Цена согласия (СИ) - Доронина Слава Страница 22

— Просто был подходящий момент. Считай, что тебе повезло. И поверь, ты сейчас находишься ко мне ближе, чем кто-либо до тебя за последние несколько лет. Если тебя это хоть немного успокоит и подбодрит.

— В плане секса? — уточняю я.

— В плане совместного проживания. После смерти сына я вел замкнутый образ жизни и весьма в этом преуспел.

— А жена? — продолжаю допрос. — Ты ведь был женат по-настоящему?

— Был. Жены теперь нет. После тебя тоже не будет, — сухо отвечает Костя.

В том, что я интересуюсь подобными вещами, нет ничего плохого. Но от буйного потока мыслей голова опять начинает трещать и в груди ноет так, что хочется ее потереть. Как бы там ни было, но я живой человек. У меня могут возникнуть теплые чувства в ответ. Особенно когда партнер по браку и сексу — чуткий и нежный любовник, который знает, как доставить удовольствие.

— Сама готовила или доставка? — интересуется Гончаров, переводя тему в другое русло.

Ну хорошо, не буду настаивать, если он не хочет говорить о прошлом. Но правда — вещь такая, что рано или поздно вылезет наружу.

— Ты спал почти двое суток. Мне было скучно. Салат из доставки, котлеты и суп я сама приготовила, заказав продукты домой. Пришлось повозиться, чтобы найти адрес, потом ключи, справиться с замком и… — Закусываю губу, не зная, как сознаться в своем маленьком грехе.

— Ну. — Костя вопросительно изгибает бровь.

— У тебя в доме все очень красиво, но совсем безжизненно. Мне даже кажется, что ты здесь бываешь редко. Возможно, это съемная квартира и ты специально меня сюда привез…

— Ближе к делу, — хмурится Гончаров.

— Я притащила из коридора фикус. Он теперь стоит в гостиной, рядом с диваном. Если у вас с этим строго и ты будешь платить какие-то штрафы за мою самодеятельность, то, так и быть, я готова понести расходы.

Эхо смеха разносится по кухне. Это длится несколько минут и начинает дико раздражать. Я не была готова к такой реакции с Костиной стороны. Думала, скажет отнести обратно, съязвит, но он искренне смеется, а потом, вытерев рот салфеткой, отодвигает тарелку в сторону и идет в гостиную, из которой опять доносится смех.

— Что такого я сказала? — морщусь я.

— Ничего. Вы примерно одинаково весите. — Костя пробегается по мне оценивающим взглядом и возвращает его к фикусу. — Представил, как ты горшок тащила и с каким недоумением за этим наблюдал консьерж. Сегодня же попрошу у Семёна записи с камер видеонаблюдения. Это надо сохранить. Как ты это дерево на второй этаж-то не додумалась тащить, к себе в спальню? — не перестает смеяться Костя.

Про камеры видеонаблюдения в коридоре я как-то не подумала. Лучше бы эту запись Гончарову не видеть: будет стебать меня как минимум неделю. Я притащила фикус еще и с соседнего этажа, а потом оторвала от каждого по листку и пробовала их на вкус, сидя на корточках под дверью, как какая-то нарколыга. Не знаю зачем. Было скучно, и я устала. Почти центнер перетащила в квартиру без чьей-либо помощи и уж явно подумать не могла, что за мной в это мгновение кто-то наблюдает. Черт.

Если бы не мобильник Гончарова, который подает признаки жизни, разливаясь звучной мелодией в кармане его домашних брюк, то Костя бы сто процентов продолжил надо мной потешаться.

— Да, Раф. — Он прижимает телефон уху, и даже по голосу слышно, как меняется его настроение. — Дома... С супругой, да... Познакомить обещал? Ну хорошо. Подъезжай, познакомлю. Только в цветочный загляни. Цветы она у меня любит. Живые. Желательно фикусы.

18 глава

— Ты обиделась? — доносится голос Гончарова, когда я закрываюсь в ванной, чтобы хоть немного привести себя в порядок после его варварских посягательств. — Не дури, Маша. Открой. Хоть со всех этажей стащи зелень, мне нет до этого дела, — продолжает говорить Костя, а потом молча стоит какое-то время под дверью.

Этот человек непостижимым образом умеет выбешивать только одним своим присутствием. Даже незримым.

— Так нет дела, что не мог перестать смеяться? — цежу я сквозь зубы.

Да, немного обидно, что мои старания не оценили, но я не собираюсь этого показывать. Как и открывать Косте дверь. Пусть думает, что опять лью слезы. Вообще-то я и для него старалась — чтобы в его квартире стало уютнее.

Слышу удаляющиеся шаги и испытываю что-то вроде разочарования. Меня никогда никто не любил. Первый парень бросил, уехав покорять Москву. Денис после того разговора даже не позвонил и не попытался ничего выяснить. Хоть бы написал, какая я шалава и дрянь. Неужели ему настолько безразлично наше расставание? Про Зою вообще промолчу. Ни звонка, ни СМС — ничего. А я, несмотря на все, что она устроила, переживаю за нее и написала. Дура ведь малолетняя, ей бы мозги вправить, но когда было заниматься ее воспитанием? Я копейку зарабатывала после смерти бабулечки и запустила сестру. Отчасти и моя вина, что Зойка такая инфантильная. Нужно было заставлять ее работать. Ходила бы листовки клеила, полы мыла, а не ждала, что ей все с неба упадет. Потому что за всё в этой жизни приходится платить.

Переодевшись в платье длиной ниже колена и без вызывающего декольте, я распускаю волосы и расчесываю их пятерней. В этой темнице нет ничего, что указывало бы на присутствие здесь женщины до появления меня. Хотя Гончаров мог встречаться с ней на стороне, а это одна из нескольких его квартир, где он любит уединяться.

Выхожу в гостиную и слышу, как Костя с кем-то разговаривает по телефону. Заметив меня, он завершает разговор и окидывает мою фигуру внимательным взглядом. Не знаю, удовлетворен увиденным или нет: порой по его лицу невозможно ничего понять. Гончарову бы играть в карты — стал бы миллионером. Хотя он и есть. Может, так и сколотил состояние?

— Если продолжишь делать то же самое, — намекаю я на его команды подчиненным и разорение филиалов, — скоро Барзуков тебя подвинет в рейтинге богатых людей страны, а потом и вовсе вылетишь из этого списка. Чего ты добиваешься и зачем?

— Скорее тебя и Рафа подвинут, — посмеивается Костя. — Но я и так уже не миллионер. За последние два месяца растранжирил половину капитала и давно не получал такого удовольствия от жизни, как сейчас. Многие считают, что я тронулся умом и влип в какие-то неприятности. Ты того же мнения?

— Даже странно, что тебя интересует мое мнение. Не знаю, — пожимаю плечами. — А на самом деле как?

Костя шумно вздыхает.

— На самом деле я выполнил свои обязательства перед одним человеком и понял, что дико заебался жить в подобном стрессе. Мне даже с учетом ополовиненных запасов на счетах можно не думать о том, что они закончатся. А даже если и закончатся, то я знаю как заработать еще. Поэтому настало время уделить внимание другим немаловажным вещам.

— Легальным путем заработать? — уточняю я.

— Да, — ухмыляется Костя. — Но умею по-разному.

Я сажусь на диван и смотрю на фикусы.

— Кто этот человек, который сейчас приедет?

Костя тоже переводит взгляд на растения и широко улыбается. Скотина. Неужели так сложно сказать: «Маша, здесь действительно теперь стало очень уютно. Спасибо». Но вместо этого Гончаров опять прикладывает телефон к уху:

— Секунду помолчи. — Поднимает указательный палец вверх.

Набирает некоего Семёна, как я понимаю консьержа, и просит его скинуть видео с камер за последние два дня, после чего подходит ко мне и садится на край дивана.

— Вместе посмотрим? — спрашивает Костя, иронично вздернув бровь.

Продолжает издеваться. Ну что за человек такой?

— Ну уж нет. Один будешь веселиться. Что за друг? — повторяю вопрос. — Надеюсь, ты помнишь мои слова?

— Смотрю, ты тоже их не забыла, раз оделась в это платье до колен. Скромно себя веди, не отсвечивай, и будет тебе счастье. С Рафаэлем нам теперь придется часто видеться. Он помогает мне в одном важном деле. Соответственно, и тебе, если хочешь поскорее со всем закончить и вернуться в свою глухомань.

— А ты откуда родом?