Жена Эмиля. Наследник для Зверя (СИ) - Устинова Мария Страница 22

И после этого… всего, что с нами было, он так со мной поступил? После обещаний… после пути, который мы проделали через ад вместе… после слов о любви, Эмиль ведь мне признался. Я и сама знала, что любит. За нелюбимых не отдают жизнь.

Что ж… если он все это променял на случку в ресторане, потому что сексом это назвать нельзя – слишком высокое для него понятие, значит… ему это важнее.

Больше это не моя вина.

Видно, для Эмиля это такой пустяк, что он без сомнений воспользовался предложением, как пользуются салфеткой или зубочисткой, чем-то незначительным, что используют и выбрасывают. Иначе я не могу объяснить его поступок. Но мне от этого не станет легче.

Я медленно выпрямилась, вытирая слезы. Положила ладони на твердый живот и отстраненно вспомнила, как то же самое делал Эмиль. Как целовал живот, успокаивал мой тонус. Как ощущал шевеления ребенка и смотрел мне в глаза. В тех серых глазах был космос…

Я никуда не уйду, решила я. Потому что хочу бросить эти фото ему в лицо и послушать, что он скажет. Потому что это трусость, а я хочу задать вопрос – как же так, Эмиль, и смотреть в глаза. Я хочу знать, что он в этот момент ощутит, хочу, чтобы ему было больно, как мне. Хочу, чтобы он смотрел в мои глаза, понимая, что все теряет и ощутил мою боль.

И, думаю, так и будет. После всего пережитого эмоции друг друга мы чувствуем, как свои.

Я хочу, чтобы тебе было больно, Эмиль.

Я сидела в кабинете до утра. Полумрак рассеялся, от горизонта поползла светлая полоса, делая небо серым. Настольная лампа продолжала гореть, создавая ощущение неуюта после бессонной ночи.

Не знаю, сколько времени прошло. Ноги затекли, руки побледнели и стали холодными. Я знала, что это вредно и долго сидеть нельзя, но не могла встать. Сил не было. Сильные эмоции иссушивают, выпивают досуха, как вампир.

– Дина? – раздался родной голос в глубине квартиры.

Он пришел... Растерян, ищет меня. Не понимает, почему не встречаю его, сияя от радости и счастья.

Я неподвижно сидела в кресле, закаменев, гладила живот и смотрела в никуда пустым взглядом. Отворилась дверь, я почувствовала, как сквозняк протянул по босым ногам, всколыхнул невесомый подол комбинации.

Эмиль отлично выглядел. Новый светло-серый костюм подчеркнул мощный разворот плеч и узкие бедра. Но этот высокий немолодой блондин казался чужим. Может, из-за долгой разлуки, а, может, потому что все внутри умерло. Эмиль стал чужим. Он стоял с букетом пепельно-розовых роз на пороге, настороженно глядя на меня.

– Дина… – прошептал он, взгляд скользнул по фото, разбросанным по всему кабинету. Когда Эмиль поднял глаза, в них был тот же космос, только теперь к нему примешался гнев.

Глава 23

…Все кончено.

Страшные слова. Не знаю, произнесла ли вслух – холодные губы едва шевельнулись. За ночь я многое обдумала, вспоминала... Все исчезло, как только я его увидела. Пустота. Ноль.

Эмиль выронил букет. Встряхнув головками со свежей росой, цветы рассыпались по темному ковру с тихим шорохом, роняя лепестки. Почему-то эта деталь запомнилась ярче всего. У роз был холодный оттенок.

– Откуда это? – скользнув взглядом по фото, Эмиль подошел широким шагом и наклонился, опираясь на стол. – Кто прислал?!

Он подхватил мое восковое лицо горячими ладонями и поднял навстречу. Серые твердые глаза, полные бешенства, пригвоздили меня к креслу. Верхняя губа напряглась, кривясь от гнева, Эмиль дышал, расширяя ноздри, а от рук приятно пахло розами…

Я и в лицо ему фото хотела швырнуть вместе с кольцом, и наорать на него. И молча указать на дверь. А теперь только смотрела потухшими глазами и молчала. Внутри все разбито вдребезги... в стекло разбито.

– Ты мне изменял?

Он скажет «нет». Они все так говорят. Я смотрела в глаза, надеясь там прочесть правду. Эмиль выпрямился, грубовато отпустив лицо. Уверенный в себе, злой – фото его взбесили.

– С момента как ты согласилась стать моей женой, я ни разу тебе не изменил! Я еще раз спрашиваю, кто дал тебе фото?

Я пододвинула снимок, где он мял блондинку.

– Этого не было?

Скажи, что нет… Скажи так, чтобы я поверила! Но в глубине глаз мелькнула странная тень – Эмиль узнал снимок. Мне хватило секундной заминки, пока он выбирал правдоподобную ложь. Я отвернулась, сдерживая рыдания – между бровей глубокая складка, рот открыт в беззвучном крике.

– Родная, ну были там бабы… Они всегда трутся рядом… я с ними не спал.

Я молча пододвинула следующее фото. В темноте он трахался с брюнеткой.

– Маленькая, не надо, – попросил Эмиль. – Давай ты успокоишься и мы поговорим. Хочешь, спроси Антона, он был со мной. Это шлюхи, девочка моя. Ты думаешь, я бы со шлюхой сосался, трахался при всех в общем зале?

Эмиль распалялся с каждым словом, но я не хотела слушать. Он узнал ресторан, встречу, девочек… Как дура до последнего надеялась, что он скажет: впервые вижу, на куски порву тех, кто… Порвет, да. Не за оговор, за правду.

Обхватив живот рукой, со страдальческим лицом, я с трудом встала. По ногам вверх рванули мурашки и неприятные покалывания. Я почти не чувствовала тела, живот болезненно напрягся. Задыхаясь от слез, содрала кольцо, швырнула на стол и направилась к двери, глядя мимо Эмиля. Не говорить, не видеть, не помнить… Уходила, страшась, что не перенесу боли, когда вновь начну ощущать. Вместо сердца возникла сосущая пустота. А живое и кровоточащее он вырвал и сожрал на моих глазах.

Неожиданно Эмиль опустился на колени прямо в разбросанные цветы и фото, преградив путь.

– Остановись, – выдохнул он, глаза были сумасшедшими. – Дина, остановись! Я не могу тебе лгать… Поверь, ничего не было!

Я остановилась, но не потому, что он просил – мне идти тяжело. Стояла, придерживая холмик живота и старалась дышать ровно. Ребенок толкнулся и все сдавило от спазма, я даже зажмурилась. Смотрела на него сквозь странную дымку от боли и слез. С той ночи в подвале у нас никого нет родней и ближе, но сейчас между нами росло отчуждение и это невыносимо… Невыносимо, когда с кем-то настолько срастешься. Уходишь, отсекая половину себя.

В первом браке я не могла выбирать, но второй мы заключили по согласию. Клятв он своих не сдержал. А я не хочу быть королевой, которую берегут за важную миссию, но на время беременности в покоях сероглазого короля ее заменяют фаворитки.

– За что ты так со мной? – выдавила я. – Я тебя любила, верила… Все тебе простила, а ты…

Что-то горячее пропитало белье и потекло по внутренней стороне бедра.

– Дина, – зарычал Эмиль и растерянно осекся. – У тебя кровь…

Подол тонкой комбинации напитался, потяжелел и прилип к ногам. Я провела ладонью по бедру и поднесла к глазам, надеясь, что мне это привиделось. Алая. Алая страшная кровь…

– Что со мной? – ошеломленно прошептала я и отступила, закрываясь от Эмиля, когда он потянулся ко мне. – Не прикасайся! Не трогай меня!

Я боялась, он навредит ребенку. Стояла и не знала, что делать, испуганно озираясь через завесу волос. Меня било крупной дрожью и все, что занимало – ощущение горячей влаги между ног. Я теряю ребенка…

Эмиль тяжело поднялся с колен, быстро набрал номер и закружил по комнате, запустив в волосы пятерню. Он дышал открытым ртом, в глазах безумный страх.

– Успокойся, Дина… Умоляю, стой и не двигайся… Сейчас я все улажу, – наконец ему ответили. – У моей жены выкидыш… Да, я уверен! У нее идет кровь!

Резкий крик звучал паршиво. Как тогда, в темноте: он бросался на капот машины и орал, орал без остановки… Этот крик возвращал в реальность, где, увы – не бывает чудес.

Если я потеряю ребенка – я его не прощу… Не смогу. Возненавижу. За то, что только о себе думал, променял целых две жизни на сиюминутное удовольствие. Почему они такие? Речь о его единственном ребенке…

Кровь капала на ковер, рассыпанные розы и снимки. И сейчас мне было абсолютно плевать, что на них изображено. Если бы я знала, чем все закончится, порвала бы на мелкие клочки, бросила бы в камин вместе с прошлой жизнью, и тихо ушла. И плевать, с кем Эмиль трется, это его проблемы. Мелочи перед лицом катастрофы.