашать ли Милу. Конечно, он был бы рад видеть ее на своем празднике, но боялся, что для нее это мероприятие будет не в радость, ведь она до сих пор не общалась ни с кем, кроме него и Жени. Разве что с учителями — с большим трудом и только по необходимости. Да и поручиться, что школьники не попытаются обидеть или