Мариса Роуленд - Любовное сражение Страница 21

— Это имеет определенное название - шантаж, - презрительно сказала она. — Вы даже подлее, чем я думала.

Аллан пожал плечами.

— Ты всегда можешь обратиться в полицию, если, конечно, думаешь, что от этого будет польза. Но мне кажется, что ты этого не сделаешь.

Он следил взглядом за чайками, которые кружили у них над головой. Потом негромко сказал:

— А что касается того, чтобы спать со мной... об этом мы поговорим позже. Сейчас я хочу, чтобы ты мне иногда улыбалась, как другу, и проехалась со мной по окрестностям. Увидев эти места, я сразу же подумал, что их нужно вернуть к жизни. У тебя, я надеюсь, есть водительские права?

Джессика с усталым видом кивнула головой. - Прекрасно.

Он кинул ей ключи от машины.

— Мой автомобиль стоит, как ты знаешь, возле вашего дома. Будь добра, утром, после завтрака, пригони его к отелю. Аллан повернулся и пошел вдоль волнолома к отелю. Джессика осталась стоять на месте, глядя ему вслед с ненавистью.

Двумя минутами позже Аллан вошел в бар, поздоровался с местными посетителями, словно со своими лучшими друзьями, уселся на вращающийся стул и заказал себе большую порцию виски.

Жизнь полна неожиданностей, подумал он со сдержанной улыбкой. Решение зайти в бар пришло внезапно. Скорее всего, как он только что осознал, под воздействием гнева. Здравый смысл подсказывал ему, что самое разумное сейчас — просто забыть обо всем, провести ночь в отеле, а завтра утром вернуться в Лондон. Однако впервые в жизни ему не захотелось поступать в соответствии со здравым смыслом.

Здешняя Джессика Макколл вовсе не была похожа на ту, которую он встретил в Лондоне. Ему по-прежнему хотелось преподать ей урок. Но, кроме того, было что-то в ее лучезарных голубых глазах, что его интриговало и притягивало.

6

Большую часть ночи Джессика лежала без сна. Она ворочалась с боку на бок и спала лишь урывками, так что утром с трудом встала с по-

стели. Да и вообще, спала ли она толком с тех пор, как встретила этого человека? Она не могла припомнить ни одной спокойной ночи. Джессика чувствовала тяжесть в голове и во всем теле. Ее немного оживила лишь вода: сначала она приняла горячий, затем - холодный душ. Почистив зубы, она выглянула в окно, интересуясь погодой. Похоже, что день будет жарким. Она надела легкую хлопчатобумажную юбку и блузку без рукавов в яркую полоску. Затем причесалась, энергично работая расческой, и направилась в кухню, где уже была ее мать.

— Я хотела приготовить завтрак, мама. Мне казалось, что еще никто не встал. Ты лучше посиди, а я все сделаю.

Мать тем временем размешивала кашу. Она ворчливо сказала:

— Уже почти семь часов. Лондон приучил тебя к лени. Когда ты жила здесь, то вставала ровно в шесть. Все остальные тоже. - Она кивнула головой на дверь отцовской комнаты.

— Отец на дворе уже целый час чинит ловушки для омаров.

Джессика налила себе чашку чая и присела к столу. Мать ей, вероятно, не поверила бы, что жителям Лондона приходится вставать в половине шестого утра, чтобы вовремя поспеть на работу. Она и сама этому не верила, пока не увидела ранние очереди на остановках автобусов и у станций метро.

—Надеюсь, у тебя сегодня получше настроение, чем вчера вечером, — с упреком в голосе сказала мать. — Из тебя двух слов невозможно было вытянуть. И лицо было какое-то кислое...

— Извини меня, мама. У меня болела голова.

— У всех когда-нибудь болит голова, но это еще не повод для дурных манер, — возразила ей мать. — Только мы с отцом и поддерживали

разговор. Оно и понятно: ведь мы же интересуемся твоими новыми друзьями и людьми, с которыми ты встречаешься. Мы же, в конце концов, твои родители. Джессика вздохнула.

— Я же извинилась, мама. Давай не будем больше об этом говорить. Ладно? Голова у меня еще немного побаливает.

— Только слепой не заметит, что мистер Теннисон очень тобою интересуется, — продолжала мать, не обращая внимания на ее жалобу. — А ты поступаешь так неразумно...

Джессике не хотелось слышать хвалебные речи в адрес Аллана Теннисона, но они продолжались, словно ноющая зубная боль. На самом же деле, она ни в чем не могла упрекнуть свою мать. Аллан Теннисон умел нравиться людям, особенно женщинам — независимо от возраста. Он им напоминал романтического героя. Очаровательный, вежливый, внимательный... В нем было все, что привлекало женщин, о чем они мечтали. Ему удалось обмануть и Джессику. Слишком поздно она обнаружила, что внешность не соответствовала содержанию.

У Джессики не хватало смелости рассказать матери, как та ошибалась. Тогда пришлось бы рассказать все о своих отношениях с Алланом. Нельзя было также забывать, как могут подействовать на родителей разоблачения, которые он готов был сделать в случае, если она станет сопротивляться. Это их убьет. Джессика была в безвыходном положении. Рассказать — плохо, и не рассказать — тоже плохо.

Если бы здесь была Бланш! Она подсказала бы, как Джессике вести себя с Алланом Тен-нисоном, как реагировать на его подлую попытку шантажировать ее. Но ее матери было бы трудно общаться с Бланш. Ведь та постоянно курила и не прочь была пропустить рюмочку. А иногда даже употребляла непристойные словечки. Джессика знала, что о ее подруге сказал бы преподобный Маккинли. Он бы взглянул на Бланш, покачал сокрушенно головой и сказал негромко: «Я вижу лицо человека, который как никто другой нарушил все заповеди».

К счастью, ее мать ни во что толком не вникала. Она представляла себе Бланш в образе доброй, немолодой женщины, владелицы магазина, которая уступила ее дочери свободную комнату в собственной квартире.

Конечно же, можно было позвонить Бланш, рассказать о том, какая ситуация здесь сложилась, и попросить у нее совета. Джессика поразмышляла над этим с минуту, затем решила не звонить. Она не любила навязывать друзьям свои проблемы. Бланш и так уже для нее много сделала. Если Джессика сама не справится с возникшей проблемой, у нее не будет права считать себя зрелой и независимой женщиной, которая способна постоять за себя.

— Джессика!

Дочь вздрогнула.

— Извини, мама. Я задумалась.

— Вижу. Поди скажи отцу, что завтрак готов. И проследи, чтобы он снял ботинки прежде, чем войдет в кухню.

После завтрака Джессика занялась мытьем посуды и уборкой. Она делала все неторопливо, оттягивая время отъезда в отель. Потом помогла матери прибраться по дому, но к десяти часам все дела были уже переделаны и она поняла, что откладывать уход из дома больше уже невозможно.

Джессика вышла на улицу, держа в руках ключи от автомобиля. Солнце сильно нагрело машину, в кабине было невыносимо жарко. Девушка опустила стекло и на несколько минут приоткрыла дверцу автомобиля. Когда кабина проветрилась, она уселась на водительское место. Понадобилось сдвинуть сиденье, чтобы она могла доставать ногами до педалей. Затем она закрыла дверцу и повернула ключ в замке зажигания. Двигатель ожил, издавая приглушенный шум, похожий на кошачье мурлыканье. Джессика с минуту сидела неподвижно, изучая приборную доску. Перед нею было множество циферблатов, о назначении которых она даже не догадывалась. Что означает, например, «TAX»? Для того, чтобы водить такую машину, нужно было иметь права гонщика. То была игрушка для настоящего мужчины. От нее отдавало богатством. В салоне пахло освежителем воздуха с примесью аромата сосны. Затаив дыхание, Джессика выжала сцепление, положила руку на рычаг скоростей и включила первую передачу. Затем отпустила ручной тормоз.