Отец подруги и я (СИ) - Нокс Рокси Страница 22

Обнимает за талию и насаживает, насаживает на свой одеревеневший орган. У меня внутри все горит диким огнем. Такое сладкое и странное ощущение — отдаваться мужчине, который безумно тебя хочет.

— Повернись задом, буквально на три минуты. Я уже почти все.

Разворачивает к себе тылом и несильно шлепает по попке. Упираюсь коленями в дно ванной, воды в ней до середины бедра.

— Боже, какой сочный задик, — говорит он и сжимает и разжимает мои ягодицы.

Мне немного стыдно стоять перед ним в такой позе — во всей, что называется, красе. Но отказать не могу, он же сказал, что продлится это три минуты. Уж как-нибудь стерплю.

Разводит мои губки в стороны и протискивается внутрь. Опять это чувство переполненности… чуточку боли. Мышцы не привыкли к вторжению и беспощадно ноют.

— Аааах, — его член двигается во мне туда-сюда. — Оооох.

Его пальцы оказывается у меня спереди и играют с клитором. Я словно оголенный комок нервов, трепещу и сокращаюсь.

Уже прошли три минуты, а может быть и все десять. По мне так, целая вечность. А Ростислав Андреевич все двигается и двигается во мне, лаская руками спину и плечи. Ну и обманщик.

— Оффф, Ксения, — с его губ срывается мое имя, и после этого чувствую горячий дождь на своих ягодицах.

Разворачивает меня к себе лицом и жадно целует губы, щеки, нос.

— Ты даже себе не представляешь, как ты хороша девочка, — признается. — Такого удовольствия от секса я давно не получал.

Стоим на коленях друг перед другом, обнаженные. К моему животу прижимается его полутвердый орган. У меня все внутри ноет и болит. Надеюсь, продолжения не будет, иначе завтра я не встану с кровати.

— Мне тоже было хорошо, — говорю, жутко стесняясь.

— Правда? — пытливо заглядывает мне в глаза.

— Да, ты очень горяч.

Он смеется и прижимает меня к своей мускулистой мохнатой груди. Ложимся и отдыхаем. Вода, конечно, уже почти остыла. Кольцами накручиваю его волосы себе на пальцы и трогаю кобру, вытатуированную на предплечье.

— Что означает твоя татуировка? — спрашиваю.

— Власть. Опасность. Мудрость. Возрождение. Сделал ее еще в молодости.

— Тебе подходит, — киваю.

— Ни о чем не жалеешь? — спрашивает он, явно имея в виду секс, и кладет ладонь на мою грудь.

— Пока нет, — отвечаю честно. — Но будущее меня явно пугает.

— Не надо думать о завтрашнем дне. Наслаждайся тем, что есть сейчас.

— Хорошо, я попробую.

Ему нужен секс без обязательств. А мне нужны обещания. Какие? И я сама не знала.

Закутывает меня в свой банный халат, сам оборачивается полотенцем.

— Спи со мной, — говорит он. — Сегодня я имею в виду. Останься здесь.

— Хорошо, если ты этого хочешь, — пожимаю плечами.

У нас уже есть опыт совместного сна, так что это не ново для меня.

— Голой, — просит он.

— Ну это уже слишком! — возмущаюсь.

— А чего тебе стесняться? — смотрит насмешливо.

— Я не привыкла спать голой, еще и с мужиком по соседству.

— Привыкнешь, — хмыкает он.

— Зачем ты это сказал? — хмурюсь. — Я ведь прекрасно понимаю, что проводить вместе ночи мы не будем. Переспим, и ты поедешь домой.

— Как знать. Может быть раз в месяц, мы сможем ночевать в одной постели.

Теперь уже хмыкаю я и залезаю одетой под одеяло. Не пускает. Стаскивает с меня халат, швыряет его на пол и прижимается ко мне сзади. Сильная рука ложится на мой живот. Он закрывает глаза, видимо, устал из-за перелета.

А я не могу уснуть, во мне резвится гамма чувств и эмоций. Испытываю все, кроме сожаления. Я реально не жалею, что подарила девственность этому мужчине. Его властные повадки заставляют мое сердце сладко сжиматься. А голос с хрипотцой заставляет забыть обо всем — в том числе о стыде.

— 23-

Утром просыпаюсь от запаха еды. Нет, кофе. И еды, да. Открываю глаза и вижу свежего Ростислава Андреевича. Он в белой футболке и стильных черных джинсах. На столике стоит поднос с завтраком.

— Это мне? — потерев глаза, спрашиваю я.

— Тебе. Мое маленькое спасибо за вчерашнюю ночь.

— Ничего себе маленькое, — бормочу, рассматривая благоухающее ассорти.

Кофе, сыр, гренки, масло, булочка и яичница с сосиской!

— Ешь, давай. Подкрепляйся, и поедем за новым телефоном.

— Я как-то не привыкла крошить в постели. Меня мама за это ругала в детстве, — смущаюсь.

— Я не буду ругать, честное слово. Можешь крошить на здоровье, — садится на край постели и гладит меня по ноге через одеяло.

— Добряк ты.

— Только с тобой, — подмигивает.

— А с другими?

— Спроси у Маши. Она считает меня чудовищем и надзирателем.

— Ты не такой, — морщу нос и откусываю гренку.

— Такой, такой. Сама в этом потом убедишься, — смотрит, как я ем.

— Будешь меня кошмарить? — делаю страшные глаза.

— Еще как! — щиплет меня за коленку, и я громко ойкаю.

— Я привыкла к свободе, — говорю серьезно.

— Да ладно, о какой свободе речь? — смеется. — Если ты до 19 лет девственницей проходила. Пока не встретила меня, старого развратника.

— Не такой уж ты и старый, — вставляю ценное замечание.

— За это спасибо. Ну что поела? По коням?

— Угу, сейчас только оденусь.

— Одевайся. Или стесняешься меня? — прищуривается.

— Стесняюсь.

Глупо, конечно, после вчерашней ночки-то, когда он имел возможность рассмотреть меня во всех деталях и с разных ракурсов. Но ночь уже закончилась, а днем я очень стеснительная.

— Ладно, жду тебя внизу, — милостиво оставляет меня одну.

Когда он выходит, встаю с постели, накидываю Славин халат и иду в Машкину спальню. Одежда моя там. Он же меня голой вчера к себе принес. Позанималась гражданским правом, называется, что наутро проснулась женщиной. И принесла же меня вчера нелегкая в дом Тепляковых! Кто ж знал, что Ростислав Андреевич приедет ночью?

Надеваю нижнее белье, джинсы, футболку и куртку. На голове черт его знает что, поэтому накручиваю дульку из волос. Напеваю песенку, меняю линзы-однодневки на новые и моргаю ресницами. Может подкраситься? У Маши тут целая коллекция косметоса. Высунув язык, крашу ресницы тушью и смотрю на свои серо-голубые глаза — изменился у меня взгляд или нет? Вроде ничего не поменялось.

— Долго еще ждать? — спрашивает Ростислав Андреевич.

И давно он тут стоит, интересно? А то мои вокальные данные оставляют желать лучшего. Не хотелось бы перед ним позориться. Тем более пела дурацкую песню «Забери меня пьяную домой». Как прилипнет что-нибудь, потом хожу весь день, напеваю.

— Я готова, — поворачиваюсь к нему и широко улыбаюсь.

— Что с губами? — спрашивает презрительно. — Сотри.

А что с губами? На губах красная помада вообще-то! Огонь, страсть — ничего он не понимает. Цокаю языком, но не спорю, беру влажную салфетку и остервенело тру рот.

— Так лучше? — интересуюсь язвительно.

— Да поехали уже.

Едем в ТЦ, где находится магазин электроники. В маркете иду прямиком к китайским смартфонам, но Ростислав Андреевич хватает меня за шкирку и уверенно ведет к стеллажу, где стоят самые дорогие модели. Просит продавца показать Самсунг Галакси S22.

— В каком цвете больше нравится? — спрашивает у меня. — Графитовый, красный или голубой.

— Красный.

— Так я и думал. Оформляйте покупку, — кивает продавцу.

Идем на кассу. Все еще не могу прийти в себя и поверить, что стала счастливой обладательницей Галакси, о котором даже не смела мечтать.

— Поздравляю с удачной покупкой! — сладко улыбаясь, говорит кассир.

— Спасибо, — осторожно беру коробку с телефоном.

Черт, как им пользоваться-то? В смысле, как не уронить, не разбить и не утопить гаджет за 130 тысяч деревянных? Удивительно, но у меня не было чувства, что телефончик я заработала телом. Я представила, что Ростислав Андреевич сделал мне подарок по большой любви.

— А мне спасибо полагается? — спрашивает чересчур довольный Тепляков.