Моя девочка - Яна Соболь Страница 22

Он не может списать это на нервное. Фил видит то, что есть: волнение, похоть, возбуждение.

— Как сильно ты хочешь меня, моя девочка? — спрашивает он, снимая с моего плеча бретельку легкого топика.

— Очень сильно, папочка, — шепчу я, вздрагивая, когда он снимает с меня вторую бретельку.

Топ падает на пол, оставляя меня в кружевном бюстгальтере.

— Это то, что я хочу слышать. Я слишком долго терпел. Сдерживал свои темные желания, которые у меня есть. Сегодня вечером ты познакомишься с ними. Получишь совершенно новые способы получения удовольствия. Хочешь?

Соски затвердели как камешки, оставшаяся одежда мешает, кажется слишком тяжелой.

— Да.

Азарт, горящий в его глазах, подсказывает, что это будут самые незабываемые американские горки в моей жизни.

— Хорошо. Я скоро вернусь. Хочу, чтобы ты разделась и легла на мою кровать, пока меня не будет.

Фил исчезает в гардеробной, а я подчиняюсь, быстро скидываю оставшуюся одежду и забираюсь на кровать.

Скоро Фил возвращается.

— Боже, ты красивая, — одобрительно хвалит он, а я с подозрением рассматриваю предметы в его руке, и у меня перехватывает дыхание.

— А что это? — спрашиваю, стараясь не выдать волнение.

— Скоро узнаешь. Повернись и встань на колени. Лицом к изголовью кровати.

Я глубоко вздыхаю, пытаясь контролировать свое учащенное сердцебиение, и подчиняюсь. Когда я встаю на колени, Фил заковывает мои лодыжки холодным металлом. Я оглядываюсь и вижу, как он застегивает кандалы на каждой ноге.

— Это… Зачем?

— Любопытно? — Фил защелкивает второй замок.

Что-то вставляет между кандалами, и я понимаю, что это какой-то расширитель.

— Это сделано для того, чтобы ты не смогла отказать мне. Независимо от того, что будешь чувствовать, боль или удовольствие, ты не сможешь закрыться от меня. Эта дырочка только моя. Широко открытая и красивая.

Он щелкает по клитору, и я с трудом подавляю стон. Но Фил только начал…

Он опускается между моими бедрами и касается языком входа во влагалище. Но меня больше беспокоит его нос, уткнувшийся в сморщенную дырочку. Это не то интимное место, которое я открываю другим. Но Фил специально вжимается в анус, заставляя меня дрожать от пошлого, запретного удовольствия.

— Тебе нравится, моя девочка? — он ласкает мою киску, и я кричу, когда кусает за внутреннюю сторону бедра.

— Да, — стону я, неприлично шевеля задницей по его лицу.

Фил принимает это как одобрение и идет напролом, жадно вылизывая меня, как оголодавший, вбирая всю влажность, которая сочится из меня.

— Ой, да… Еще, папочка, еще… Не останавливайся.

Его пальцы впиваются мне в ягодицы, широко раздвигая их. Он неистово ласкает языком мою тугую дырочку. Тело перестает слушаться. Я тяжело дышу и вздрагиваю, когда что-то толстое и холодное давит на мой вход.

— О, че-е-ерт… — Я чуть не заваливаюсь, когда Фил вставляет в меня странный предмет.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает он, но я молчу. Я не могу сосредоточиться на словах, потому что все, что я хочу, чтобы он трахнул меня наконец. — Ответь, или я остановлюсь.

Сукин сын!

— Не знаю. Он холодный. И широкий. Слишком широкий.

Я чуть не задыхаюсь, когда он сует его обратно в меня.

— Твою-ю-ю…

Мой разум вот-вот рванет. Я снова охаю, когда он вводит в меня предмет до упора. Я сжимаю анус, но внутри штука меня распирает. Я пытаюсь сомкнуть ноги, забывая, что не могу.

— Пожалуйста… ещё. Пожалуйста! — умоляю я.

Фил включает чертову штуку, заставляя тело дернуться, как от разряда. От вибраций я кричу, трясу задницей взад и вперед, вбирая секс-игрушку, как его член.

— Это даже не треть моего члена, маленькая дрянь. Ты уверена, что справишься, когда член отымеет твою задницу?

— Я не могу… не могу… — ною я, пытаясь сдержаться, и я не могу… Взрываюсь.

Фил давит пальцем на вход во влагалище, и я захожусь криком от удовольствия. От оргазмических спазмов дрожь пробирает до кончиков пальцев ног. Я откидываю голову назад, кричу и охаю, пока не остается никаких сил.

Фил не отпускает меня, пока руки не подламываются в локтях, отказывая держать. Я падаю на кровать, все еще держа задницу в воздухе.

— Красиво, — шепчет он, лаская пальцами мой зад.

У меня нет слов. Я молчу, пытаясь отдышаться, когда слышу, как Фил раздевается. Он освобождает мои ноги от пут и шлепает по ягодице.

— Переворачивайся на спину, моя девочка.

Я слушаюсь и ловлю самый захватывающий вид: голого Фила с толстым, твердым, торчащим членом.

— Мне нравится, как ты пожираешь меня глазами. Я вижу в них голод. — Он забирается на кровать, и я с трудом сглатываю от предвосхищения. — Не волнуйся. Я знаю, что ты хочешь.

Фил скользит вверх, зажимая мои руки над головой. Я на все согласна, что он только захочет, но Фил связывает мне руки и закрепляет их цепочкой, которую я не заметила.

— Есть что-то чрезвычайно эротичное в том, как ты жаждешь взять мой член. Твои глаза не лгут. И мне это чертовски нравится. — Он стоит надо мной на коленях, его обалденный член приближается к моим губам. Живот поджимается, когда я широко открываю рот, чтобы принять член Фила.

Я не единственная, кого выдают глаза. Я таю, наблюдая, как Фил теряет контроль, когда я всасываю кончик его члена в рот, кружу языком вокруг головки. Я дергаю руками, желая погладить его, но не могу.

— Похоже, тебе придется очень постараться, чтобы доставить мне удовольствие, маленькая дрянь.

В животе все переворачивается. Из-за этого вызова я снова одержима сексом. Я глубже вбираю его, позволяя ему ударить меня в горло. Фил стонет и толкается сильнее, заставляя меня давиться, но я держусь и сосу его настойчивее. Поднося руки к моим волосам, он грубо руководит моими движениями: взад-вперед.

— Бля, твой рот как рай. Чертово искушение, — стонет Фил, жадно проталкиваясь мне в глотку. — Мой член создан для этого рта.

Он притягивает меня за волосы, сжимая крепкой хваткой. Я не могу удержаться от собственного стона, который застревает в горле, когда Фил наполняет меня.

Его член еще больше раздувается во рту. Он так свирепо рычит, что я почти испытываю оргазм, когда он кончает мне в глотку.

— Ты — маленькая богиня, забирающая мою душу.

Фил вытирает мой мокрый подбородок и снова пишет своим семенем инициалы на моей груди.

— Моя богиня! — гордо заявляет он, любуясь своей работой.

Наконец освобождает мне руки, и они падают по бокам совершенно одеревеневшие и