Кристин Ханна - Домашний фронт Страница 22

Она постучала в дверь.

— Уходи! — крикнула Бетси.

— Я ухожу, — ответила Джолин. — Именно поэтому нам нужно поговорить. — Она подождала немного, собралась с духом и вошла в комнату, обклеенную фольгой в стиле 1970-х и обставленную разномастной выцветшей мебелью.

Бетси сидела на двуспальной кровати из ивовых прутьев, подтянув колени к груди. Вид у нее был неприступный и сердитый.

— Можно присесть? — спросила Джолин.

Девочка молча кивнула и слегка подвинулась, освобождая место. Джолин с Лулу сели рядом. Джолин очень хотелось сломать лед, но она знала, что Бетси сама должна сделать первый шаг, и поэтому терпеливо ждала, молча гладя волосы Лулу.

— Матери не должны бросать своих детей, — наконец произнесла Бетси.

— Нет. — Джолин казалось, что эти слова пронзают ее сердце, словно острый нож. — Не должны. Мне очень жаль, малыш. Правда.

— А что, если ты откажешься?

— Меня отдадут под трибунал и посадят в тюрьму.

— По крайней мере, ты будешь жива.

Джолин посмотрела на дочь. Вот он, страх, скрывающийся под подростковой агрессией.

— Моя обязанность как матери — быть с тобой, оберегать тебя, помогать расти.

— Именно об этом я и говорю.

— Но еще я должна воспитывать тебя как личность на собственном примере. Какой пример я тебе подам, если откажусь от своих обязательств? Если проявлю трусость, опозорю себя? Дав клятву, ты обязан ее исполнить, несмотря на страх, боль и страдания. Я дала клятву много лет назад, а теперь пришла пора держать слово, даже если мое сердце разрывается от одной мысли о разлуке с тобой и Лулу, а оно и правда разрывается.

Джолин глотала слезы. Никогда в жизни она так не страдала, даже услышав от Майкла, что он ее больше не любит. Но нужно объяснить дочери, Бетси должна ее понять.

— Ты выросла в любви и безопасности и не знаешь, что такое настоящее одиночество. Когда я поступила на службу в армию, у меня ничего не было. Ничего. И никого. Я была одна в этом мире. А теперь я нужна своим друзьям — Тэми, Смитти, Джейми. И остальной команде. Я должна быть там ради них. И я нужна нашей стране. Я понимаю, что ты еще слишком юна для всего этого, но я верю, что помогаю безопасности Америки. Правда. И я должна сдержать клятву. Ты можешь меня понять?

Глаза Бетси наполнились слезами. Нижняя губа предательски задрожала.

— Ты мне нужна, — прошептала она.

— Знаю, — ответила Джолин. — И ты мне нужна, детка. Так нужна… — Голос сорвался, и ей с трудом удалось сглотнуть ком в горле. — Но мы будем говорить по телефону, обмениваться электронными письмами и даже писать настоящие письма, как в старые добрые времена. Ты не заметишь, как пройдет время, и я вернусь.

Лулу потянула ее за рукав.

— Ты вернешься раньше, чем я пойду в школу?

Джолин закрыла глаза: «Боже, дай мне силы!»

— Мама? — Голос Лулу дрожал.

— Нет, — наконец собралась с духом Джолин. — К школе не успею. Но папа будет дома и…

Лулу заплакала.

Майкл сидел на диване и смотрел на мать. Он видел тревогу в ее глазах, видел непроизнесенный вопрос. Мила недоумевала, почему он остался здесь, предоставив Джолин одной объясняться с дочерьми.

Мила смерила сына долгим, испытующим взглядом, затем вышла из гостиной, но быстро вернулась с чашкой кофе и полной тарелкой пахлавы. Ну, конечно. Еда. Универсальное средство.

Поставив чашку и тарелку на столик перед Майклом, она села рядом на диван и положила руку ему на колено.

— В моей молодости война была ужасным временем для Греции. Отец, дядя, двоюродные братья — все ушли воевать. Многие не вернулись. Но семья держалась, и всех нас объединяла вера.

Майкл кивнул. Рассказы матери он слышал с детства. Вторая мировая война всегда казалась ему далекой и непонятной; теперь же он думал о родственниках, погибших от рук врага. Раньше это были лишь имена в книге. Не отдавая себе отчета, он протянул руку, взял кусок пахлавы и откусил. Господи, как ему не хватало отца!

— Я перееду к вам и позабочусь о девочках.

— Нет, мама. У нас нет свободной спальни, а на тебе еще магазин. Я кого-нибудь найму.

— Ни за что. Я не позволю, чтобы моих внучек воспитывали чужие люди. Я сама найму кого-нибудь в магазин на неполный рабочий день.

— Магазину это не по карману.

— Нет, но мне по карману. В рабочие дни буду приезжать к тебе после обеда, когда закончатся занятия в школе. Заберу Лулу и встречу Бетси с автобуса. Все будет хорошо. Можешь на меня рассчитывать.

— Каждый день, мама? Это большой труд.

— А я не маленькая женщина, как ты, наверное, заметил, — улыбнулась Мила. — Я хочу тебе помочь, Майкл. Не отказывайся.

Он не знал, что сказать, до него еще не дошло, как изменился его мир.

— Но все это детали, главное в другом. — Она посмотрела на сына. — Теперь ты должен быть с Джолин, убедить, что с детьми все будет хорошо.

— А с ними все будет хорошо?

— Ты не о детях должен теперь беспокоиться, Майкл. Их время еще придет.

— А Джо? С ней тоже все будет хорошо?

— Она же львица, наша Джолин.

В ответ Майкл лишь кивнул.

— Ты уже разочаровываешь ее. Твой отец был точно таким же, да упокоит Господь его душу. Эгоистичным. Пора тебе посмотреть дальше своего носа. — Она погладила его по щеке, как часто делала, когда он был мальчишкой. — Ты должен ею гордиться, Майкл.

Он знал, что от него ждут: чтобы он кивнул и сказал, что гордится своей женой. Но не смог себя заставить.

— Я сделаю все необходимое, — сказал Майкл, прекрасно понимая, что разочаровывает мать.

Скольких еще людей ему предстоит разочаровать, прежде чем все это закончится.

В выходные дни Майкл словно наблюдал за своей жизнью со стороны. Бетси то злилась, то становилась необыкновенно ласковой. Лулу совсем растерялась и пришла в такое возбуждение, что плакала по любому поводу. Майкл был не в силах этого вынести, не в силах видеть страдание в глазах дочерей, но Джолин проявила себя настоящим солдатом, стойким, как закаленная сталь. Он видел, как нежно и ласково она обращается с дочерьми; позволяя себе проявлять чувства только в их отсутствие. Тогда ее зеленые глаза наполнялись слезами, и она отворачиваясь, смахивая влагу тыльной стороной руки.

Час назад Джолин уложила детей спать. Майкл — Господи, прости его — не стал ей помогать.

Теперь он стоял в гостиной перед камином. Яркие языки пламени, синие и оранжевые, плясали над пирамидой дров, распространяя волны тепла, но Майкл никак не мог согреться. У него зуб на зуб не попадал.

Он оглянулся на кухню. В окне над мойкой был виден залитый лунным светом залив.