Любить Нельзя Забыть (СИ) - Романенко Оксана Страница 22

С тех пор, мы часто работали с Вероникой, как по отдельности, так и в паре, не только переводчицами, но и главными «лицами» фирмы.

И вот, она мне позвонила, и сказала незамедлительно собираться на одно очень важное мероприятие — открытие выставки супер известного художника, куда стечётся весь московский бомонд. Мы в списках приглашенных, и что это приказ Палыча, который не обсуждается. Заплатят хорошо. Вероника сама за мной заедет, так как находилась Где-то неподалёку, проводя выходные за городом с друзьями.

— Расслабилась называется! Звонит мне Палыч, на суете весь, сматывай удочки, говорит, со своей рыбалки, собирайся и дуй за Облонской, поедете вместе на одну тусовку, мосты кое — с кем налаживать. Знаю я его «мосты»…

Она критично осмотрела мой стильный, но повседневный брючный костюм, в котором я обычно приходила в офис, но как ни странно, промолчала. Гламурности своему внешнему виду, я придала лишь ярким шейным платком Moschino, привезённый мне Леной из Италии года три назад.

«Все примут меня за светскую журналистку, — усмехнулась я про себя. — Ну и пусть!»

Но наряжаться как Ленкины знакомые московские тусовщицы, или как сама Вероника, я не собиралась. Достаточно было вечернего макияжа и элегантной причёски. Спасибо маме, постаралась.

Всю дорогу, пока ехали в машине, мы перекинулись с Вероникой не более трёх-четырёх фраз, слушая музыкальное радио. За те два года, что вместе работали, мы не стали подругами, хотя приятельствовали, если вообще можно так назвать общение в одностороннем порядке. Она всегда и везде говорила только о себе и моя жизнь её мало интересовала. Я даже не знала, была ли она в курсе, что у меня есть ребёнок. Может, дело было в возрастной разнице между нами — я на десять лет старше и, наверняка, воспринималась ею как слишком взрослая женщина, а может — в ревности к начальнику, не знаю… Самое главное, несмотря на всё это, мне довольно комфортно с ней работалось. Мы настолько притёрлись друг к другу, что уже без слов понимали, как необходимо себя вести с теми или иными клиентами.

Мы подъехали к историческому особняку в центре Москвы, где и проходила нашумевшая, по словам, Вероники, выставка. Оказывается, мы немного опоздали и открытие уже состоялось: две половины алой шёлковой ленты валялось на ковровой дорожке у входа. Секьюрити, долго и внимательно изучали наши приглашения и документы, но в итоге, пропустили.

Столько знаменитостей, фотографов и журналистов на десятках квадратных метров — я не видела ни разу. Вероника толкнула меня в плечо, показывая на какого-то араба а — ля Шейха, хотя почему а — ля, скорее всего это и был Шейх — наш «мост», с которым мы должны были наладить контакт и отрекламировать ему или его личному помощнику услуги нашей фирмы. Только каким образом это сделать, я не совсем понимала, так как он стоял в плотном кругу своего окружения и охраны.

— Ладно, к нему подберёмся позже, когда все подопьют и расслабятся, а пока давай сами что-нибудь выпьем, и заодно вольёмся в тусовку, — сказала Вероника, пальцем подзывая к себе официанта.

Мне не хотелось никуда вливаться, а хотелось уехать по — скорее домой, к сыну. Но деньги были обещаны хорошие, поэтому вместо шампанского, я взяла бокал с минеральной водой и отошла в сторону, рассматривая картины. Живопись меня интересовала больше, нежели «люди из телека», как иронично говорила о «звёздах» шоу — бизнеса моя подруга.

Около получаса спустя, ко мне подошла хмурая Вероника, уже изрядно приняв на грудь халявного дорогого шампанского, и хлопнув себя ладонью по бедру, с досадой сказала, что как не пытайся, к Шейху не подобраться, но позже, мы обязательно должны рискнуть и подойти к нему вдвоём. Взяв с подноса очередной бокал, она внимательно рассматривала гостей, я же продолжала внимательно рассматривать картины.

— Ань, взгляни вон на того красавчика! Если не ошибаюсь, он — модель у Гальяно. Такое знакомое лицо, кажется в журнале его видела, жаль только, что скорее всего педик, такие handsome boys вряд ли гетеросексуалы, хотя девчонка рядом с ним — на уровне. Тоже, видимо, моделька…

Я обернулась посмотреть на того, кого показывала мне Вероника: высокий широкоплечий парень стоял в окружении нашего Шейха. Я не могла рассмотреть его как следует — он находился к нам спиной. Около него крутилась ослепительная блондинка лет двадцати. Но вот, он повернул лицо Что-то ей сказать, и я, наконец, увидела его профиль.

Меня согнуло пополам от шока, когда я узнала его. Я ухватилась одной рукой за стену, а второй схватилась за сердце. Я тяжело задышала. Видимо, краска резко отхлынула от моего лица, потому что Вероника взглянув на меня, обеспокоенно спросила:

— Ань, тебе плохо? Ты так побледнела!

Я слышала её голос, словно сквозь плотную вату, внезапно заткнувшую мне уши. Как в замедленном режиме киносъёмки, я смотрела на человека, которого надеялась больше никогда не увидеть в своей жизни.

Да, несомненно, это был ОН!

Мой бывший возлюбленный.

Мой запретный плод.

Олег.

Всё такой же молодой и прекрасный, но сильно возмужавший. Сколько ему сейчас? Двадцать два? Двадцать три? Всё равно ещё мальчишка! Бежать отсюда, пока он меня не увидел! Плевать на выставку, на Шейха! Плевать на Палыча с его дурацким заданием! Срочно бежать!!!

Словно в агонии, я резко развернулась, сталкиваясь с проходящим мимо официантом. Поднос с грохотом упал на пол. Все гости, находящиеся неподалёку, обернулись на шум. Среди них был и Олег.

Я присела на корточки, помогая официанту собирать уцелевшие бокалы, и как в бреду бормотала какие — то извинения. Я подняла голову и… и встретилась глазами с НИМ. Я словно приросла к полу. Он узнал меня. Его глаза сузились, узкие черты лица стали ещё острее. Я видела, как он, настолько сильно сжал бокал, державший в руке, что тот лопнул, оставляя кровавый след на его ладони. Охнув, его подруга — блондинка позвала на помощь. Больше я ничего не видела, вскочив и убежав в женский туалет.

Слава богу, уборная была почти пуста. Я открыла кран и сполоснула лицо холодной водой. Меня лихорадочно трясло.

Бежать!!!

Я осторожно вышла из туалета и кинулась вниз по широкой лестнице, пугая поднимавшихся наверх гостей. На одной из ступенек с меня слетела босоножка.

«Ну прям, как золушка! — пронеслось в голове. — Чёрт! Ремешок порвался!»

Еле закрепив босоножку обратно на ноге, я выбежала из этого старинного особняка, и как можно быстрее вышла на одну из улочек. Юркнула в ближайшую кофейню отдышаться и прийти в себя.

Выбрав столик в самом укромном уголке, я села, облегчённо выдохнув. Сняла злосчастную босоножку и принялась рассматривать повреждения.

— Что будете заказывать? — спросил женский голос.

Не поднимая головы, я ответила:

— Бутылку воды без газа и одну чашку латте, пожалуйста.

— Две чашки латте, девушка. Здравствуйте, Анна Аркадьевна!

Глава 3

Ночь унесла тяжёлые тучи,

Но дни горьким сумраком полны.

Мы расстаёмся — так будет лучше,

Вдвоём нам не выбраться из тьмы…

Я любил и ненавидел,

Но теперь душа пуста,

Всё исчезло, не оставив и следа,

И не знает боли в груди осколок льда…

Я помню всё, о чём мы мечтали,

Но жизнь не для тех, кто любит сны,

Мы слишком долго выход искали,

Но шли бесконечно вдоль стены…

Пусть каждый сам находит дорогу —

Мой путь будет в сотню раз длинней,

Но не виню ни чёрта, ни Бога,

За всё платить придётся мне!

Я любил и ненавидел,

Но теперь душа пуста,

Всё исчезло, не оставив и следа,

И не знает боли в груди осколок льда…

Олег в ступоре смотрел на свою окровавленную руку. Он испытал невероятное потрясение, увидев Анну. Все звуки вокруг резко стихли, а люди словно куда-то испарились, и только её испуганные глаза, приковывали всё его внимание.