Джуди Эстли - Размер имеет значение Страница 22

Ну хорошо, допустим, двадцать первый век выбрал своим идеалом стерильную пустоту. Но, помнится, определенный порядок соблюдался даже на кухнях из соснового дерева в начале девяностых годов. У Дельфины кухня была от пола до потолка заставлена безделушками и утварью в деревенском стиле. На каждой полке непременная корзинка с сухими цветами. На подоконниках выстроились чайники, расписанные веселыми цветочками. На самом видном месте красовалась старинная кофемолка, сверкающая всеми боками рядом с узорчатой подставкой для кружек. У Дельфины хватало добра, но дом тем не менее не превращался в свалку типа «где упало, там и лежит», как это постоянно происходит у Джей.

Джей успокаивала себя, что Дельфине было легче. Все-таки там, где живут только двое взрослых людей, каждый дурак сможет поддерживать образцовую чистоту. Запусти туда парочку детей — и тотчас наступит анархия. Дельфина об этом почему-то не задумывалась. Однажды она заявилась к Джей как раз в тот момент, когда та одной рукой пыталась засунуть кастрюлю в духовку, а другой скармливала рисовую кашу шестимесячной Имоджин. Некоторое время Дельфина молча наблюдала, затем выдала свою сакраментальную фразу:

— Нужно просто соблюдать порядок.

Джей пристально огляделась вокруг, представив себя экспертом по домашнему хозяйству, который дает советы «Как убраться перед приходом потенциальных покупателей вашего дома». Итак, скрученная тряпка висит на ручке, точно пьяница на заборе. Рядом, на подоконнике, полбутылки геля для мытья посуды и сплющенный «Мистер Мускул» для стекол, два тюбика с кремом для рук, поздравительная открытка двухлетней давности, кипа каталогов (кулинария, путешествия, садоводство), а также шесть горшков с посеянными вьюнами, никак не желающими прорастать. Тут же бутылка дорогого уксуса, который точно нельзя хранить на свету, и баночка масла с трюфелями, покрытая каким-то подозрительным налетом. Она торчит здесь уже несколько лет и вряд ли когда-нибудь будет использована по назначению. Пачка фотографий из отпуска ждет, когда кто-нибудь соблаговолит обратить на нее внимание. Имоджин опять не убрала хлеб, а заодно — масло и три ножа. Да, не очень-то привлекательное зрелище. Нужно расставить все по шкафам. А упрямый вьюнок сослать к Грегу в кабинет. Может, там, под стеклянной крышей, он воспрянет духом. Элли вполне могла бы этим заняться (ну да, попроси, надейся и жди).

— Когда обед? Я умираю с голоду. — Элли пришлепала на кухню в своей старой вылинявшей пижаме с надписью «Привет, котик!». С чалмой из синего полотенца на голове она походила на несуразного мультяшного персонажа.

Если к половине двенадцатого Элли только удосужилась вымыть голову, то диски точно вновь окажутся на своих местах никак не раньше чем во второй половине дня. Имоджин и Грега тоже надо запрячь в работу.

— Сегодня без обеда, — объявила Джей. — К двум я еду забирать Рори из больницы. Доктор осмотрит его в последний раз и отпустит домой. А потом часам к шести я приготовлю баранину. Загляни в холодильник, может, найдешь там чего съестное.

Раздался негодующий стон:

— Но, ма-ам!

Элли открыла холодильник и уставилась на его содержимое. Вдруг она оживилась:

— Ого, тут лимонный пирог.

— Не трогай, Элли, это на вечер. Съешь лучше сосиску.

— Отличная идея, — подал голос Грег, складывая газеты в аккуратную (все-таки есть Бог на небе) стопку то ли для следующего читателя, то ли на выброс. — Элли, рыбка, сделай мне тоже парочку сосисок. А я почищу лук. Что-то мне захотелось хот-дога. По-моему, в хлебнице есть рогалики. Сверху от души шлепнем кетчупа и жгучей американской горчицы.

Что-то бормоча себе под нос, Грег принялся изучать содержимое банок и бутылок на полках холодильника. Джей почувствовала, как у нее сводит желудок. Эта диета — сплошное мучение. Она произнесла про себя любимую мантру ортодоксов здорового образа жизни: «Минута на зубах — навечно на боках» — не помогло. Глупая игра слов, не более. Элли включила гриль и загрузила первую порцию сосисок. Грег порезал большую сочную луковицу. Боже, как пахнет лук, шипящий в смеси оливкового и сливочного масла! А еще эти сосиски — сочные, подрумяненные… Тут никакой силы воли не хватит. Пора бежать.

— Так, я к Кэтти. Выясню, что там у нее с солнцем и йогой, — сказала Джей, торопливо захлопывая за собой дверь.

Когда она вернется, они, надо надеяться, закончат с едой. А гора грязных тарелок аппетита не вызывает. Как, впрочем, и очередная порция «Стройности». Интересно, это очень больно — быстрая и эффективная липосакция? Наверное, очень. Причем ударит не только по организму, но и по кошельку.

Среди медсестер не было ни одной хорошенькой. Даже если бы Рори западал на женщин в униформе, его ждало бы одно разочарование.

Они носили закрытые мешковатые голубые хламиды и походили на продавщиц в супермаркете. Каждый раз, собираясь прикоснуться к нему, они надевали резиновые перчатки, будто он был куском протухшего мяса. Одна девчонка, правда, вполне ничего, на лисичку смахивает — с мягкой походкой и пухлыми губками. Но даже у нее попка как из бетона. Из школы никто не сподобился его навестить. Из всех приятелей заявились только Алекс и Март. Да и они недолго задержались. Заскочили на секунду, чтобы сунуть ему жалкую открытку (Элли говорит, такие открытки обычно приносят, когда кто-нибудь отдает концы). Сказали — «от всего класса», но там было всего двенадцать подписей, и две из них, похоже, поддельные. Вручив открытку, парни тотчас смылись домой к Марту смотреть на позор «Арсенала». У Марта огромный широкоэкранный телик со спутниковой антенной. А в этой чертовой больнице о спутниковых антеннах даже не слышали. Да и в любом случае, ему не прорваться сквозь толпу стариканов, прилипших к сериалу «Ферма Эммердейл». И от Саманты Ньютон ни слуху ни духу. Он, конечно, не рассчитывал, что она появится, ее имени даже не было на открытке, он сразу это заметил, но ведь надежда умирает последней. Рори попробовал представить, как Саманта проводит воскресный день. Должно быть, сидит на кровати после душа, чистая и благоухающая, и красит ногти на ногах ярко-розовым лаком. Она совсем голая под коротеньким пушистым белым полотенцем, на плечах еще не высохли капельки воды. На подушке у нее наверняка сидят мягкие игрушки — плюшевый мишка Тедди и кот Гарфильд. А на стене висит фотография этого чувака Тимберлейка. Или кого другого, но в любом случае старше Рори, с мускулистым телом и наглым взглядом. Как ужасно, когда тебе всего шестнадцать лет. У тебя уже и мозги, и кое-что пониже — все как у двадцатилетних, но для женщин ты все равно что семилетний сопляк.