Арина Ларина - Молодая жена на испытательном сроке Страница 22

Хотелось с кем-то перекинуться хоть парой слов, чтобы приобщиться к этой праздничной толпе, но она была чужая здесь.

Неожиданно ее пригласил на танец лысоватый мужчина, пахнувший дорогими сигаретами и какой-то острой едой. Он молча протанцевал с ней под две мелодии подряд и так же молча проводил на место. Непривычная к мужскому вниманию Лена чуть с ума не сошла от волнения. Ей хотелось продолжения, но молчаливый кавалер исчез из поля зрения.

От смущения она даже не смогла его толком разглядеть. Как только он пропал, Лена снова почувствовала острый приступ одиночества и жалости к себе. Начали слипаться глаза, а руки отяжелели, словно за плечами у нее висел тяжеленный рюкзак.

Откуда-то материализовались Виктор и Нина. Девушка, натренированная многолетним посещением ночных тусовок, была свежа и бодра, а спутник цветом и консистенцией напоминал переваренную макаронину. Он как-то весь осунулся, обмяк и посерел лицом, хотя в целом выглядел совершенно счастливым.

Через полчаса все уже тряслись в микроавтобусе, развозившем всю компанию на ночевку. Сначала завезли в гостиницу итальянцев. Когда при помощи здоровенного швейцара выгружали Валериано, водитель Коля заговорщицки прошептал Нине:

– Если хочешь, могу тебя потом домой доставить, – и, подумав, гоготнул, – могу к тебе, могу к себе.

Ниночка толкнула его бедром так, что игривый Коля едва не выронил драгоценную итальянскую голову прямо на асфальт.

– Скромнее надо быть, а то слюной подавишься, – обидела его Нина и обвила руками Виктора, словно водоросль затонувший фрегат. Виктор пошатнулся, но вес взял.

Трезвая часть провожавших сделала вид, что это все их не касается, хотя Юлька с Леной многозначительно переглянулись.

Валериано был безучастен ко всему происходящему. Посыльный из гостиницы по совету догадливой Леночки был отправлен в ближайшую аптеку за опохмеляющими таблетками. По пробуждении Валериано ждали на тумбочке стакан с водой и упаковка волшебного средства.

Последней домой была доставлена Лена. Она вдруг распереживалась, что водитель станет к ней приставать, но, похоже, она была слишком высокого мнения об изменениях в своей серенькой внешности. Коля на полную громкость включил блатные песни и всю дорогу фальшиво подпевал приемнику, старательно добавляя в голос бывалую хрипотцу.

Леночка вывалилась из машины совершенно оглохшая и побрела домой. Мама еще не спала, она ждала вестей, но дочь только вяло мотнула головой и пробормотала:

– Мам, завтра.

Мама обиделась и ушла на кухню демонстративно хлопать дверцами шкафов. Она что-то возмущенно говорила сама себе, но Лена уже провалилась в сон, поэтому педагогического эффекта мамино выступление не имело.

Юлька в жутком нервном напряжении и растрепанных чувствах ждала дня свадьбы. Свидетелями были назначены Вадим с Аней.

– Поверье такое есть: после свадьбы свидетели тоже вскоре расписываются, – заискивала Юлька перед подругой, стыдясь своего счастья.

– Да ну тебя, – махала рукой Аня, избегая неприятной темы. Вадим, еще недавно распускавший павлиний хвост и называвший ее невестой, прочно застрял на стадии романтических отношений и с женитьбой не торопился. Это было унизительно и возмутительно, тем более что Аня впервые в жизни по-настоящему влюбилась и была не в состоянии контролировать свое поведение. Чувствуя себя последней дурой и вспоминая свои логические умозаключения на этот счет, когда дело касалось подруг, она, скрипя зубами, регулярно названивала Вадиму, забывавшему в пылу своего стахановского бизнес-забега о любимой девушке. Задавая наводящие вопросы, она пыталась сподвигнуть его на очередное признание в любви, что он и делал, покорно, как баран, которого волокут на бойню, бормоча: «Я тебя так люблю, я так соскучился, завтра обязательно позвоню».

Пытаясь реабилитироваться в собственных глазах, она посмеивалась над собой вместе с Юлькой, называя свое состояние «вадикозависимостью».

– Ничего, – нервно хихикала Анька, напряженно барабаня пальцами по столу. – Вот начну с понедельника новую жизнь, как все алкаши, и завяжу эту болезнь морским узлом.

Юлька мелко кивала, с плохо скрываемой жалостью глядя на подругу. Счастье, которое обрушилось на нее, обойдя во всех смыслах более достойную Аню, казалось ей незаслуженным и неприличным.

Свадьба для Юльки прошла в полном тумане. С утра ей было плохо: по закону подлости именно с утра в этот день ее стал мучить токсикоз.

– Ничего, – утешила ее Анька, поправляя скользкую свидетельскую ленточку, постоянно съезжавшую с плеча. – Думай о хорошем. Представь себе… булочку со сливками. Ой, прости, прости!

Юлька, послушно представившая предлагаемый продукт, тут же посерела и начала подозрительно надувать щеки.

Сергей, которому свадебный наряд невесты в магазине так и не показали, ссылаясь на нехорошую примету, впервые увидев Юльку в облаке кружавчиков и атласа, сначала онемел, а потом лишний раз утвердился в мысли, что ему повезло. Невеста была божественно хороша и беременной не выглядела. Он не знал, на каком сроке начинает распухать талия, поэтому заплатил бородавчатой регистраторше за самую раннюю дату бракосочетания. Ему не нужны были пересуды за спиной. Ребенок его и только его. Если кто пожелает высчитывать недели и прикидывать вероятные варианты, это их личные проблемы.

Пара, которую должны были сковать узами брака перед ними, потрясла присутствующих своей колоритностью и изумительным нецензурным фольклором, исполняемым на два голоса счастливыми молодоженами.

Рядом с невестой, фигура которой предполагала безусловное наличие бригады акушеров в непосредственной близости от события, поскольку животик тянул на все девять месяцев, хрупкая Юлька была олицетворением невинности и благообразия. Тамара Антоновна умилялась, лила слезы и лобызалась с Галиной Даниловной.

В графике брачевания произошел какой-то сбой, и процесс замедлился. Все нетерпеливо топтались в ожидании своей очереди.

– Вот только нажрись, только попробуй мне свадьбу испортить, – зычно предупреждала беременная невеста медведеобразного жениха. Несмотря на габариты, парень, обладавший довольно писклявым голосом, трусливо жался к группе поддержки, состоявшей из мужиков, похожих на временно приодетых бомжей, и жалобно гнусил:

– Мань, ты не боись, ты ж следить будешь, я ни-ни…

– Такие деньжищи ухлопаны, один автобус чего стоит, – гнула свое животастая Маня. – Вон, сватья уже еле стоит, когда успела, паразитка. Дядьев твоих поить не буду, так и знай. Ишь, зыркалами блестят, у-у-у…

Маня сбивала весь романтический настрой и заставляла окружающих женихов в последний раз всерьез задуматься о последствиях столь решительного шага.