Тасмина Пэрри - Признание в любви Страница 21

Блуждая в толпе и прислушиваясь к чужим разговорам, Джорджия поняла, что множество дебютанток точно так же не знали большинства присутствующих, хотя у всех у них было много общего – частные школы, друзья семьи, клубы верховой езды. Джорджия всерьез сомневалась в том, что найдет здесь хоть кого-то, кто посещал бы Школу Пресвятых Сердец в Саус-Гемптоне.

Взяв у официанта бокал фруктового пунша, девушка отошла в угол, сказав себе, что спустя некоторое время отыщет хозяйку, поблагодарит ее за приглашение и вскоре после этого сбежит домой. Приняв во внимание несколько походов в туалет и краткий отдых на канапе, Джорджия решила, что, не испытывая особого дискомфорта, сможет растянуть свое пребывание здесь примерно на полчаса.

– Ты ни за что не познакомишься с будущим мужем, стоя возле туалета. То есть возле уборной, – раздался голос справа от нее, словно отвечая на ее мысли.

Джорджия обернулась и увидела прелестную блондинку, волосы которой были собраны в шиньон, а пышная грудь, подчеркнутая покроем платья, напоминала праздничные воздушные шарики.

– Это ведь уборная, правда? – продолжала незнакомка, хмурясь. – Не ванная комната? Никак не могу запомнить, какое слово для «В», а какое не для «В».

– Не для «В»? – спросила Джорджия, радуясь возможности хоть с кем-то поговорить.

– Для высшего класса. И не для высшего класса, – прошептала ее собеседница. – У меня в сумочке длинный список, в котором я отмечаю все такое. Софа, а не кушетка. Бумага писчая, а не блокнотная. «Что», а не «простите». Последнее кажется мне очень грубым. А тебе?

– Ну, я всегда говорю «туалет». Кто я после этого?

– Элита, конечно. К слову, мне нравится твое платье. Ты не обидишься, если я спрошу – чье оно?

– Мое.

Джорджия почувствовала, что краснеет. Меньше всего на свете ей хотелось признаваться этой ухоженной девочке в том, что пришлось взять коктейльное платье у кузины.

– Я хотела сказать – от кого оно? Кто дизайнер?

Джорджия опустила взгляд и разгладила прямую юбку. Она не могла не признать, что обрадовалась, когда Эстелла показала ей этот наряд. Мать Джорджии взяла розовое платье Клариссы, немного перешила его на груди и на рукавах, а затем, решив, что ткань представляет собой чудесный холст, расписала подол крупными пионами.

– Это эксклюзивная модель, – сказала Джорджия, слегка улыбаясь.

– Ох, оно мне так нравится! – воскликнула блондинка. – Когда объявили, что это будет последнее представление дебютанток, мама забрала меня прямо с занятий и повезла в Париж. Папа в бизнесе просто волшебник. Он говорит, что нужно тратить, чтобы накопить, поэтому мы скупили к сезону самые лучшие из всех возможных нарядов.

– Тебя забрали из школы, чтобы отправиться в Париж за покупками? – Джорджия не знала, ужасаться или завидовать.

– Ну, мои родители отчаянно хотели, чтобы я сюда попала. Пусть даже и в спешке. Слава богу, мама уже нашла для меня спонсора и оплатила его услуги.

– Спонсора?

– Мы заплатили кое-кому, чтобы меня представили ко двору, – объяснила девушка без малейшего смущения. – Какой-то старой тетке, которая с трудом наскребает себе на жизнь, продавая верительные грамоты.

– Я бы в этом не признавалась. Ты ведь знаешь, что кое-кто из собравшихся здесь может оказаться отвратительным снобом.

– Но не ты. Я сразу это поняла.

Девушка протянула Джорджии ладонь.

– Салли Дэли, из Бирмингема. Просто поразительно, сколько тут народу, учитывая…

– Учитывая что?

– Учитывая то, что не все, кто делал реверансы перед королевой, останется и проведет в Лондоне весь сезон. Большинство уезжает.

Джорджия смотрела на нее, не веря своим ушам, и внезапно почувствовала себя одураченной.

– Как жаль, что никто не сказал мне об этом раньше!

– А разве ты не хотела остаться на вечеринки? – спросила Салли. Настала ее очередь выглядеть удивленной. – Где ты будешь танцевать свой танец? – спросила она уже веселее.

– Не думаю, что вообще буду его танцевать.

– О! – с легким оттенком жалости отозвалась новая знакомая Джорджии. – Что ж, тогда приходи посмотреть на мой, мы неплохо повеселимся, хоть я и не знаю пока, как мы сможем соперничать. Папа будет в ярости, когда приедет меня забирать, – уверена, он обязательно воспользуется возможностью всюду сунуть свой нос.

– Он у тебя бойкий, да? – захихикала Джорджия.

– Для папы вся жизнь – одно большое соревнование, – улыбнулась Салли. – Но я не жалуюсь, потому что благодаря этому могу носить платья «от кутюр».

– Ух ты, это платье «от кутюр»?!

Джорджия внезапно заметила, насколько необычен наряд Салли – сшитый из перламутровой жесткой ткани, которая была скроена чуть более красиво и необычно, чем у остальных, и украшенный страусовыми перьями.

– У меня таких пять, – сказала Салли, попивая фруктовый пунш. – Так что можно приступать к охоте за кандидатами в мужья. Мама составила мне список «дебютантских радостей», которые достойны внимания.

– «Дебютантских радостей»?

– Мужчин! – Салли рассмеялась. – Ты что, совершенно не в курсе? Лучше будь внимательней, потому что один из них станет твоим будущим мужем.

– Сомневаюсь! – фыркнула Джорджия.

– Тогда зачем ты здесь?

– Да ладно тебе, Салли. Ты же не могла не заметить, что я не получаю от всего этого ни малейшего удовольствия. Появляться на вечеринках, ждать, молиться, чтобы тебя пригласили на танец, надеяться, мечтать, что это приведет к чему-то более серьезному… К тому же ты видела на представлении всех этих родителей, которые расхаживали, прямые, как доски, и едва ли обменивались между собой хотя бы парой слов. Когда-то у них, возможно, и было собственное мнение, но, как только на горизонте замаячил брак их дочерей, это мнение бесследно исчезло. А у тебя впереди целая жизнь, твоя жизнь. Ты не хочешь выходить замуж. И не хочешь, чтобы тебе подрезали крылья еще до того, как появится шанс их расправить…

– Но я хочу выйти замуж. И как можно быстрее, – удивленно пробормотала Салли. – Да, ты можешь считать, что и до свадьбы можно пожить для себя, но я полагаю, что ты только начинаешь жить, когда находишь свою вторую половинку, с которой можно эту жизнь разделить.

Джорджия размышляла над философией своей новой подруги, пытаясь найти в ней рациональное зерно. Она стащила пирожок, начиненный креветками, с серебряного подноса у проходившего мимо официанта и немного расслабилась. Было очевидно, что Салли нужна подруга и сообщница в охоте на мужчин, и на это можно потратить те несколько минут, которые нужно выждать из вежливости перед уходом.

Салли показала ей троих Стивенов, шестерых Дэвидов и одного Малкольма, который был «весьма интересным и перспективным», хоть и слегка распутным молодым человеком. Для него и ему подобных существовало даже особое выражение: «небезопасен в такси».