Сандра Браун - Последний вечер Страница 21

– Да, но, если понадобятся устные пояснения, готова обсудить прочитанное.

Его голые руки прекрасно смотрелись в приглушенном освещении. Игра света и тени подчеркивала рельеф гладких мускулов. Она хотела к нему прикоснуться, нежно приласкать, словно скульптор, восхищенный собственным безупречным творением, рожденным из грубой глины.

– Не сомневаюсь, в конспектах все структурировано и понятно. – Он встал. – Оплату хочешь получать раз в неделю наличными?

Он подошел слишком близко, и она сделала шаг к двери. Стараясь не встретиться с ним взглядами, сняла с вешалки кофту.

– Нет, можешь выписывать мне чек, допустим, раз в две недели.

– Отлично.

– Спокойной ночи.

Она повернулась и едва не задела подбородком его плечо. Взявшись за ручку двери, пару секунд помедлила, прежде чем ее повернуть. Ей вдруг до боли захотелось, чтобы он что-нибудь сказал, что-то сделал и закончил весь этот глупый фарс. Почему он не подошел к ней, не обнял, не поцеловал?

Его непроницаемое лицо не выдавало внутренней борьбы. Он резко, коротко попрощался:

– Спокойной ночи.

Прошла неделя. Весь вечер ей пришлось проверять экзаменационные работы. Грант дал ей список пунктов, которые должно содержать каждое эссе.

– Просто отметь, а я потом оценю.

В комнате царила атмосфера неловкости, как и в прошлый раз. Долгое молчание прервал телефонный звонок. Грант поднялся с дивана, где лежал на спине, положив книгу на грудь.

– Слушаю, – ответил он, взяв со стола телефонную трубку. – Нет, мисс Циммерман, еще не готовы. Нет, вы узнаете о результатах вместе со всеми… Это похвально, но… Нет. До свиданья, – раздраженно вздохнув, он повесил трубку. – До чего настырная девица!

– «Пру»?

Он повернулся к Шелли, изумленно приподняв бровь.

– Пру?

Она взяла экзаменационную работу студентки, проверенную несколько минут назад.

– Сокращение от Пруденс. Здесь написано «ПРУ». П-Р-У-Д-Е-Н-С, три первые буквы заключены в кавычки.

Он громко рассмеялся, откинув голову.

– М-да, если это не исправление, даже не знаю, что сказать!

– И часто она звонит? – буднично спросила Шелли, аккуратно складывая в стопку уже проверенные работы.

– Ревнуешь?

– Нет, – коротко ответила она, но особый блеск в голубых глазах подсказал ему, что он играет с огнем. Его губы чуть дрогнули, вовремя скрыв озорную улыбку.

– Она звонит в те дни, когда не оставляет в классе предлога, чтобы вернуться, или не сталкивается со мной в университете. Обходительна, как локомотив.

Шелли хотела было напомнить, что ему не должны звонить студентки, но какое она имела право? Ведь формально она ничем не отличалась от Пру Циммерман.

– Она по-своему привлекательна, – небрежно проронила Шелли.

– Ты имеешь в виду, у нее большие сиськи?

От изумления Шелли открыла рот, и он засмеялся. Она обиженно поджала губы.

– Вижу, ты заметил.

– Конечно, любой бы не избежал столкновения, если бы с ним постоянно шел на таран бульдозер, – ответил он, задыхаясь от смеха.

– Бедняжка, в тебя влюбляются все девчонки.

Радостный смех перешел в клокотанье и кашель, он обиженно нахмурился.

– Кто бы говорил. Я видел, как твой сосед чуть шею себе не свернул. Думаю, он не спит на парах исключительно благодаря тебе.

Он подошел к ней почти вплотную. Шелли пришлось откинуть голову немного назад, чтобы заглянуть ему в глаза.

– Между прочим, я сочувствую этому бедолаге. Могу понять, как ему трудно приходится. Мне ведь тоже случалось коротать бессонные ночи в холодной постели, мечтая о тебе.

У Шелли пересохло во рту, она отвела взгляд и быстро встала.

– Мне пора, – поспешно заявила она, аккуратно обошла Гранта и в спешке пребольно ударилась ногой о столик. Как ни странно, он не пытался ее остановить, но, словно охотник, наблюдал за ее перемещениями по комнате – как она взяла сумку, пальто, принесенную с собой папку.

– Шелли?

– Что?

Она повернулась на каблуках так быстро, что он не успел договорить ее имя.

– Ничего, – со вздохом ответил он. – В следующий раз встретимся в пятницу вечером, хорошо? В четверг у меня заседание кафедры.

– Договорились.

– До встречи.

– Это дождь?

Грант поднялся со своего кресла и подошел к окну, отодвинув жалюзи.

– Да, сильный дождь.

– Сегодня вечером холодно.

Она почти опоздала. Сегодня была встреча женского клуба их факультета. Она задержалась, чтобы помочь с уборкой, и ей пришлось идти до дюплекса пешком, чтобы не опоздать. До него было ближе, чем до машины.

Она пришла, тяжело дыша, все еще в нарядной серой жоржетовой блузке и синем английском костюме.

– Ты была на свадьбе? – не скрывая сарказма, осведомился он, открыв дверь. На нем были уже привычные домашние джинсы и желтый свитер без воротника.

Они молча проработали несколько часов и уже почти закончили с экзаменационными работами, когда Шелли подняла голову, услышав, как по крыше бьет дождь.

– Хочешь, я разожгу камин? Последний час ты сидела, поджав ноги, а я знаю, как сильно они мерзнут.

Эти слова стали живым напоминанием о вечере в библиотеке, когда он согревал ее ступни руками. Их взгляды на мгновение встретились, и она задумчиво посмотрела на камин.

– Не утруждайся. Мне осталось совсем немного, я скоро пойду.

– Я-то останусь, – возразил он, наклонившись к камину, чтобы сложить дрова.

Пока он разжигал огонь, Шелли проверила еще две работы, делая заметки на полях. Она была полностью погружена в расшифровку неразборчивого эссе, когда свет внезапно погас и комната погрузилась в полумрак, подсвеченный огнем камина.

Оторвавшись от листков бумаги, она увидела застывшего Гранта, опустившего руку с выключателя. В неровном свете огня он казался выше, сильнее и мужественнее, чем когда-либо. Было невозможно разглядеть выражение его лица, но решительная походка, с которой он приблизился к ее креслу, выдавала его намерения.

Она высвободила ноги и поставила их на пол, словно собираясь бежать.

– Мне нужно поправить еще одну работу, – робко сказала она.

– Работа подождет. Я – нет. Я жду уже десять лет.

Он встал перед простым глубоким креслом, которое стало ее приютом на этот вечер. В глубине ее глаз, обращенных к нему, танцевали языки пламени. Грант протянул руку, чтобы смахнуть с ее брови непослушную прядь волос. Потом взял ее за подбородок, погладил большим пальцем по щеке, необыкновенно теплой и румяной.

Веки задрожали и сами сомкнулись, когда он дотронулся до ее губ. Они приоткрылись, откликаясь на нежное прикосновение, и кончик пальца проник между зубов, дотронувшись до языка. Увлажненный палец смочил ее нижнюю губу.