Валери Тассо - Дневник соблазна Страница 21

– Это порошок для моей раны на щиколотке. Мне должны приготовить специальную мазь в аптеке. Стоит он очень дорого. Так что поставь на место!

Каждое утро специальным скальпелем Хайме устраняет мертвую кожу со щиколотки. Если он этого не сделает, то не сможет надеть обувь и нормально ходить. Он уже показывался многим специалистам. По его словам, это очень редкая болезнь, которая не поддается лечению. Врачи никогда прежде в своей практике не сталкивались с подобным заболеванием.

Разбитая посуда

6 августа 1998 год

Сегодня с нами ужинает Соня. Хайме весь вечер работал дома в комнате, в которой мы устроили его кабинет, а я готовила ужин в кухне. Никогда не любила готовить, но научилась, пользуясь книгами по кулинарии, так как Хайме любит хорошо поесть. Никаких бутербродов или холодных закусок – он ясно дал это понять.

Пока Соня пьет в гостиной аперитив, я захожу к Хайме сказать, что наша гостья уже пришла. Он закрылся на ключ, словно в той комнате находятся бесценные сокровища, о которых никто, кроме него, не должен знать.

– Выйдешь к ужину? – спрашиваю его мягко, боясь побеспокоить. – Соня уже в гостиной.

Не открывая двери, он отвечает, что через десять минут присоединится к нам: за это время он быстро примет душ и переоденется. Я возвращаюсь к Соне.

– Ужасно выглядишь, Вал. Что с тобой? Ты в порядке?

Не хочу рассказывать Соне о нашей недавней размолвке, поэтому говорю:

– Просто я устала, солнышко. Из-за моей новой работы. Очень много дел, мне надо еще привыкнуть. Не забывай, что я долгое время не работала.

За эту неделю я заметно похудела, и Соня считает, что я что-то скрываю.

– Ты работаешь всего лишь неделю! А похудела уже на несколько килограммов. Уверена, ты что-то недоговариваешь.

– Нет, уверяю тебя, Соня! Все в порядке.

Стараюсь улыбаться, чтобы успокоить свою лучшую подругу, которая в последнее время стала слишком любопытной и подвергает сомнению все, что я делаю. Появляется Хайме – сияющий, благоухающий и неотразимый. Одет во все самое лучшее, и когда я представляю его Соне, читаю в глазах своей подруги удивление: она не ожидала, что он такой привлекательный мужчина. Я так и предполагала.

– Небезызвестная Соня! Наконец-то я с тобой познакомился! – обращается к ней Хайме, целуя руку.

Этот старинный, вышедший из моды обычай всегда нравится женщинам, чье внимание хотят привлечь джентльмены. Соня на седьмом небе от счастья.

– Я тоже хотела познакомиться с тобой. Чтобы похитить сердце Вал, ты должен быть особенным человеком.

Соня продолжает рассматривать его и наверняка думает, что он не выглядит на свои годы.

Вечер в кругу друзей проходит замечательно.

Хайме просто очарователен, развлекает меня и Соню. Сегодня вечером его глаза сверкают особенным блеском, возможно, из-за выпитого вина (он утверждает, что к каждому блюду нужно подбирать соответствующее вино). Замечаю, что Хайме много пьет, но, кажется, держится хорошо. Ничего ему не говорю, потому что он в отличном настроении, и я не хочу его испортить, не хочу разрушить магию, которая окутала нас. В основном говорим о Соне, ее жизни и нашей долгой дружбе. Потом он немного рассказывает о себе, о безумном желании жениться на мне, как только его бывшая жена победит рак. Меня удивляет его откровенное признание, так как до сегодняшнего дня он не высказывал этого намерения.

– Если все пойдет хорошо, мы поженимся второго мая 1999 года, – заявляет он Соне.

Под конец встречи, которая длилась до поздней ночи, мы выпиваем еще по бокалу вина. Соня начинает собираться домой.

– Как ты сюда добиралась? – спрашивает ее Хайме.

– На такси, – отвечает она и ставит на стол рюмку с ликером «Бейлис».

– Не могу позволить такой красивой женщине, как ты, возвращаться домой на такси в столь поздний час. Я тебя отвезу. Надену пиджак и… вперед.

Не вижу ничего плохого в том, что Хайме пытается быть обходительным с моей подругой. Это любезно с его стороны не только по отношению к Соне, но и по отношению ко мне, и я одобряю его поступок. Кажется, Соня действительно изменила свое мнение о Хайме. Он сделал все, чтобы этот вечер запомнился. И ему это удалось. Соня смотрит на меня и, увидев, что я улыбаюсь в знак согласия, принимает предложение Хайме.

Когда они уходят, начинаю убирать со стола и отношу тарелки в кухню, но у меня нет никакого желания мыть посуду в такое позднее время. Проходит больше часа после их ухода, и я решаю лечь спать.

Я просыпаюсь от ужасного шума, доносящегося из кухни. Мгновенно вскакиваю и бегу туда. Кажется, что-то упало. В квартире темно, и я не знаю, лег ли Хайме уже спать. Включаю свет в кухне и обнаруживаю, что все грязные тарелки и стаканы, разбитые на осколки, вместе с остатками ужина валяются на полу. При виде этой картины закрываю рот рукой, чтобы не закричать. Жуткое зрелище. В дальнем углу кухни спиной ко мне стоит Хайме, курит сигарету и смотрит в окно.

Я наклоняюсь, чтобы собрать осколки битой посуды, но он удерживает меня фразой:

– Раз уж ты не помыла посуду, пока меня не было, не собирай осколки сейчас. Завтра сделаешь это. Ты ведь собиралась мыть посуду завтра, разве нет? – с сарказмом цедит он сквозь зубы.

Не решаюсь ничего ответить, так как не понимаю, что происходит.

Хайме продолжает стоять спиной ко мне. Внезапно он начинает кричать как сумасшедший, при этом остервенело гасит сигарету, растирая ее ботинком на полу.

– Если бы ты помыла посуду сегодня, этого бы не случилось, слышишь меня?

Кухня пропитана запахом алкоголя. Хайме пил до потери рассудка и, вернувшись домой, в приступе ярости сбросил все тарелки на пол. Теперь пытается спровоцировать меня на скандал. Я плачу. Мои слезы не трогают его, а, наоборот, злят еще больше.

– Только не вздумай реветь! У тебя опухнет лицо, и будешь выглядеть ужасно.

Больше не могу выдержать этого состояния безумия и уныния, которое вызвано его поведением. Выхожу из кухни и направляюсь в ванную, где закрываюсь, чтобы вдоволь наплакаться. Стоя над раковиной, умываю лицо холодной водой и слышу, как он ушел, хлопнув дверью. Так лучше. Иначе все могло бы закончиться очень плохо.

7 августа 1998 года

Когда сегодня утром собиралась на работу, Хайме еще не вернулся. Его не было всю ночь, и он не звонил. В офисе чувствую себя подавленной и набираю номер Сони.

– Привет, солнышко! – говорю ей и начинаю реветь прежде, чем слышу ее голос.

– Вал, что с тобой?

Сначала не могу вымолвить ни слова, но потом с большим трудом мне удается ей объяснить, что произошло.

– Хайме…

– Понимаю, что у тебя все плохо. Что случилось, малышка?

– Соня, что вы вчера делали? Хайме вернулся совершенно пьяным и вел себя как сумасшедший.

– Что?! Не понимаю. Он отвез меня домой, мы поговорили пять минут возле моего подъезда, и он ушел. Это все. Вчера мы все пили, но не до такого же состояния! Возможно, Хайме пил где-то еще перед тем, как вернуться домой. Когда мы вчера прощались, у него было хорошее настроение.

– Да, я знаю, Соня. Поэтому ничего не понимаю. Должно быть, что-то еще произошло, раз он вне себя от ярости. Когда он вернулся, словно стал другим человеком. Я испугалась. Не знаю, что делать. Я боюсь. Уже во второй раз он становится жестоким и…

– Он поднял на тебя руку? – спрашивает она, не дослушав до конца.

– Нет. Это моральное насилие, направленное на меня и на все, что попадается ему на пути. Вчера он побил всю посуду.

– Не могу поверить…

– Да, и затем сказал, что, если бы я помыла тарелки, этого бы не произошло. Он словно хотел наказать меня. А потом ушел. С тех пор я ничего о нем не знаю.

Несмотря на гордость, я все рассказала Соне, полагая, что она поможет мне разобраться в том, что происходит с Хайме. Но она не дала мне ни одного стоящего совета, поэтому меня охватила еще большая растерянность.

Весь день мне трудно сосредоточиться, и я боюсь возвращаться домой. Я ушла, не убрав осколки, и начинаю думать о том, что лучше переехать на несколько дней к Соне, чтобы собраться с мыслями. Отношения с Хайме становятся все более странными, и я уже сомневаюсь, что смогу быть счастлива рядом с этим человеком. С ним что-то происходит, но я не знаю что. Он отказывается разговаривать со мной.

Прихожу домой поздно и, когда открываю дверь, понимаю, что Хайме вернулся, поскольку замок закрыт уже не на два оборота ключа, как я его закрывала утром. Начинаю дрожать, думая о том, что меня ожидает.

Дверь в кухню находится сразу возле входной двери, слева, и как только переступаю порог, вижу, что все убрано.

Хайме выходит из гостиной с огромным букетом роз в руках, и, увидев на его лице раскаяние, буквально бросаюсь ему на шею со слезами на глазах.

– Мне очень жаль! – произносит он и протягивает мне букет цветов.

Я плачу от изумления, так как ничего не понимаю, но счастлива видеть, что его мучают угрызения совести.